Мечта о радио

Андрей Попов

Замечено, что великие открытия нередко как бы предчувствуются обществом, причем не только специалистами, но и многими попросту образованными людьми, пожалуй даже ими в наибольшей степени. К хрестоматийным примерам относятся открытие атомной энергии и начало освоения космоса.

В конце позапрошлого века было распространено в обществе предощущение появления радио, в этой связи представляется любопытным фрагмент письма, обнаруженного в Сыктывкарском музее, где скопился значительный и почти необработанный архив ссыльнопоселенцев. По-видимому, отправленное с кем-то из знакомых автора письма в Россию, оно было перехвачено "компетентными органами" и возвращено для разбирательства на месте, которое почему-то не состоялось, а о письме вскоре забыли.

Несколько слов о написавшем письмо Еремеевском Алексее Егоровиче, 1864 года рождения, из псковских зажиточных мещан. Учился на физико-математическом факультете С.-Петербургского университета, где сошелся с В. Л. Бурцевым, будущим известным эсером, знаменитым разоблачителем провокатора Азефа. Это знакомство, должно быть, и явилось причиной интереса соответствующих служб к Еремеевскому; сам же он сколько-нибудь заметного следа в революционном движении не оставил. В 1888 году Еремеевский по приятельски помог Бурцеву, бежавшему из Иркутской ссылки, эмигрировать в Швейцарию, куда он сам поехал "проветриться", причем вполне легально. При возвращении в 1892 году Еремеевского на родину его задержали на границе по пустяшному поводу - в саквояже обнаружили пару номеров "Свободной России", газеты, издававшейся Бурцевым в Женеве. Чего-то серьезного за Еремеевским у "органов" не числилось, но его "на всякий случай" отправили не ссыльным, а просто "под надзор" в Усть-Сысольск. Так назывался город в Коми-крае до переименования его в Сыктывкар. Ко времени написания письма, о котором здесь идет речь, Еремеевский уже был женат на зырянке, учительствовал, попивал, но еще не полностью забыл и об "идеях". Его адресат, "дорогая Екатерина", видимо знакомая по молодым годам, но вряд ли близко, в то время обреталась в Архангельской губернии и тоже не по своей воле. Итак, письмо.

"... Еще в ту славную пору, когда я вояжировал по Швейцарии, Владимир (Бурцев - А. П.) однажды пересказал мне статью из научного журнала, в которой сообщалось об изобретении некоего немца, совсем еще молодого человека лет 25-ти, но уже профессора (здесь ошибка, Г. Герцу - а именно он имелся в виду - тогда было 32 года - А. П.). С помощью особой машины он обращал электричество в искры, и в таком виде оно оказывалось способным передаваться не по проводам, как на телеграфе, а прямо через эфир, окружающий нас всех словно воздух. При развитии из этого может образоваться что-то еще более замечательное, чем спиритизм и магнетизм, которым дивятся и в нашем северном городке, а не только в столицах.

Тогда мы лишь подивились немецкой учености, да еще, помню, Владимир посетовал, что лучше бы профессор занялся переустройством жизни в своей Пруссии, где правительства "разбойничает" как и у нас в России. Сейчас, дорогая Екатерина, в этой медвежьей зырянской глухомани я полагаю, что Владимир при всем его идеализме, одержимости и систематичности был все же не прав. Если немцы сделают эфирный телеграф, то мы с вами сможем намного чаще обмениваться весточками, не как теперь, раз в полгода. Смею думать, такой телеграф для наших с вами нынешних мест, а я здесь уже навсегда, будет полезнее, чем убить еще одного губернатора или полицмейстера, о чем беспрерывно хлопочет наш милый и незлобливый Владимир (видимо, из-за этой фразы, подчеркнутой не автором, а кем-то посторонним, письмо и не было отправлено адресату - А. П.).

... Моя зырянка очень домовита и не позволяет мне заниматься чем-то по хозяйству, а поскольку распутица в эту весну особенно непролазная, то по вечерам я со двора не выхожу и пребываю в совершеннейшей скуке, так что начал сочинять стихи, которые, как вы помните, всегда полагал признаком непозволительной праздности. Вот полюбуйтесь-ка моими рифмами о немецкой науке и о вас, незабвенная Екатерина.

Когда бы мне подвластен стал эфир,
Одной тебе я б подчинил науку.
В ночной тиши будя подлунный мир,
Архангельскую будоража скуку,
'"Люблю тебя!" - я слал бы телеграммы
Ежевечерне, торопя их бег.
Восславим немцев выдумку упрямых,
Алмаз души твоей со мною будь навек.

Хорошо, что не увидит этого Владимир, он непременно разразился бы гневной филиппикой в мой адрес..."

Письмо датировано апрелем 1895 года, когда "телеграфирование без проводов" стремительно приближалось к практической реализации, о чем автор письма явно не мог знать в далекой глуши.

Статья опубликована в журнале "Электросвязь" №1, 2002 г., стр. 49.
Перепечатывается с разрешения редакции.