Воспоминания об академике Ершове Д. Бьорнера

[1]

Д. Бьорнер

1. Личная оценка. Андрей работал в разных областях: среди его интересов были методы трансляции, теоретическое программирование, частичные и смешанные вычисления, компьютерная грамотность и школьная  информатика. Для меня Андрей был истинным ученым в области вычислительных наук. Таких ученых — единицы во всем мире. Для меня Андрей был главным и ведущим, если не единственным, академиком в области вычислительных наук во всей Академии наук СССР. Он глубоко и полностью понимал истинную природу вычислительной науки. Его столь преждевременная кончина поставила советскую вычислительную науку перед серьезной проблемой выбора дальнейшего пути развития. В моих глазах СССР — мировой лидер в области теории управления, математического моделирования и оптимизации, но эти области относятся к вычислительной науке, как перчатка к руке. Без руки в нынешний век информатики не нужна и перчатка.

Пусть то вдохновение и энтузиазм, которые передал нам Андрей Ершов, станут напоминанием о центральной, решающей роли, которую играет вычислительная наука в семье наук.

С этого момента я сосредоточусь на воспоминаниях об Андрее и наших встречах. Разумеется, я могу говорить лишь о тех моментах его насыщенной жизни, свидетелями которых я был сам. Многие другие ученые могут добавить свои краски в это богатое полотно. Профессор Вадим Котов и я планируем международное издание в конце 1990-х годов мемориального тома научных и других статей в честь академика Андрея Ершова[2].

2. Андрей Ершов — интернационалист. Немногим советским ученым доводилось путешествовать так много и так часто, как Андрею. Ему были рады везде: по всей Европе и в США, и, если бы время позволило, все чаще и в Китае, и Японии. Во всех этих странах коллеги с радостью вспоминали незабываемые встречи с Андреем  и с грустью говорили о его ранней кончине. За многие годы я встречался с Андреем за пределами СССР в Токио, Мельбурне, Штробско Плесо (ЧССР), на Капри (Италия), в Париже, Мюнхене, Софии и, естественно, в Копенгагене. Всегда он был профессионально активным, общительным, полным энтузиазма. На всемирных конгрессах IFIP в Токио и Париже Андрей, помимо собственной работы, представлял и работы коллег — советских ученых, у которых не было возможности посещать эти конгрессы, — и мало кто умел представлять чужие работы с таким старанием. Иногда мне кажется, что его представление докладов, столь ясное, столь строгое дидактически, превосходит авторское.

Его умение вовлекать коллег в глубокие научные дискуссии легендарно: с Ф. Л. Бауэром в Мельбурне (1980) и Мюнхене (1986), с С. Эйленбергом и Х. Расева в Штробско Плесо (1981), с Джозефом Гогеном, Уго Монтанари, Петером Вегнером и Уильямом Вульфом на Капри (1982) и с Сеймуром Пейпертом и Благовестом Сендовым в Софии (1987).

Ёсихико Футамура, Андрей Ершов и Нил Д. Джонс составили легендарное трио, основавшее и оформившее такое направление, как смешанные вычисления: взаимодополняя друг друга, они добились поистине великолепных результатов.

3. Андрей Ершов — гуманист. Андрей постоянно работал над гуманизацией результатов и возможностей вычислительного дела. Благодаря глубокому постижению математических основ вычислительной науки он смог создать дидактически и педагогически безупречный подход, объясняющий ее практическое значение. Этот подход отразился не только в его выдающихся публикациях, особенно хочется отметить в этой связи работу «Программирование — вторая грамотность», представленную на Третьей всемирной конференции ИФИП и ЮНЕСКО по применению ЭВМ в обучении в Лозанне. Он нашел свое воплощение также и в Государственной программе СССР по обучению школьников программированию, о которой Андрей успешно доложил в Софии в 1987 году, когда его смертельная болезнь уже давала о себе знать.

Во время нашего с Андреем путешествия через Словакию в Штробско Плесо на конференцию MFSC`81 я заметил, что он непрестанно расспрашивает принимавших нас людей об их народных традициях и об их жизни. Андрей специально попросил меня сфотографировать его на фоне деревянной церкви, рядом со статуей мадонны.

Его работа в советском журнале «Программирование», как я недавно обнаружил, позволяла ему редактировать (и затем публиковать) технические/научные статьи других советских исследователей — статьи, сходные по сути с публикуемыми в английских и американских журналах, но за отсутствием глубоких математических моделей не имеющие возможности появиться в советском издании. Вся его жизнь и все его поступки лишь подтверждают его глубокий гуманизм.

4. Андрей Ершов — университетские годы. Мы обедали вдвоем в ресторане Минокити, в Токио, когда Андрей рассказал мне эту историю, во многом объясняющую, при каких обстоятельствах он связал свою жизнь с программированием.

Какую-то часть жизни Андрей прожил с родителями в той части СССР, которая была оккупирована немецкими войсками во время Великой Отечественной войны. Годы спустя в Московском университете он хотел изучать теоретическую физику, но, как и несколько других сильных кандидатов, не получил разрешения. Группа написала письмо Сталину с вопросом, почему так произошло; результатом этого стала встреча с одним из личных секретарей Сталина, который пояснил, что по вышеуказанной причине (оккупация) и из соображений государственной безопасности они могут выбрать любую другую научную область. Андрей выбрал зарождавшееся тогда вычислительное дело. И я считаю, мы ему этим очень обязаны!

5. Андрей Ершов — мой наставник и друг. Впервые я приехал в Новосибирск в сентябре 1978 года, возвращаясь из Японии. Андрей пригласил меня обсудить некоторые вопросы, связанные с его статьей по смешанным вычислениям, представленной на конференции ИФИП. Мне довелось повторно посетить его в 1980 году по пути в Токио на Всемирный конгресс IFIP'80, а затем — в 1986 году. Наши прогулки по прекрасному лесу в Золотой долине, обеды в маленьком ресторане Академии наук, всегда полные оживленных бесед о самых разных предметах, — все это дало мне множество тем для размышлений.

Мой дед много путешествовал по России и Белоруссии в период с 1902 по 1917 год, а потом был там еще один раз, в 1936-м. Многие из его писем дореволюционного периода своим семерым детям публиковались в датских газетах, а позднее вышла книга (1937). Я подарил Андрею Ершову эту книгу (на датском языке). Эти письма и книга — знак большой привязанности моего деда к русскому народу. Я счастлив, что благодаря Андрею Ершову продолжил эту привязанность.

На рабочей конференции ИФИП по спецификации и преобразованию программ в Бад Тельц под Мюнхеном в апреле 1986 года Андрей предложил мне организовать в Дании Рабочую конференцию по частичным и смешанным вычислениям[3]. Андрей уже был неизлечимо болен, но как всегда полон энергии, планов и надежд на будущее. Конференция, состоявшаяся в октябре 1987 года в Гамел Авернас, расположенном на прекрасном датском острове Фюнен, была очень успешной, но не благодаря моим организаторским способностям, а потому, что Андрей смог привезти делегацию из семи советских ученых, вести все дискуссии и привлечь к участию в этой конференции многих всемирно известных ученых. Упоминаю лишь некоторых: Джон Маккарти, доктор Ёсихико Футамура, профессор Нил Джонс. Эта конференция  стала венцом всей научной деятельности Андрея Ершова: здесь он получил признание как основатель одной из новых и наиболее перспективных областей вычислительной науки — смешанных вычислений. Книга, изданная в North-Holland[4], стала непреходящим свидетельством его научного вклада. Эта конференция стала также первой, на которой между советскими учеными и западными специалистами завязались близкие и плодотворные рабочие отношения — так много советских ученых посетило это, казалось бы небольшое, событие. Появились хорошие перспективы для международного научного сообщества, и это тоже было достижением Андрея Ершова. Я благодарен Ершову за возможность организовать эту конференцию.

Моя последняя встреча с Андреем произошла в последнюю субботу мая 1988 г. По приглашению Ершова мы с женой были гостями Академии наук СССР и посетили Москву, Ригу, Таллинн и Ленинград. В это время Андрей проходил лечение в Новосибирске и смог прилететь в Москву, когда мы уже уехали в Ленинград. В пятницу вечером, за две ночи до нашего отъезда из страны, Андрей позвонил из Москвы и сообщил о своем прибытии на следующее утро в Ленинград! Вместе мы провели чудесный день. На машине мы посетили Петропавловскую крепость, Петродворец, дворцы в Пушкине и Павловске. Андрей проявил весь свой организаторский талант, доставал билеты без очереди, позаботился, чтобы мы с женой услышали полуденный залп из пушки, увидели фонтаны Петергофа и многое-многое другое.

6. Benedictum. Тот день, 29 мая 1988 года, суббота, венчает память о многих встречах с этим чудесным человеком — человеком на все времена, жившим полной жизнью. Последуем же его примеру — в моих глазах, его жизнь была во славу Господа. Да будет так, что его жизнь и борьба и далее будут благотворно влиять на советскую науку, как они повлияли на мировую вычислительную науку, и на деятелей этой науки, которые продвигают своих учеников, вдохновляя их и открывая их для всего мира.

Примечания

[1] Перепечатывается из журнала «Программирование», № 1, 1990, с любезного разрешения редакции. Перевод с английского Т. М. Бульонковой.

[2] Images of Programming. Dedicated to the Memory of A. P. Ershov / Ed. by D. Bjørner and V. Kotov. — North-Holland, 1991. — 270 p.

[3] См. в настоящей книге заметки А. В. Замулина.

[4] Partial Evaluation and Mixed Computation: Proc. IFIP TC2 Workshop, Denmark, 18–24 Oct., 1987. — Amsterdam a.o.: North-Holland, 1988.

Из сборника «Андрей Петрович Ершов — ученый и человек». Новосибирск, 2006 г.
Перепечатываются с разрешения редакции.