Сергей Александрович Щелкунов – выдающийся радиоинженер XX века

О. Н. Маслов, заведующий кафедрой ЭИС ПГУТИ, д. т. н., профессор
А. В. Рябушкин, инженер кафедры МСИБ ПГУТИ

Один из самых ярких представителей инженерной мысли XX века в области прикладной электродинамики и антенн Сергей Александрович Щелкунов родился 27 января 1897 г. в Самаре [1]. Отец будущего учёного был надсмотрщиком Самарской почтово-телеграфной конторы. Через три месяца семья переехала на маленькую железнодорожную станцию в степи, где поезда останавливались для дозаправки, и жила в основном подсобным хозяйством.

Когда Сереже пришло время идти в школу, Щелкуновы переехали в Оренбург. Мальчик учился отлично по всем предметам, кроме арифметики и алгебры. От исключения из школы его спасала лишь доброта учителя. В рукописных мемуарах С.А. Щелкунова [2] по этому поводу можно прочитать следующее: «Я окончил школу, эквивалент колледжа низшей ступени, в 1913 году в возрасте 16 лет. В школе было такое правило: если ученик не сдавал какой-либо предмет, ему приходилось оставаться в этом классе на второй год. А если он не сдавал его и во второй год, то его исключали из школы. Чтобы избежать этого, учителя ставили за год проходной балл «с оговорками». Но в моем случае учитель грустно качал головой и говорил: «с оговорками, оговорками, большими оговорками... ».

Когда этого учителя перевели в другую школу, математику стал преподавать директор. Он обнаружил, что способный мальчик плохо учится по его предметам из-за того, что ему просто неинтересны школьные учебники. Тогда он дал Сереже почитать труды, написанные великими учёными по высшей математике и неэвклидовой геометрии. Результат превзошёл все ожидания – вчерашний двоечник страстно заинтересовался математикой и вскоре достиг таких успехов, что стал успешным платным репетитором для богатых ровесников, в тринадцатилетнем возрасте зарабатывая, по его словам, больше, чем много лет спустя. Закончив школу, Сергей Щелкунов поступил в политехнический институт в Москве [3], где большую часть времени проводил в качестве волонтёра на военном заводе.

Сергей Александрович вспоминал: «В начале 1917 года я поступил в военную школу в Одессе на Черном море. Вскоре после этого царь Николай II отрёкся от престола, и началась революция. Позже меня направили в полк в Западной Сибири в качестве младшего лейтенанта. Ленин добился успеха со своим лозунгом «Хлеба и Мира», призывавшим солдат возвращаться домой. Русская армия распадалась. Я покинул полк и отправился во Владивосток, порт на Тихом океане. С тех пор я много раз пересекал Сибирь. Я стал беззаботным, беспечным странником, самодостаточным и уверенным в своих силах».

Однако можно представить, что чувствовал двадцатилетний юноша, волею обстоятельств ввергнутый в хаос братоубийственного конфликта – вне дома, без семьи и какой-либо поддержки, в полыхающей огнём Гражданской войны Сибири. Когда с Белым движением было покончено, Щелкунов в 1920 г. с остатками белогвардейского воинства прибыл в Манчжурию, где собиралась такая же разношерстная и бездомная молодежь. С.А. Щелкунов писал: «В Харбин стекалось множество бывших студентов, которые были младшими офицерами в царской армии. В 1921 году начали собираться группы для эмиграции в Соединенные Штаты. Я присоединился к одной из таких групп. Моей единственной целью было выучить английский язык. Я уже свободно говорил по-французски и немного по-немецки. Я хотел путешествовать, и особенно посетить Индию – так что английский язык был мне необходим. В школе я пытался учить английский самостоятельно, купил учебник, взглянул на первую страницу и закрыл его со словами: «Я никогда не смогу выучить этот язык!» В английском языке я не видел абсолютно никакой связи между написанием и произношением. Был только единственный способ выучить его – жить среди англоговорящих людей. В конце сентября я добрался до Сиэтла.

Для въезда в страну мне требовалось 50 долл., а у меня было только 25, поэтому я занял ещё 25 долл., въехал в страну, а затем вернул их». Таким образом, за 50 долл. Россия навсегда потеряла, а США выгодно приобрели незаурядный талант, которому впоследствии суждено было оставить заметный след в сфере американского наукоёмкого бизнеса – наряду с такими его «русскими звездами», как пионер телевидения В.К. Зворыкин и авиационный магнат И.И. Сикорский.

Получив от Молодежной христианской организации (Young Men's Christian Association – YMCA) в Сиэтле письмо к президенту колледжа штата Вашингтон (впоследствии университет штата Вашингтон), Щелкунов в сентябре 1921 г. приступил к изучению курса математики на незнакомом английском языке. С.А. Щелкунов вспоминал: «Математические символы универсальны. Я смотрел на то, что профессор пишет на доске, и слушал, что он говорил. Это было начало. Я был окружён  англоговорящими людьми и запоминал слова, как это делают дети. Когда я оставался один, я повторял слова, которые выучил, чтобы отучить себя думать по-русски. Я начал читать книгу Т. Гарди «Возвращение на Родину». После первого прочтения я не понял ничего, во второй раз уловил основной смысл, в третий раз понял всю книгу. Кроме того, я быстро записывал слова по нескольку раз. Таким образом, моя правая рука механически запоминала написание слов. Через несколько недель после приезда мне уже снились сны на английском языке. К концу января я ещё более усовершенствовал свой английский и записался на программу в колледже, взяв 22 кредита вместо стандартных 16». В середине 1920-х гг. из книги Б. Локкарта «Британский агент» Щелкунов узнал, что этот небезызвестный «неофициальный наблюдатель» за событиями в революционной России выучил русский язык за три месяца примерно таким же способом.

Во втором семестре 1922 г. русский студент выполнил все требования для получения степени бакалавра, кроме условия проживания на территории США в течение года. Поэтому он остался в колледже ещё на один учебный год и весной 1923 г. получил одновременно степени бакалавра и магистра искусств со специализацией в математике, а также был избран в почётное общество лучших выпускников университетов Phikappa Phi.

Как писал С.А. Щелкунов, «среди учебных дисциплин, на которые я записался, был радиоинженерный курс. Декан колледжа, преподававший этот курс, заинтересовался мной и в начале года спросил, ищу ли я работу. Он подумал, что меня может заинтересовать работа в отделе исследований и развития Западной Электрической Компании (Western Electric Company) в Нью-Йорке. В 1925 г. она стала называться Телефонная Лаборатория Белла (Bell Telephone Laboratories, далее BTL). Одновременно декан, видимо, написал в компанию, потому что вскоре я получил от них предложение о работе и оплате моих расходов по переезду в Нью-Йорк. Я согласился. Однако почти одновременно я получил предложение от Sikorsky Aircraft Corporation купить акции по 10 долл. за штуку. У меня было 50 долл., чего не хватало для оплаты проезда в Нью-Йорк: 126 долл. плюс стоимость питания, поэтому я купил четыре акции, и это оказалось одним из лучших вложений, которые я когда-либо делал...

После окончания учёбы однокашник, у которого был мотоцикл с коляской, отвёз меня и ещё одного студента в Сиэтл. Это стоило мне 5 долл. В Сиэтле я узнал, что на следующий день я могу поехать на молодежную конференцию YMCA на неделю за 15 долл. Я поехал. Наутро после возвращения я пошел к сухим докам, чтобы присоединиться к сотням людей, ждущим спуска корабля. Эти люди были наняты, чтобы отскребать морскую траву от корпуса корабля и красить его днище. Работу необходимо было сделать быстро. За неё платили 3,5 долл. – большая сумма по тем временам. Работа заняла всего три или четыре часа. Остаток дня я провел на причале в поисках работы на грузовом корабле, отправляющемся в Нью-Йорк (надо было ждать освобождения рабочего места, когда кто-то сойдет с корабля). Через неделю у меня было место смазчика на грузовом корабле, идущем в Новый Орлеан. Плавание заняло пять недель. Мой заработок составил 55 долл. В Новом Орлеане я купил билет на пассажирский корабль в Нью-Йорк. Я заплатил 48 долл., и в итоге у меня осталось 7 долл. для осмотра города в те три дня, которые оставались до отплытия корабля.

Мы прибыли в гавань Нью-Йорка на рассвете. Это было прекрасное утро, панорама города выглядела потрясающе. В 8 часов мы причалили к 49 пирсу. Я сошел с корабля и узнал адрес Западной Электрической Компании. Оказалось, что она находится прямо через улицу. Я с чемоданом пересек улицу и ждал до 9 часов. В отделе персонала меня внесли в платёжную ведомость и осведомились, есть ли у меня, где жить. Мой ответ был «нет», и мне дали три дня, чтобы обустроиться. На вопрос: есть ли у меня деньги, ответ также был «нет». Меня отвели к кассиру и возместили стоимость железнодорожного проезда и другие расходы. Я снова был «богат».

В следующем 1924 году я начал посещать курсы для получения докторской степени по математике в Колумбийском университете. Когда летом Международный дом (International House) университета открыл свои двери для студентов, я переехал туда».

Жизненный путь Сергея Александровича Щелкунова представляет собой пример верности избранному пути, целеустремленного служения науке. Он не стремился к административным высотам власти, не был общественным деятелем или крупным бизнесменом, организатором науки. Но трудно назвать область технической электродинамики, где его разработки не получили бы высокую оценку как современников, так и последующих поколений специалистов радиосвязи. Трудно также переоценить его вклад в развитие теории и практики преподавания математических основ электродинамики и антенной техники в вузах. И трудно понять, почему столь значимые творческие достижения не получали должной высокой оценки на Родине. Маловероятно, что двадцатилетний «белогвардеец» в чем-то успел провиниться перед советской властью, вряд ли его последующие научно-технические успехи приносили какой-то ущерб СССР. В то же время только книгу по теории и практике антенн, переведённую на русский язык, да упоминание его имени в первых отечественных учебниках по антенной технике можно отыскать сегодня в библиотеке [4, 6, 8]. Хотя методу электрической цепи или коническим вибраторам, например, посвящены не только главы в учебниках и монографиях, но и многочисленные страницы диссертационных работ. Думается, пришло время восстановить справедливость и отдать должное вкладу нашего замечательного земляка в мировую радиотехническую науку [9, 10].

Итак, в 1925 г. Сергей Щелкунов получает место в отделе исследований и развития ВТL (штат Нью-Йорк), в 1926 г. начинает преподавать математику в колледже штата Вашингтон, в 1928 г. получает степень доктора философии (Ph. D.) по математике в Колумбийском университете.

С 1929 г. доктор философии Щелкунов в составе технического персонала BTL работает в отделе математических исследований, занимаясь развитием теории распространения электромагнитных волн в атмосфере, в коаксиальных линиях передачи и микроволноводах. Он является также консультантом технического персонала в других отделах, особенно часто – в отделе радиоисследований.

В решении Института Франклина (штат Пенсильвания) о присуждении С.А. Щелкунову в 1949 г. медали Стюарта Бэллантайна за работы, связанные с использованием электромагнитных волн для коммуникаций, говорится, что награда впервые присуждается не разработчику нового мощного передатчика или особого радиоприёмника, а теоретику в области математики, чья выдающаяся работа в области распространения радиоволн внесла вклад в интеллектуальное использование электромагнитных колебаний, в особенности ультравысокой частоты. Его учебные и научные достижения были признаны «ещё более значительными с учётом фрагментарного характера предыдущего образования и необходимостью содержать себя во время учебы и изучать английский язык».

В то время техника радиосвязи осваивала (если использовать современную терминологию) диапазоны ОВЧ, УВЧ и СВЧ. Сопутствующие этому многочисленные и сложные проблемы требовали системного подхода – с использованием знаний физика, математика и инженера. Щелкунов обладал такими уникальными знаниями, что сделало его исследование ультравысоких частот поистине выдающимся. Он преуспел как в решении чисто теоретических проблем, так и в переводе полученных результатов в практическую плоскость, чтобы ими могли воспользоваться инженеры-практики.

В письме д-ру Гарольду А. Вэйберу от 11.12.1978 г. Сергей Александрович так характеризует свой вклад в теорию и практику высокочастотных линий передачи: «Я полагаю, что являюсь не только инициатором использования концепции полного сопротивления (импеданса) в теории поля, но и популяризатором системы единиц МКС (система единиц «метр-килограмм-секунда». – Прим. ред.). Дж. Кэмпбелл также выступал в её поддержку, но так ничего и не достиг. Я же не пропагандировал МКС, а постепенно создал условия для её всеобщего признания, постоянно используя её в своей работе и в публикациях. Это всё произошло благодаря забавному стечению обстоятельств. В 1929 г. я вернулся в BTL качестве математика-исследователя. Незадолго до этого там был создан департамент из сорока с лишним инженеров под руководством М.Е. Стриби для работы над новым проектом – передачей телефонных сообщений на несущих частотах в миллион герц. Существующий опыт ограничивался передачей на частоте не более 60 тыс. герц. Я стал консультантом по теоретическим вопросам у этих инженеров.

Моим первым заданием было определить, пригодна ли теория линий передачи, разработанная лордом Кельвином и основанная на квазистатических концепциях индуктивности, ёмкостного сопротивления и т. д., для предполагаемой области частот. Мне пришлось подходить к проблеме с точки зрения теории поля, основанной на уравнениях Максвелла. Как чистый математик я был вынужден изучить теорию цепей и теорию линий передачи, с одной стороны, и теорию поля, с другой стороны. Пришлось использовать понятия теории цепей: напряжение, ток, индуктивность, ёмкостное сопротивление. Также пришлось разобраться с понятиями теории поля: напряжённость электрического поля, напряжённость магнитного поля. Пришлось изучить систему единиц, используемую инженерами на практике, а также выбрать одну из многочисленных систем единиц – СГС («сантиметр-грамм-секунда». – Прим. ред.), используемую физиками. Я слышал, что у Дж. Кэмпбелла «есть идея-фикс», и что он выступает за еще одну систему – МКС, предложенную ранее Джиорджи. Поначалу я даже не удосужился поискать информацию об этой системе единиц – казалось, что вполне достаточно других систем.

Но, когда я работал с инженерами, все, что я говорил или писал, должно было быть понятно им. Так что очень скоро напряжённость электрического поля Е для меня стала определяться как напряжение, делённое на длину, а не сила, делённая на величину заряда. Напряжённость магнитного поля Н стала измеряться как сила тока, деленная на единицу длины. Отношение Е/Н стало полным сопротивлением (импедансом), измеряемым, конечно же, в омах. Естественно стало использовать то, что я называл «последовательной практической системой единиц» – это было просто распространение единиц, используемых в теории цепей и линий передач, на теорию поля. Единицей длины всё ещё был сантиметр. Неожиданно меня «озарило», что, возможно, Дж. Кэмпбелл выступал за похожую систему единиц. Я просмотрел его служебные записки и обнаружил, что это действительно так – за исключением того, что в МКС единицей длины был метр, а единицей массы – килограмм. Плюсы использования этой системы были очевидны, и я незамедлительно стал пользоваться системой МКС.

Я не помню, какой системой единиц пользовался в моей первой работе: «Электромагнитная теория коаксиальных линий передачи и цилиндрических экранов». Возможно, это всё ещё была «последовательная практическая система единиц» с сантиметром в качестве единицы длины. Либо это могла быть электромагнитная система, где импеданс поля выражался отношением Е/4πН. Множитель 4π очень беспокоил меня в те ранние годы, поскольку я ещё не знал, как избавиться от него. Но в любом случае я уже вводил понятие «радиальный импеданс» поля – например, в связи с цилиндрическими экранами.

... Когда была организована MIT Radiation Laboratory, физики, работавшие с микроволнами и антеннами, стали использовать мои разработки из Лабораторий Белла. Они также воспользовались МКС, что ускорило её всеобщее признание. 9 декабря 1969 г. я получил Мемориальную награду Джона Т. Боллджена в Остине (штат Техас), где представил своего рода историческую работу. Она называлась «Теория Максвелла достигает зрелости» или что-то в этом роде. Работа была опубликована в научном сборнике, возможно, она тебя заинтересует».

После возвращения в BTL в 1929 г. Щелкунов работал над таким количеством аспектов электромагнитной теории, что подробный их перечень составить сегодня вряд ли возможно. Укажем лишь основные области, в которых он проводил исследования, и приведём наиболее характерные примеры достигнутых им лично результатов – со ссылкой на экспертов Института Франклина. «Первый набор проблем, которыми занимался претендент, был связан с изучением распространения радиоволн в коаксиальном кабеле. Он исследовал способы распространения радиоволн в таком кабеле, рассчитывал затухание и полное сопротивление в зависимости от функции частоты и параметров материалов, а также размеров линии. Он проанализировал, при каких условиях возможно соединение между смежными коаксиальными линиями. В последнее свое исследование он даже включил теорию экранирования. До того знания об экранировании были основаны преимущественно на эмпирических наблюдениях. Эта работа Щелкунова нашла широкое применение в области практической радиоинженерии.

После 1930 г. д-р Щелкунов начал теоретическое изучение волноводных линий передачи разного типа, параллельное работам экспериментаторов Саутворта и Бэрроу. Его работа включала в себя определение и присваивание названий всем возможным методам передачи в волноводах различного поперечного сечения, изучение характеристик распространения и полного сопротивления, изучение эффектов неравномерности на линии, диафрагм и других неоднородностей, использования волноводов как компонентов фильтров и других элементов цепей конечной длины. Среди обширного списка достижений претендента особо интересно обнаружение свойств так называемого режима ТЕ0,1(волна типа Н01. – Прим. авт. ). Уникальное свойство данного режима в том, что с ростом частоты её затухание не растёт, как обычно, а снижается. Это открытие может сформировать основу большинства коммуникаций на большие расстояния в будущем.

Другой областью, которая привлекала внимание Щелкунова, была теория антенн. Он разработал методы расчёта полного сопротивления антенн; исследовал теоретические проблемы, связанные с развитием широкополосных антенн (таких, как двойной конус); малых по размерам направленных антенн; металлических линзовых антенн, используемых на ретрансляционных станциях при трансляции между городами (станции радиорелейной связи – Прим. авт.). Во время Второй мировой войны д-р Щелкунов, ставший натурализованным гражданином США в 1928 г., работал в качестве консультанта по распространению волн на Американской военно-морской базе в Сан-Диего. В BTL он приступил к изучению магнетронов для проектирования мощных генераторов микроволн, а также особенностей распространения радиоволн в верхних слоях атмосферы. Среди разнообразных устройств СВЧ, которыми он занимался, резонаторы, аттенюаторы, излучающие рупорные антенны и т. п.

Фундаментальным вкладом С.А. Щелкунова в теорию антенн явился принцип эквивалентности, введенный им в 1936 г. и носящий его имя [4]. В соответствии с данным принципом, касательные (тангенциальные) составляющие магнитного и электрического поля на заданной поверхности могут быть заменены соответственно эквивалентными электрическим и магнитным поверхностными токами. Практическую значимость этой идеи, положившей начало созданию обширного класса новых антенн, трудно переоценить.

В серии работ, посвященных строгому решению внутренней задачи о симметричном вибраторе [5, 6], Щелкуновым был развит волноводный метод (в современной терминологии – метод электрической цепи), где он рассматривал биконический вибратор как отрезок конического волновода, в котором распространяется основная поперечная ТЕМ-волна, аналогичная волне в коаксиальном кабеле. Дальнейший путь решения задачи предусматривал решение системы уравнений Максвелла для конического волновода с учётом падающей и отражённой ТЕМ-волн, а также волн высших порядков. Затем следовали решение внешней задачи, аналогичное решению для сферической антенны, и «сшивание» двух этих решений на сфере вокруг вибратора с определением нормальной составляющей вектора Е и тангенциальной составляющей вектора H на поверхности конусов, по значениям которых рассчитывались распределения зарядов и токов на поверхности плеч вибратора. Далее производился переход к напряжению между симметричными точками вибратора и току, текущему вдоль образующих конуса, и, наконец, вычислялось входное сопротивление вибратора. Теория Щелкунова соответствовала классическому решению задачи для эллипсоидального вибратора, однако давала более ясную и детальную картину явлений, сопровождающих процесс излучения, позволяла учесть концевые эффекты и рассчитать параметры антенн со сложной формой симметричных плеч. Эта теория подтверждала правомерность применения метода электрической цепи, основанного на теории длинных линий, для расчёта тонких антенн длиной до 0,4 длины волны. Впоследствии Сергей Александрович развил данный подход в рамках метода интегро-дифференциальных уравнений [7], став одним из его авторов наряду с Е. Халленом (1938 г.), Р. Кингом и С. Гаррисоном (1943 г.), М. Леонтовичем и М. Левиным (1944 г.), Д. Миддлтоном и Р. Кингом (1946 г.).

С.А. Щелкунов был автором более 50 научных работ, 15 патентов и ряда книг, в том числе «Электромагнитные волны» (1943 г.), «Введение в высшую математику» (1944 г.), увидевших свет в издательстве Van Nostrand Co. В издательстве John Wiley and Sons вышли монографии «Антенны: теория и практика (1952 г., в соавторстве с Х.Т. Фриисом), упомянутый русский перевод которой был опубликован в 1955 г. издательством «Советское радио» [6], а также «Современная теория антенн» (1952 г.) [7]. Книга «Электромагнитные поля» (1963 г.) была издана Blasdell Publishing Co.

Сергей Александрович являлся членом Американского математического общества (American Mathematical Society) и Математической ассоциации Америки (Mathematical Association of America), а также Американской ассоциации продвижения науки (American Association for Advancement of Science), Института радиоинженеров (Institution of Radio Engineers – IRE) и Института инженеров по электротехнике и радиоэлектронике (Institution of Electrical and Electronic Engineers – IEEE). От IRE в 1942 г. С.А. Щелкунов получил Мемориальную награду Мориса Либмана (Morris Liebmann Memorial Prize) за работы в области радиопередачи и излучения, а в 1944 г. – Членскую награду (Fellow Award) как теоретик математики, чьи труды способствовали эффективному развитию прикладных исследований.

В 1956 г. С.А. Щелкунов становится заместителем директора отдела математических исследований BTL, а в 1958 г. – заместителем вице-президента по связям с университетами. Из BTL он уволился в 1960 г. за год и четыре месяца до официального пенсионного возраста и стал профессором инжиниринга в Колумбийском университете, откуда ушёл на пенсию в 1965 г. Награды Фонда имени Джона Т. Боллджена (медальон и почётный знак) в 1969 г. С.А. Щелкунов был удостоен от IEEE за «целый ряд выдающихся достижений в приложении и практическом применении электромагнитной теории в инженерных целях, включая его концепцию волнового сопротивления и его теорию матриц».

В мае 1982 г. Щелкунову была присвоена почётная степень доктора наук в колледже Mount Holyoke, где в архиве сегодня хранятся основные документы и рукописи его воспоминаний. В решении президента колледжа отмечалось, что «член общества выпускников университетов Phikappa Phi, доктор философии Колумбийского университета Сергей А. Щелкунов уже в юные годы показал возможность превосходить остальных в любой выбранной сфере деятельности, преодолев в короткие сроки особенности незнакомого английского языка, проделав путь из российского города Самара через Китай в Америку. В зрелые годы он дал возможность нескольким поколениям студентов и аспирантов взглянуть на мир математики и электродинамического проектирования по-другому, поделившись с ними собственным креативным подходом к процессу обучения…

Ваш классический труд «Прикладная математика для инженеров и учёных» стал для них Библией. Оценкой Вашей личной преданности колледжу, как и Вашей покойной жены Джин Кеннеди, выпускницы Mount Holyoke 1923 г., является создание в 1975 г. кафедры имени Кеннеди—Щелкунова с присвоением звания профессора этой кафедры по математике и физике».

В сообщении о кончине С.А. Щелкунова в 1992 г. на 96-м году жизни в Медицинском центре Meadow Laces (Хайстон, штат Нью-Джерси) от сердечной недостаточности обозреватель «Нью-Йорк Тайме» Б. Ламберт назвал Сергея Александровича выдающимся изобретателем и экспертом по электромагнетизму, исследователем и разработчиком коаксиального кабеля. Были отмечены его вклад в теорию передачи и приёма радиоволн, проектирования широкополосных антенн, а также разработки в области радиолокации и разведки, работа консультантом на военно-морской базе США в Сан-Диего.

После С.А. Щелкунова не осталось прямых наследников, его жена Джин Кеннеди, в браке с которой он прожил 51 год, умерла в 1979 году.

Литература

1. ЦГАСО, ф. 32, оп. 33, д. 250.
2.  «A Rare, Extraordinary Girl and Maverick». Mount Holyoke College, South Hadley, Massachusetts. Archives and Special Collection. Schelkunoff, Jean Kennedy-Schelkunoff papers, ca. 1904 [ongoing]. Manuscript Collection: MS 0583.
3.  ЦИАМ, ф. 418, oп. 330, д. 2442.
4.  Фрадин А.З. Антенно-фидерные устройства. –М.: Связь, 1977.
5.  PIRE, сентябрь, 1941; PIRE, ноябрь, 1942; PIRE декабрь 1945; Journal App. Phus., январь, 1946; PIRE, январь, 1946.
6.  Щелкунов С.А., Фриис Х.Т. Антенны: теория и практика. –М.: Сов. радио, 1955.
7.  Schelkunoff S.A. Advanced antenna theory. –New-Jork, 1952; Wiley, London, Hall, 1952.
8.  Надененко С.И. Антенны. –M.: Связьиздат, 1959.
9.  Маслов О.Н., Рябушкин А.В. С.А. Щелкунов и его вклад в прикладную электродинамику и теорию антенн // Материалы 11-й МНТК «Проблемы техники и технологии телекоммуникаций». - Уфа: Изд-во УГАТУ, 2010.
10. Маслов О.Н., Рябушкин А.В. Сергей Александрович Щелкунов – время учёбы и жизни в России // Материалы РНТК ПГУТИ. – Самара, 2011.

Дополнительные материалы

• 125 лет со дня рождения Сергея Щелкунова

Статья опубликована в журнале «Электросвязь»" № 02, 2011, с. 52—56.
Перепечатывается с разрешения редакции.
Статья помещена в музей 10.08.2011