Светлые годы

[1]

Г. В. Курляндчик

Писать об Андрее Петровиче Ершове —  большая ответственность для меня. Но долг перед памятью этого человека, знакомство и работа с которым определили мою судьбу с самой юности, помогает мне преодолеть огромное волнение, чтобы выполнить эту трудную для меня задачу.

Надо просто рассказать, как при всех своих многочисленных талантах ученого и организатора новой области науки Андрей Петрович видел неоценимое значение такого вспомогательного звена как библиотека и как он не жалел своих усилий и средств в создании этого уникального фонда.

Конец февраля 1972 года. Кабинет члена-корреспондента АН СССР Андрея Петровича Ершова. Два письменных стола, полки с книгами на  стенах и пять застекленных шкафов с книгами, журналами и сериями отчетов. Я здесь впервые и потрясена обилием и книг, и других материалов в рабочем кабинете заведующего отделением информатики ВЦ СО АН СССР. Мне неизвестно, как должен выглядеть кабинет ученого, но этот больше похож на библиотеку. Я же ничего не знаю об Андрее Петровиче, кроме того, что он научный руководитель моего мужа[2]. Андрей Петрович задает мне вопросы, я отвечаю. Больше всего он доволен моим ответом на вопрос, какой иностранный язык я изучала в школе и институте. Это —  английский. Согласно сегодняшней терминологии, такую беседу мы назвали бы «первым рабочим интервью». Когда вопросы ко мне  кончились, Андрей Петрович поднимает обе руки, чешет в затылке и задает вопрос уже себе: «Какую же зарплату вам дать? С одной стороны —  высшее образование, а с другой —  на машинке печатать не умеете...». Мне ясно одно: меня берут на работу!

Я не знала тогда, что эта первая встреча, наш первый разговор определит мою судьбу на долгие годы. Я думала, что мне просто, наконец, повезло и я буду работать, а вот с кем мне посчастливилось работать, я смогла оценить уже позже и никогда не переставала благодарить судьбу за такую удачу.

Андрей Петрович взял меня в свою лабораторию старшим лаборантом с зарплатой 95 рублей в месяц! А мог и просто лаборантом —  на 70 рублей. Значит, он поверил, что я смогу быть ему полезной.

Первые шаги в делопроизводстве научного института мне помогла сделать Антонина Андреевна Кодатко[3], с которой мы сидели в одной комнате. Но очень скоро Андрей Петрович объявил мне, что я должна буду заменить на время декретного отпуска Елену Николаевну Ильину[4], которая стала передавать мне свои дела. Учиться приходилось многому, и, естественно, не обошлось без ошибок, но Андрей Петрович с первого дня был очень терпелив и внимателен ко мне. С его легкой руки все стали называть меня «Галочка», так что рабочая атмосфера была весьма доброжелательная. А какие интересные и прекрасные люди окружали меня все годы работы с Андреем Петровичем! Это были сотрудники его отдела и смежных подразделений Вычислительного центра, других институтов СО АН СССР, его коллеги и ученики из разных городов страны, иностранные специалисты, приезжающие в Академгородок на конференции или для работы, корреспонденты газет и журналов, которых интересовал Андрей Петрович как видный ученый и выдающаяся личность. С одними я уже была знакома, а другие стали моими друзьями на всю жизнь.

Буквально в одну из моих первых рабочих недель Андрей Петрович попросил меня вычитать (т. е. сверить рукописный текст с печатным) текст его статьи «О человеческом и эстетическом факторах в программировании» на английском языке. Когда я нашла несколько маленьких ошибочек в печатном тексте, Андрей Петрович остался очень доволен. А для меня Андрей Петрович открылся как ученый, способный видеть общечеловеческие и философские корни в новой тогда профессии программиста. Вскоре он уже поручал мне самой составлять сопроводительные письма для разных материалов, причем не только на русском языке, но и на английском. Поскольку у меня под рукой всегда была папка с копиями отправленных писем (все делопроизводство у Андрея Петровича велось очень аккуратно), то сделать это было легко. Вначале я, естественно, находила подходящее старое письмо, составленное Андреем Петровичем, и брала там ключевые фразы, а потом уже сама знала, что, кому и в каком случае нужно написать.

Однажды Андрей Петрович пригласил меня для другой беседы. Он спросил меня, не возьмусь ли я  за организацию его библиотеки после того, когда Елена Николаевна вернется из декретного отпуска. ДА! Мне, внучке и дочери библиотекарей, выросшей среди книг и каталожных ящиков, такое предложение! Это точно судьба! А какое доверие! Ведь эти шкафы в его кабинете и была та самая библиотека по программированию, которая уже в то время представляла большой интерес не только для сотрудников отделения информатики, но и для специалистов в этой области из других институтов Академгородка, ученых из разных городов страны и зарубежных коллег.

Кроме ящичка с картотекой, в котором все читатели библиотеки оставляли перфокарту с названием материала и своим именем, никакого справочно-информационного аппарата в библиотеке не было. Вторую перфокарту-дубль вставляли на место взятой книги или журнала. И это все. Я решила начать с картотеки журналов. Попросила в библиотеке ВЦ бланки регистрации журналов, и вскоре первая картотека с такими журналами, как «Кибернетика», «Acta Informatica», «Communications of the ACM» и другими, была готова.   

Одновременно с этой работой Андрей Петрович стал давать мне стопки с новыми материалами, которые он получал. Я составляла от руки «Списки новых поступлений» и вывешивала на доску для информации.  Почти все материалы были на английской языке, иногда на немецком, французском, польском. На русском языке было мало материалов, а в моем распоряжении не было печатной машинки с латинским шрифтом, да и с русским не стало, когда вернулась из декрета Елена Николаевна.

Близко общаясь  с Андреем Петровичем, я не уставала поражаться не только его огромной работоспособности, но и умению очень быстро читать. Я просто видела, сколько книг и статей он мог прочесть за один день. А ведь были газеты и журналы не только по специальности. Его серьезно интересовали книги по математике, кибернетике, философии, биологии и другим наукам. А художественная литература! Толстые журналы! По его поручению я делала годовую подписку, составляла заказы для магазина «Академкнига» и знала, что он все это читает. Однажды кто-то из сотрудников вернул ему через меня художественную книгу об американских ученых, взятую у Андрея Петровича дома. Я попросила разрешения тоже почитать эту книгу. Он, конечно, разрешил, а потом добавил: «Галочка, вы так молоды и вам предстоит прочитать еще столько прекрасных книг. Это так замечательно!» Спустя примерно полгода в книжном магазине мне на глаза попалась книжка (повесть или романчик, не помню даже автора) под названием «Программист». Мы ее тут же прочитали, и я показала ее Андрею Петровичу. Он взял почитать с большим интересом. Еще бы! Об этой новой профессии, одним из родоначальников которой  в нашей стране был он сам, стали писать книги!

Когда Елена Николаевна вернулась к своим обязанностям, я уже числилась инженером в лаборатории Александра Васильевича Замулина в Новосибирском филиале Института точной механики и вычислительной техники[5] АН СССР (в Филиале, как мы его для краткости называли). Андрей Петрович Ершов был научным руководителем этого института, и руководство Филиала всегда шло навстречу нуждам библиотеки Ершова. Всем сотрудникам Филиала разрешено было пользоваться этой библиотекой. Андрей Петрович уже не сам давал разрешение на пользование своим личным научным фондом, а доверил это мне, т. е. на мне лежала  обязанность сохранности уникального собрания материалов по такой стремительно развивающейся области науки, как программирование. Фонд рос очень быстро, в месяц мы получали примерно 100 новых материалов. Вскоре у Андрея Петровича появился большой кабинет, и даже была выделена комната для библиотеки перед приемной. Я стала устраивать ежемесячные выставки Новых поступлений в течение первой недели месяца. Информация о выставках вывешивалась на досках объявлений в отделении информатики на ВЦ и в НФ ИТМиВТ.  Сотрудники университета и ученые других институтов также знали о нашей традиции и приходили на выставки.

Сначала библиотека размещалась прямо в кабинете Ершова, очень скоро ей стало там тесно, и после переезда отдела программирования на второй этаж библиотеке была отведена отдельная комната, а затем и вторая, смежная с кабинетом. Вскоре после переезда у Андрея Петровича возник проект автоматизации библиотеки. Под руководством А. В. Замулина была создана специальная группа, сотрудники которой осуществляли программную часть проекта и индексацию документов. В те годы ни одна общепринятая библиотечная система (ББК или УДК) не имела разделов, связанных с вычислительными машинами и программированием. Нужна была новая система. Ее разработал сам Андрей Петрович, ориентируясь на систему индексации в АСМ (Американская ассоциация по вычислительной технике) и учитывая  личный фонд и направления в области информатики, в которых работали сотрудники его отдела, Филиала и смежных отделов и институтов. Мне было поручено описать фонд, то есть для каждого документа системы заполнить специально разработанные бланки, которые потом из письменной формы преобразовывались на перфораторах в цифровую и затем вводились в БЭСМ-6 для обработки.

Решено было начать описание материалов с новых поступлений, обязательно расписывать постатейно поступающие журналы, сборники и труды симпозиумов, конференций и семинаров, что значительно расширяло возможности работы с фондом библиотеки.

Хотя автоматизация библиотеки потребовала труда целого коллектива людей: программистов, библиографов, переводчиков, но получение информации из вычислительной машины за считанные минуты качественно изменило обслуживание читателей. Ни одна библиотека в Новосибирске (думаю, что мы были если не первыми, то одними из первых) не могла удовлетворять запросы читателей с такой эффективностью. Мы поражали своими распечатками не только своих сотрудников, но и приезжающих на конференции или семинары ученых из других городов и стран. Теперь они обращались прямо в нашу библиотеку, где мы не просто с готовностью, но и гордостью, выполняли их запросы и подбирали по ним необходимые материалы, которые невозможно было найти ни в одной другой библиотеке.

Во время конференций или семинаров, которые проводило отделение информатики, я обычно работала по выходным. Выставки литературы, которые также готовились с помощью автоматизированной системы, и киоск с книгами из магазина «Академкнига» вывозились в Дом Ученых, где проходили мероприятия, а в выходные дни приехавшие на конференцию ученые стремились на ВЦ, чтобы встретиться с Андреем Петровичем и посмотреть в библиотеке необходимую для них литературу. Популярность библиотеки росла, приезжали ученые  из разных городов, республик, стран, чтобы не только приобщиться к работам отделения информатики, но и поработать в библиотеке.

Поскольку Андрей Петрович никогда не жалел ни сил, ни средств на пополнение своей библиотеки, то и фонд по специальности «вычислительные машины» (позже «компьютеры») и «программирование» (позже «информатика») был уникальный. Часть материалов Андрей Петрович получал как член научных обществ  (российских и иностранных), куда платил деньги за членство (как правило, не рубли), часть материалов он покупал, будучи в зарубежных командировках, на конгрессах или конференциях. Получая и распаковывая литературу, посланную им из таких поездок на адрес библиотеки, я находила оплаченные Андреем Петровичем счета. Я знала, что он все это покупал на свои деньги. Библиотека славилась большим количеством научных отчетов из таких центров, как Стэнфордский университет, Массачусетсский технологический институт, Гренобльский университет и т. д., но это не всегда был просто обмен научной информацией. Я сама отправляла несколько лет в адрес профессора Джона Маккарти из Стэнфордского университета  (Калифорния) подписные тома Большой советской энциклопедии, которые Андрей Петрович покупал на свои деньги. Профессор Маккарти много раз бывал в командировках в Академгородке, он присылал серии отчетов Стэнфордского университета по искусственному интеллекту. Я не думаю, что он бы не посылал их без обмена на тома энциклопедии, просто, видимо, Андрей Петрович считал своим долгом так отблагодарить американского профессора, который знал русский язык. А сколько других благодарностей другим коллегам, которых я не знала? Конечно, были и подарки. В библиотеке множество книг и статей с дарственными надписями. Коллеги Андрея Петровича со всего мира, попав первый раз в его библиотеку, считали за честь для себя прислать свои труды в такое уникальное собрание материалов. Поэтому я завела специальные именные папки, где хранились статьи и другие материалы, присланные Андрею Петровичу со всего мира.

Вот так шла моя повседневная работа с Андреем Петровичем. Это открывало мне новый и большой мир, вызывало желание узнать больше об этом мире. Учиться надо было постоянно. Когда Андрей Петрович возвращался из очередной командировки на конгресс или конференцию, он всегда выступал с докладом об итогах своей поездки на семинаре по системному программированию, которым руководил Игорь Васильевич Поттосин[6]. Я всегда ходила на эти доклады. Во-первых, Андрей Петрович был великолепным рассказчиком, можно было услышать очень много интересных деталей, а во-вторых (и это было главным для меня), я узнавала, какие новые направления в информатике только что возникли или должны появиться, что считается самым актуальным в данный момент, то есть я улавливала те «ключевые слова», которые мне необходимо запомнить и ввести в автоматизированную систему, чтобы быть готовой к новым научным интересам Андрея Петровича и читателей его библиотеки. Самыми важными были доклады о конгрессах ИФИП, но я училась на любых выступлениях Андрея Петровича.

Например, на его выступлении на собрании ВЦ по поводу эмиграции Михаила Шварцмана[7] я осознала, как мало я знаю историю, и в том числе историю еврейства, и что это стыдно и надо больше читать, и в том числе читать библию, о которой у меня были весьма смутные представления. Я поняла, что это не оправдание, что материалы съездов КПСС и классиков марксизма стоят рядами в книжных магазинах, а библии и настоящей истории там не найдешь. Ведь Андрей Петрович все это знает, хотя и живет в той же стране, что и я, значит, и я должна это знать. У меня впервые появилась потребность такого знания. Я уже имела опыт проводов любимых друзей в Израиль или в Соединенные Штаты, но потребность узнать причину этого я осознала только на выступлении Андрея Петровича.

Я помню, как будто это было вчера, выступление Андрея Петровича на одной из Летних школ юных программистов, куда я тоже привозила выставки литературы для участников этих школ. Об Интернете тогда еще никто не знал и даже не подозревал, что будет возможен подобный источник информации и связи. А Андрей Петрович нарисовал ребятам картину будущего, где им не нужно будет прибегать к бумаге и книге, чтобы что-то написать или узнать, а достаточно будет обратиться к компьютеру, чтобы получить или передать любую  информацию. В это трудно было поверить. Казалось, что Андрей Петрович —  посланец будущего, да я уверена, что это и было одним из его предназначений в жизни —  предвидеть будущее и вести к нему своих учеников. Свою задачу я видела в том, чтобы помогать Андрею Петровичу не только в организации эффективной работы его библиотеки (фонд которой, по существу, и нес знания для вступления человека в новую эпоху компьютеров), но и в его нелегкой пропагандистской работе по внедрению «второй грамотности» в обычную жизнь.

Однажды на семинаре научных библиотек Сибирского отделения АН СССР в Иркутске я набралась смелости и выступила в дискуссии с инициативой организовать для нас, библиотекарей, курсы по работе с компьютерами, то есть некий «ликбез», который приблизил бы нас к новому уровню в работе с информацией. Я-то в силу специфики своей работы и так была достаточно близка к такому знанию и поэтому чувствовала свои пробелы, но основная часть библиотекарей даже не поняла, к чему собственно я их призываю и зачем им это нужно. Когда же в нашей библиотеке появился свой персональный компьютер с библиотечной системой (автор системы Яков Курляндчик), у нас началась просто новая жизнь. Туда мы уже внесли и весь наш абонемент, и другие картотеки. Что уж говорить, насколько эффективней стали возможности поиска информации. Вот тогда только к нам стали ходить библиотекари из других институтов на экскурсии и начались какие-то изменения в их деятельности.

Выше говорилось об уникальности фонда библиотеки Ершова, но все же это была личная библиотека, она никак не могла удовлетворить полностью потребности в информации, необходимой и самому Андрею Петровичу, его сотрудникам и коллегам, то есть читателям библиотеки. У нас были тесные связи и обмен информацией и литературой с библиотеками Вычислительного центра, Филиала и ГПНТБ СО АН СССР. Я считала, что я должна не только помогать читателям находить источники в своей библиотеке, но и правильно направлять их поиск в любой библиотеке города, пользоваться межбиблиотечным абонементом из других научных библиотек страны. Я чувствовала, что мне не хватает библиотечно-библиографических знаний, поэтому в течение целого года ездила на учебу в ГПНТБ, где преподавали опытные сотрудники этой огромной и замечательной библиотеки Новосибирска. Новые знания очень расширили мой кругозор, помогли в работе с созданием специальных картотек и открыли дополнительные возможности в получении и обмене информации.

Приобретенный опыт помог мне и при издании Библиографического указателя трудов А. П. Ершова, подготовленного к его 50-летию. Работала я над основной частью перечня научных трудов с Марой Кисаровой[8]. Конечно, весь материал для Указателя был взят из библиотеки А. П. Ершова, где все его труды как он сам, так и мы, сотрудники, аккуратно собирали и держали на специальных полках в кабинете. Но была и вторая часть Указателя, совершенно нетрадиционная для такого рода изданий. Я собрала перечень статей, книг и пр., в которых цитировались работы Андрея Петровича Ершова. Это была идея Владимира Анатольевича Евстигнеева, в чьи научные интересы входила и наукометрия. Материала по цитированию работ Ершова было много, но все же мне хотелось расширить его, и я потратила немало часов на поиски новых источников цитирования в ГПНТБ. Мои усилия не пропали даром, и вторая часть Указателя заметно увеличилась. Особенно радовало меня, что удалось найти ссылку в иностранном источнике на самую первую научную публикацию Андрея Петровича. Тем самым я не только удовлетворила свою любовь к порядку (начинать с номера 1!), но и показала всем будущим читателям Указателя, что уже своей первой научной работой Андрей Петрович внес заметный вклад в науку.

Как хорошо известно, Андрей Петрович прекрасно знал английский язык и великолепно владел русской письменной речью. Поэтому, наверное, не удивительно, что он стал писать стихи и первый его опыт пришел из перевода стихотворения Р. Киплинга «If», постер с которым он привез из одной из своих зарубежных поездок и повесил на дверях библиотеки. Он ходил мимо этого постера каждый день, и у него в голове родился перевод. Он не подозревал тогда, что существовали известные переводы Маршака, Лозинского и других поэтов. За Киплингом последовали «Сонеты» Шекспира, а потом появились и его собственные стихи. Все мы были рады открывшемуся новому таланту Андрея Петровича. Он сам, прибегая утром на работу и принося свое новое стихотворение, сразу же заходил к нам с Натальей Черемных[9], своим первым читательницам и поклонницам, и оставлял мне рукописный текст. Я печатала стихотворение на пишущей машинке с памятью, которая появилась к тому времени в библиотеке, и в любой момент, когда Андрею Петровичу нужна была копия стихотворения, я тут же распечатывала его, а он дарил свои творения друзьям и коллегам[10].

У Андрея Петровича был особенный дар дарить людям свои знания, свои труды, свое внимание и свою радость. Казалось, так будет всегда...

И вдруг лето 1985 года. Андрей Петрович собирался на какую-то зарубежную конференцию или школу. Я же готовилась пойти в отпуск и повезти своих детей на Московский фестиваль молодежи и студентов, а пока провожала своего сына-девятиклассника с группой ребят на Летнюю школу юных программистов в Словакию. Настроение у всех нас было приподнятое в предвкушении стольких замечательных событий, как вдруг пришла весть из Москвы, что Андрей Петрович там обратился к врачу, его немедленно отправили в Онкологический центр на Каширском шоссе и сделали резекцию желудка. Все были потрясены и поспешностью, с которой была сделана операция, и названием «Каширка», с которым неизменно ассоциируется  самое страшное. Неужели? Никто толком ничего не знал, ходили разные слухи. Достоверно было известно, что Нина Михайловна Ершова улетела в Москву, а что делать всем нам, непонятно.

Игорь Васильевич Поттосин, возглавлявший отделение информатики в отсутствие Андрея Петровича, принял очередной удар стойко (у него самого в эти дни умирала от рака жена). Он позвал меня в свой кабинет и попытался объяснить, как обстоят дела в Москве. Да, Андрея Петровича прооперировали, как пойдет процесс выздоровления после операции, никто предсказать не может, однако Андрей Петрович не прекращает работу ни на один день и ему нужен помощник в Москве в качестве секретаря и доверенного лица. Игорь Васильевич сказал, что он предложил Андрею Петровичу мою кандидатуру в качестве такого помощника, и тот очень этому обрадовался. Надо было знать Игоря Васильевича, чтобы понять, как деликатно все это было мне подано. Я тут же согласилась лететь в Москву. Игорь Васильевич договорился с руководством Филиала насчет моей командировки, а жить я собиралась у своих родителей в Измайлово. Через пару дней мы похоронили Тамару Поттосину, и на следующий день я вылетала в Москву. Игорь Васильевич попросил меня ничего не говорить Ершовым о смерти Тамары, чтобы не волновать их лишний раз. Уму непостижимо, как он сам держался в этот момент.

Не помню, откуда пошли разговоры о том, что знаменитый хирург, оперировавший Андрея Петровича, нередко  делает такие же операции за рубежом, и там такая операция стоит 150 тысяч долларов, а выхаживание больного стоит столько же. У нас операцию сделал тот же мастер, а вот выхаживание больного легло фактически на плечи родственников и друзей.

Когда я первый раз приехала в Онкоцентр, Андрей Петрович встретил меня очень тепло, интересовался новостями из Академгородка, шутил. Выглядел он похудевшим и очень бледным. К тому времени, как я появилась в Москве, уход и, главное, режим питания после резекции желудка были уже организованы. Нина Михайловна проводила все дни на Каширке в палате Андрея Петровича (к счастью, палата была одноместная), ухаживала за ним, кормила протертыми супчиками, пюре и киселями, а ночевать уезжала к своим родственникам в Измайлово. Мы с ней жили недалеко друг от друга, что было удобно для передачи всяческих лекарств, денег, бумаг и других дел. Покупку продуктов на рынке и приготовление всего диетического рациона взяла на себя Дина Абрамовна Бухштаб[11], а некоторые сотрудники МГУ и Института прикладной математики отвозили готовые баночки со свежей едой в больницу. Все друзья Андрея Петровича были озабочены его самочувствием. Он очень сильно терял вес, врачи рекомендовали есть как можно больше икры. Икру и черную и красную доставали все, кто мог, и передавали Нине Михайловне. Владимир Макарович Савинков[12]  нашел и пригласил для консультации знаменитого в Москве диетолога. Недостающие в Онкологическом центре лекарства выписывала главный врач поликлиники АН СССР. Она получала распоряжения из Управления делами Академии наук.  Я все это хорошо знаю, потому что мне и поручили все эти поездки в Управление делами, поликлинику, аптеку и Онкоцентр. Нина Михайловна передавала мне деньги на лекарства, икру, продукты и т. д.

Но большой ошибкой было бы думать, что Андрей Петрович был озабочен только своим лечением и питанием. Нина Михайловна регулировала большой поток посетителей, который требовал от Андрея Петровича огромных усилий, но он принимал всех, потому что в основном это были деловые встречи. Люди ждали указаний Андрея Петровича, его решений, отзывов и всего того, чем он занимался будучи здоровым и полным сил.

Мне же он поручал всяческие секретарско-курьерские разъезды по Москве: в Президиум АН СССР, Управление делами АН СССР, Московский государственный университет, Государственный комитет по науке и технике СССР, институты АН СССР, Министерство просвещения СССР, издательство «Просвещение» и т. д. Дома моим секретарем работала моя мама, которая фактически дежурила на домашнем телефоне. Уходя из дома, я оставляла ей список людей, которые должны были что-то передать по телефону для меня или Андрея Петровича, или, наоборот, ждали ответа от Андрея Петровича через меня. Звонил и Андрей Петрович с поручениями. Мама все всегда выполняла четко и аккуратно. Мы с ней ни разу ничего не забыли и не перепутали.

Было множество разнообразных дел и поручений, но особенно ярко запомнилось, что летом 1985 года выходил из печати первый школьный учебник по информатике. Это свершилось, несмотря на огромные препятствия, которые пришлось выдержать Андрею Петровичу, чтобы добиться введения нового курса в школьную программу. Это была большая победа, и Андрей Петрович, лежа в больнице, вычитывал гранки первого учебника. Такую ответственную работу он не мог доверить никому другому. Я же встречалась с его соавторами, ездила в Министерство просвещения и в издательство, чтобы отвезти или забрать гранки и какие-то другие бумаги, связанные с публикацией.

Срок послеоперационного пребывания Андрея Петровича в Онкологическом центре подходил к концу. Он был еще очень слаб и продолжал терять вес, ему было необходимо санаторное лечение. Гурий Иванович Марчук обратился с письмом от Академии наук к Чазову[13] с просьбой выделить путевку академику А. П. Ершову в санаторий, подведомственный 4-му медицинскому управлению.

Мне позвонили из Управления делами Академии наук и сказали, что я могу забрать путевку для Андрея Петровича, и дали адрес. Приехав по этому адресу на улицу Грановского, я никаких вывесок на входе не нашла. Там, правда, была проходная, куда я и обратилась. У меня проверили паспорт, спросили, по какому я делу, и пропустили в закрытое от посторонней публики учреждение. Найдя нужную приемную, я долго сидела в ожидании, когда меня пригласят в кабинет, где должна была быть путевка. Двери в кабинет из приемной были стеклянные, на приеме у хозяйки этого кабинета никого не было. Вообще была разительная разница между аналогичным Управлением в Академии наук, где ученые и члены их семей отсиживали часами в ожидании долгожданной путевки в дом отдыха или пансионат, и этим учреждением, куда, наверное, присылали только секретарей. Здесь же очередей не было, но ждать все равно пришлось. Я думаю, что по моему облику было хорошо видно, что я «чужая», поэтому даже когда меня все же впустили в кабинет и я объяснила, зачем пришла, чиновница, небрежно просмотрев свою картотеку, сказала мне, что для академика Ершова у нее ничего нет. Я сама потом удивлялась, что была необычайно спокойна в этот момент. Я просто знала, что не могу уйти отсюда без путевки для Андрея Петровича, поэтому села поудобней и попросила ее еще раз все проверить, так как я точно знала, что у нее должно быть письмо академика Марчука с визой академика Чазова. Она не ожидала от меня такого напора, да я и сама от себя этого не ожидала. Если бы эта просьба касалась меня или моих близких, я бы наверняка ушла ни с чем, но тут я знала, что не имею права уйти с пустыми руками. Конечно же, письмо нашлось, и ей пришлось оформить путевку для академика Ершова. Я уверена, что она прекрасно знала про письмо из Академии наук, но уж очень ей не хотелось выписывать путевку в правительственный санаторий какому-то академику.

Андрея Петровича перевезли в подмосковный санаторий недалеко от Горок Ленинских. Нина Михайловна уехала в Новосибирск, так как место в санатории было только одно. Я продолжала выполнять поручения Андрея Петровича в Москве и несколько раз ездила к нему в санаторий. Пару раз меня подвозил на своей «Волге» В. М. Савинков. Я не думаю, что ему было необходимо непременно лично решить какие-то важные вопросы с Андреем Петровичем. Мне показалось, что он ездил туда, чтобы проконтролировать, как устроен Ершов, переговорить с врачами, медсестрами и внушить еще и еще раз Андрею Петровичу, чтобы он не стеснялся заказывать себе икру, которая была там в ежедневном меню.

Одним из его последних поручений уже перед отъездом в Новосибирск была просьба купить подарок маленькой внучке Тане, к которой он как любящий дедушка не мог приехать с пустыми руками. Он попросил также купить несколько коробок конфет и развезти их по Москве в благодарность всем тем людям, которые помогали ему после операции. Когда я привезла ему последнюю коробку, думая, что он повезет ее домой в Новосибирск, он протянул эти конфеты мне со словами: «Галочка, а это вашему милому семейству к чаю». Он ведь очень подружился по телефону с моей мамой, которая с волнением и ответственностью выполнила все его поручения.

Андрей Петрович улетел, но тревога за него осталась. С этой тревогой я жила еще три с половиной года. А потом его не стало. Осталась библиотека, и осталось чувство бесконечной благодарности за все эти годы, что прошли с ним рядом. Светлые прекрасные годы, такие же, каким был он сам, Андрей Петрович Ершов. 

Примечание

[1] Написано специально для настоящего сборника.

[2] Яков Маркович Курляндчик — аспирант А. П. Ершова, позже автор системы «Библиотека», реализованной на персональном компьютере.

[3] Антонина Андреевна Кодатко —  секретарь Игоря Васильевича Поттосина.

[4] Елена Николаевна Ильина —  референт Андрея Петровича Ершова в те годы.

[5] Сейчас —  Новосибирский институт программных систем РАН.

[6] Игорь Васильевич Поттосин был тогда заведующим лабораторией системного программирования в отделении информатики ВЦ СО АН СССР.

[7] Михаил Шварцман —  ученик и сотрудник А. П. Ершова, эмигрировал в США, его воспоминания см. в настоящем томе, стр. 185.

[8] Марианна Кисарова — сотрудник библиотеки ВЦ СО АН СССР.

[9] Наталья Ариановна Черемных —  сотрудник НФ ИТМиВТ АН СССР, ныне заведующая отделом научно-технической информации ИСИ СО РАН.

[10] Стихи А. П. Ершова  публикуются в настоящей книге.

[11] Дина Абрамовна Бухштаб —  сотрудник НИВЦ МГУ.

[12] Владимир Макарович Савинков —  сотрудник ГКНТ СМ СССР.

[13] Академик Е. И. Чазов в то время возглавлял 4-е медицинское управление, обслуживающее ЦК КПСС и Правительство СССР.

[14] Виктория Львовна Кричевская  (р. 1941)  — сотрудница НФ ИТМиВТ, затем лаборатории искусственного интеллекта ИСИ СО РАН. Живет в США.

Автор благодарит В. Л. Кричевскую[14] за помощь в подготовке этой статьи.

Из сборника «Андрей Петрович Ершов — ученый и человек». Новосибирск, 2006 г.
Перепечатываются с разрешения редакции.