Воспоминания

[1]

И. В. Поттосин

С Андреем Петровичем, под его руководством и влиянием я прожил подавляющую часть своей программистской жизни. Исключение соста­вили первые три года, но уже в 1958 г. он взял меня в свой отдел про­граммирования Института математики Сибирского отделения, и с тех пор я работал с ним. Будучи формально независимым, я считал его своим руководителем, а он не отказывался от моих проблем. Влияние же его на меня сохраняется и, чувствую, сохранится (да я в этом и не оригинален), обаяние и сила его личности, думаю, продолжают действовать на многих  его  учеников   и  последователей.

И это хорошо. Я уже имел печальную возможность сказать о том, как важен его пример для нас, оставшихся.

Он был глубоко демократичен — не демократичностью панибратства, а демократичностью доброжелательства и внимательности. Он был постоянно окружен людьми, отвечал на вопросы, давал свои оценки, спорил. Он умел и любил спорить, умел вызывать на спор. В отличие от некоторых, он никогда не относился к спору и дискуссии как к средству самовыражения, средству «донести до народа свою единственно правильную позицию», не слушая, да и не желая слушать другие мнения и доводы. Для него дискуссия была инструментом нахождения истины, и в процессе спора он всегда стремился извлечь из высказываний ту долю истины, которая отражает реальный и специфический опыт каждого дискутанта. Он понимал и учил понимать других, что для нашей нарождающейся научной дисциплины крайне важно извлекать зерна истины из разнообразного опыта новичков, профессионалов и непрофессионалов.

Обстановка спора ему нравилась, она, как правило, возбуждала его мысль, его энергию. Он успевал четко оценить позицию говорящего, извлечь то, что представлялось в тех или иных аспектах правильным, найти новые доводы и аргументы. Он, что не часто, думал и работал во время  спора.

Я уже отмечал в обзоре[2] работ Ершова, что многие очевидные сейчас положения рождались в бурных дискуссиях, и Андрей Петрович показал, что он умел видеть глубже и дальше многих. Вспоминаю наш разговор с Геной Кожухиным во время начала работы в проекте АИСТ. Сошлись мы с ним на том, что если в тактических и технических решениях «мы и сами не дураки», то в стратегических решениях нам надо больше верить интуиции Андрея Петровича, чем собственному мнению, даже если его точка зрения противоречит нашей. Это не означало, что мы без спора соглашались с ним, но там, где точные доказательства невозможны, мы, даже сомневаясь,  доверяли ему — и не ошибались.

Его авторитет, а он обладал громадным авторитетом среди программистов, никогда не подавлял собеседников: это был авторитет знания и интеллекта, а не авторитет должности и власти. Андрей Петрович не занимал высоких руководящих должностей, да и не стремился их за­нимать, для него было важно то влияние, которое он оказывал на программистскую жизнь не по должности, а по идеям, мнениям, точке зрения. Он, особенно в последнее время, получал ряд заманчивых предложений по переезду в Москву на более «солидное» положение и более высокие посты, и это порождало общесоюзные слухи: «Все, Андрей Петрович через месяц (два, несколько) уходит из ВЦ СО АН СССР». Как-то на мой прямой вопрос о его уходе он также прямо ответил, что он хо­чет и думает, что может, работать, и поэтому из Академгородка не уедет, потому  что здесь лучше работается.

Он умел слушать и понимать людей. Любой, от начинающего программиста, студента или аспиранта (даже «чужого») до зрелого специалиста, мог рассчитывать на его доброжелательное отношение, чуткое внимание и искреннее желание разобраться в проблемах собеседника. Он обладал не очень частым и таким нужным свойством радоваться чужим удачным результатам. Узнав и разобравшись в таком результате, он с удовольствием рассказывал о нем, охотно его пропагандировал, поддерживал автора и помогал ему. Это создавало вокруг него атмосферу общего сотрудничества и своеобразного программистского братства. Это же привлекало к нему молодежь, да и не только молодежь. Есть много людей в стране и за рубежом, которые обязаны ему ценным советом или важной поддержкой.

В большей мере, чем любой из близких мне людей, коллег-программистов, Андрей Петрович не замыкался в профессиональных проблемах, а обладал умением видеть за научными и техническими задачами нужды общества. Он был истинным гражданином своей страны, болел ее болями и чувствовал свою ответственность перед ней и вместе с тем (и это явно проявлялось в нем) он осознавал свою принадлежность к большому человечеству. Он гордился отечественной наукой, но и понимал, что она есть струя в мировом потоке. Неоднократно подчеркивал он ту общечеловеческую значимость, которую имеет решение наших программистских проблем. Эта значимость стимулировала его деятельность, и ощущение этой значимости, а значит, и ответственности перед обществом он передавал своим коллегам, ученикам и последователям.

Примечания

[1] Перепечатывается из журнала «Программирование», № 1, 1990, с любезного разрешения редакции.

[2] Поттосин И. В. Творческое наследие А. П. Ершова (обзор работ)// Программирование. — 1990. — № 1. — С. 26—49.

Из сборника «Андрей Петрович Ершов — ученый и человек». Новосибирск, 2006 г.
Перепечатываются с разрешения редакции.