К портрету Главного
С. Черкас
Отдавая себе отчет в сложности поставленной задачи — написания памятного эссе об этом, столь далёком теперь уже, но навсегда оставшемся близким мне по духу человеке, я долго думал о том, с чего бы начать и начинать ли вообще, исходя из относительной опосредованности нашего знакомства с Анатолием Владимировичем.
Однако необходимость совершить эту непростую работу была обусловлена, прежде всего, потребностью отдать дань глубокого уважения к нему как к личности и выдающемуся руководителю печати, который в течение многих лет возглавлял прославленный журнал, популярный и в сегодняшние, весьма бедные на энтузиазм, дни. Написать следует также и для того, чтобы самому понять, почему этот человек стал близок мне до такой степени, что я готов раскрыть свои чувства и мысли посторонним читателям для всеобщего осмысления.
Я устал размышлять, ворошить в памяти прошлое: это тоже весьма утомительная и не всегда приятная работа — перекатывать мысли-валуны, пытаясь выбрать наиболее гладкие и точные, чтобы затем положить их на бумагу. Хорошо бы иметь датчик-мыслеграф, позволяющий все, о чём думаешь, что разворачивается в мозгу живыми картинами, отображать на мониторе. Тогда бы стоящая передо мной задача существенно упростилась: сразу возник бы многомерный портрет этого, во всех отношениях неординарного, человека, каждое измерение которого отражает срез наших взаимоотношений на протяжении двух десятилетий в различных временных и пространственных слоях. А пока — это сродни ханжеству — препарирование части самого себя, декомпозиция воспоминаний об ушедшем в Вечность человеке, в стремлении избежать скучного и рутинного мемуарного стиля изложения.
Ну да ладно. Попытаюсь все же оставить на бумаге всё то большое и главное, что видится, как правило, только на расстоянии или при временном удалении. Интересно, что тем самым я мысленно обращаюсь к давним отношениям А. В. и членов нашей, тоже, впрочем, уже поредевшей, семьи.
Итак, наше первое заочное знакомство относится к отдалённым уже временам «застойного социализма», когда Анатолий Владимирович появился в жизни нашей семьи: поначалу как руководитель известного, полуторамиллионного журнала, в редакцию которого пришла работать моя мама, Галина Григорьевна, и с которым уже тесно сотрудничал мой отец Виктор Иванович, ответственный работник Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР. Он помогал редакции решить сложные вопросы, возникшие в ходе осуществления благородного дела — конструирования и запуска первых радиолюбительских спутников связи. Требовалась масса согласований, и отец оказывал помощь в получении необходимых положительных резолюций.
Тогда всё было иначе, родители были молодыми, жизнь казалась мне вечной, проблемы — легко решаемыми.
Помню, что имя «Главного» очень часто звучало в семейных разговорах. Именно А. В. не раз предлагал свою помощь в нестандартных ситуациях, когда другие окружающие делали вид, что ничего не произошло. Мы тогда не спешили следовать совету булгаковского Воланда: никогда ничего ни у кого не просить; придут и все предложат сами. Анатолий Владимирович не оставался безучастным, первым оказывал моральную и материальную поддержку. Именно тогда я окунулся в столь дефицитную всегда, во все времена, душевную теплоту этого человека, не испорченного меркантильностью, абсолютно далекого от того, чтобы претендовать на что-либо взамен.
Личное наше знакомство произошло как-то очень легко и непринуждённо. Я, будучи тогда молодым курсантом Военного института, вполне отдавал себе отчет о высоте служебного положения «Главного» и непростых перипетиях бытия, связанного с трудоустройством мамы в редакции журнала. Собственное радиолюбительское прошлое на фоне профессиональной принадлежности отца, учёба на радиофакультете одного из ведущих военных вузов, а также разносторонние знания и обширный круг знакомств А. В. положили начало нашим добрым отношениям.
Семья Анатолия Владимировича, по-моему, бесспорно являлась его надежной гаванью в современном бурном море жизни и сложностей профессии. Супруга его, Инна Семёновна, женщина мудрая, позволяла ему чувствовать себя хозяином жизни, могущим преодолеть многочисленные трудности повседневной действительности, сперва коммунистического, а затем и посткоммунистического бытия. А. В. платил ей взаимностью, позволяя вести семейные дела самостоятельно, не разменивая высокую любовь на бытовые мелочи. Они вместе решали вопросы размена квартиры, когда «отделяли» дочку Лену, покупки новой машины, организации летнего отдыха и др.
Настоящее эссе — это ни в коей мере не мемуарные воспоминания, а потому позволю себе не останавливаться на описании жизненного пути, профессиональных успехов, квалификации А. В. и отношения к многолетней государственной службе. Не ошибусь, если скажу, что с этим у Главного было все в порядке, хотя твердые жизненные установки и непоколебимые моральные принципы, несмотря на выдающиеся дипломатические способности, не всегда давали ему возможность продвижения по служебной лестнице, да и хотел ли он этого? Однако его профессионализм и опыт в разрешении разного рода запутанных ситуаций использовались и начальством и подчинёнными «на все сто». Он был трудоголик до мозга костей и не мыслил своего существования без любимой работы.
В пору подготовки диссертации я часто бывал в редакции «Радио», заходил к Анатолию Владимировичу в кабинет и в ходе нашей беседы получал дозу доброжелательности и житейских знаний, удовольствия от общения с ним.
«Дураков работа любит, а им легко жить на свете» — как-то сказал он мне в одной из наших бесед, когда я поделился с ним упреками своих друзей и близких относительно собственного пристрастия к служебной деятельности. И еще один жизненный принцип А. В., по-моему, вызывавший легкое недоумение у окружающих: «Прежде чем выполнить любую, пусть даже самую черную и неприятную работу, вы должны искренне полюбить её. Без этого невозможно добиться хорошего результата».
Что касается общечеловеческого и политического мировоззрения, то оно определялось его менталитетом защитника справедливости и идей человеколюбия в их разнообразных проявлениях. Хотя сам он как-то в разговоре обозначил тезис о том, что справедливости в мире объективно не существует и не может существовать, поскольку «Богу — богово, а кесарю — кесарево». По жизни он, мне кажется, редко следовал этому тезису, ориентируясь на природное «чувство локтя» и защищая тех, кто хоть как-то ущемлен жизнью (включая и автора этих строк — был такой период). Политическое же мировоззрение для людей его профессии являлось тем оселком, на котором оттачивались все остальные профессиональные и человеческие качества.
Он был на «мальчишнике» по поводу защиты моей диссертации. Там были друзья отца, некоторые ему были незнакомы. Контакт А. В. нашел мгновенно и органично, весело влился в компанию.
Анатолий Владимирович хоронил моего отца, прошел с семьей весь скорбный путь. Сам был серьезно болен, но никто об этом не догадывался. Менее чем через год А.В. Гороховского не стало.
Вновь возвращаюсь к идее написания эссе и задаюсь вопросом, почему я пишу эти строки по прошествии стольких лет после наших последних с ним личных встреч. Природа и корни нашей взаимной привязанности лежат где-то глубоко, гораздо глубже его совместной с моими родителями профессиональной деятельности, редких встреч по поводу знаменательных событий в стране или в частной жизни. Чем дорог мне этот человек? Не знаю, вероятно, просто тем, что он был в моей жизни и осознанием того, что он уже недоступен и не поможет расположением и мудрым советом.
Наверное, невозможно структурировать, разделить на составляющие и превратить воспоминания в некую мозаику, выкроив из них немногое, но главное, продифференцировав это немногое по принципу построения «пирамиды достоинств» уже ушедшего из этой жизни человека. Главное лично для меня — обеспечить глубоко позитивное восприятие образа Анатолия Владимировича окружающими, его поступков, окружения и стиля поведения. Этот благородный, высокодуховный человек достоин того, чтобы быть любимым и уважаемым многими, как близкими, так и далёкими от него людьми и после своего ухода.
...Портрет Человека, который я постарался запечатлеть в виртуальной реальности Всемирной сети, а также и на бумаге, по-видимому, получился несколько размытым, возможно, в силу многомерности и противоречивости личности А. В. и специфичности знакомства с ним. Написанное послужило поводом в очередной раз оценить самого себя через призму его образа, посмотреть на себя его глазами и выяснить, почему же все-таки мы были духовно близки. А это лично мне удалось. На душе стало теплее и спокойнее, а валуны-мысли уложились в приличную по гладкости брусчатку, позволяющую мыслям других, читающих эти строки, катиться по ней беспрепятственно...
Из книги «На связи — главный редактор». 2007 г.
Перепечатываются с разрешения автора книги.
Об авторе: доктор военных наук, Нью-Дели, Индия, суббота, 18 февраля 2006.
