Трагедия изобретателя

Бадрутдинова М. Ш.

Размышления о судьбе российского инженера Аскара Алиевича Шейх-Али – основателя первого в СССР завода пишущих машин – Казанского завода «Пишмаш».

Заговор молчания – это обкрадывание человека, о научных достижениях которого все молчат, а сами, пользуясь его данными, присваивают его достижения себе.

А.Л. Чижевский

Эпиграф в полной мере отражает трагедию талантливого инженера А.А. Шейх-Али (1885-1968), по судьбе которого прошёл каток сталинских репрессий.

Благодаря публикациям историка Б.Ф. Султанбекова в последние годы люди услышали это имя. Но до настоящего времени нет-нет да и прорвется проявление «заговора молчания» вокруг изобретений А.А. Шейх-Али. В настоящей статье сделана попытка ещё раз осветить истинную роль и значение для России и Татарстана[1] таланта российского инженера.

Родился Аскар Алиевич в глубоко образованной дворянской семье. Детство и юность Аскара были счастливейшими годами, которые пришлось «отрабатывать» всю дальнейшую жизнь.

Отец – Али Давлетович Шейх-Али был вывезен с Кавказа в раннем детстве вместе с имамом Шамилем и его детьми. Он получил блестящее военное образование, за проявленные мужество и героизм в боевых кампаниях отмечен высокими царскими орденами. После выхода в отставку в чине генерала-майора проживал с семьей в Петербурге, активно занимаясь общественной деятельностью. Али Давлетович был одним из учредителей мусульманского союза «Сыратель Мустаким» («Правый путь»), целью которого согласно уставу было «объединение российских мусульман для изучения и развития мусульманства, просвещения и всестороннего повышения благосостояния единоверцев на почве строгой законности, верности Монарху, единства целостности России» (вот бы нашим суверенитетчикам знать историю). Отец Аскара был активным членом комитета по строительству соборной мечети в Петербурге, организатором кружечных сборов на мечеть по всей России.

Мать – Гульсум Саид Гиреевна Тевкелева была внучкой последнего хана Букеевской орды (Астраханский край) – Джангира. Род Тевкелевых исправно и преданно служил Российской империи на протяжении многих веков. Среди них были военачальники, учёные, духовные и общественные деятели, члены Государственной Думы.

В семье Шейх-Али было трое детей. Младший Аскар с раннего детства увлекался техникой, хотя отцу хотелось видеть его профессиональным (кадровым) военным. Во время учебы в Петербургской гимназии Аскар отдавал предпочтение техническим дисциплинам. В России в эти годы появилось электричество, сменившее газовые светильники и керосиновые лампы, появились первые трамваи, автомобили, аэропланы. Аскара увлекали все технические новинки.

На одном из торжественных вечеров в своей гимназии Аскар поразил тем, что самостоятельно оформил иллюминацию актового зала электрическими лампочками. Директор гимназии остался доволен и выразил родителям способного ученика свою благодарность.

Повышенный интерес к техническим новшествам привёл к тому, что Аскар полностью запустил изучение гуманитарных дисциплин. Для ликвидации отставания мать была вынуждена нанять репетитора, в роли которого выступил талантливый студент Н. Оттокар, ставший впоследствии известным профессором-искусствоведом в Италии. Уроки Н. Оттокара продвинули Аскара в гуманитарных дисциплинах и научили разбираться в вопросах живописи и искусства. После окончания гимназии в 1907 году он поступил на физмат Петербургского университета.

В 1909 году Аскар женился на Ахмеровой Суфие Шагбаз Гиреевне из семьи известного татарского просветителя, действительного статского советника, большого знатока русской словесности и филологии – Шагбаз Гирея Измайловича Ахмерова.

Во время войны с Германией в 1914 году Аскар Алиевич был призван в армию и после окончания артиллерийских курсов служил в чине подпоручика. С 1918 года в рядах Красной Армии служил в составе Пятой армии на Восточном фронте, а затем в Москве. После демобилизации из армии в декабре 1921 года, получив жилплощадь в Москве, перевёз сюда семью из 6 чел.

В 1922 году он поступил на должность механика в мастерскую точной механики при Лесотехническом институте, которая, кроме обслуживания лабораторного оборудования института, принимала от населения в ремонт любую механику: замки, примусы, сейфы, арифмометры, пишущие машины и пр.

В процессе работы с пишущими машинами (ПМ), с учетом многократных просьб друзей из Казани, у Аскара возникло желание добиться возможности печатания на татарском языке.

Татарский язык, как и языки многих других тюркских национальностей, имел письменность с арабским шрифтом (арабица). Вновь созданной Татарской республике, как и другим тюрко-язычным республикам СССР, необходимо было механизировать делопроизводство для общения с районами компактного проживания мусульманского населения. Однако из-за особенности арабской письменности никому в мире не удавалось создать пишущие машины на арабице.

Деловые бумаги писались и переписывались вручную скорописью на арабице. Арабский шрифт – связный, буквы примыкают друг к другу встык, без просветов, имеют различную ширину и пишутся справа налево. Типографский набор при книгопечатании воспроизводил арабское письмо без затруднений, так как набор печатных матриц производился вручную, из неограниченного количества разнообразных литер.

В конструкции европейских пишущих машин шаг передвижения каретки для всех букв алфавита одинаков, что неприемлемо для арабского шрифта вследствие различной ширины его букв и необходимости печатать их слитно в пределах одного слова. Сложилось мнение, что арабский шрифт не поддается механизации.

Аскара Алиевича захватила идея заставить пишущую машину печатать арабский текст, и он сумел решить эту задачу!

Он разработал сложнейшую кинематическую схему, заставив каретку ПМ перемещаться на различную ширину в зависимости от ширины печатаемой буквы. Разработанное устройство двигательного механизма обеспечивало передвижение каретки пишущей машины на один, два, три или четыре шага при одновременном движении справа налево. В основу конструкции был положен совершенно новый принцип полного приспособления пишущих машин к особенностям национальных шрифтов (татарский, марийский, чувашский, мордовский и др.).

Изобретение Аскара Алиевича было признано имеющим большое государственное значение. Комитет по делам изобретений ВСНХ СССР в 1924 году выдал автору два патента на изобретения № 78678 и № 14110 гр.

Новшеством заинтересовались в Казани, так как директивы по-прежнему рассылались по Татарии написанными вручную скорописью арабицей. Руководство Татарии приобрело лицензии на использование патентов и стало настойчиво добиваться переезда Аскара Алиевича в Казань.

И хотя с переселением из Москвы семья А.А. Шейх-Али теряла хорошую жилплощадь и устойчивую работу, он, будучи патриотом своего народа, принял это предложение в сентябре 1924 года.

В октябре 1924 года А.А. Шейх-Али назначили заведующим «Мастерской татарских пишущих машинок» при Центральном исполнительном комитете (ЦИК) ТАССР. Самой мастерской ещё не существовало. Предоставить помещение по организации мастерской и обеспечить финансирование было поручено Комбинату издательства и печати, в ведении которого находилось все полиграфическое производство Казани.

Директор Комбината И.И. Измайлов был большой знаток арабских шрифтов и энтузиаст создания татарских пишущих машин. Для мастерской выделили хорошее обширное помещение в жилом доме № 9 по ул. Чернышевского (позже – ул. Ленина, ныне ул. Кремлевская), которое предстояло оснастить оборудованием. Для возможности немедленно начать работы в Казани Аскар Алиевич приобрёл в Москве и привёз полууниверсальный фрезерный станок «Браун-Шарп», малый токарный станок-самоточку, шлифовальные приспособления, режущий, слесарный и мерительный инструменты. Это оборудование и стало первым оснащением мастерской.

Объявили набор мастеровых людей. Первым был принят в мастерскую из Казанского университета опытный рабочий М.Н. Николаев, который затем долгие годы продолжал трудиться и на заводе «Пишмаш». Из ремонтных мастерских Комбината издательства и печати перевелись в мастерскую Шейх-Али слесарь-механик Святоносов и токарь Щеглов. В октябре 1924 года поступили на работу слесари-механики по пишущим машинам Ворожевский, Лисенков и Елизаров, затем к ним присоединились Гуляков и Тихонов. Сложился небольшой, но крепкий коллектив опытных, инициативных рабочих, любящих своё дело. Однако все они были практиками, в активе – образование в приходской школе и в ремесленном училище. Единственным инженером был их руководитель Аскар Алиевич Шейх-Али.

Ему необходимо было решать массу вопросов: организация мастерской, технико-экономические расчеты, подбор и закупка оборудования и материалов с требуемыми качествами, разработка чертежей, технологических процессов, обучение рабочих. Поскольку в России никогда не было своего производства пишущих машин, пришлось закупать импортные подержанные ПМ систем «Ундервуд», «Ремингтон», «Континенталь», «Мерседес». Эти машины реставрировали и дорабатывали к татаро-арабскому письму в соответствии с патентами А.А. Шейх-Али. Уже в декабре 1924 года мастерская заработала полным ходом.

Потребности Татарии в пишущих машинах с арабским шрифтом в период с 1924 по 1928 гг. мастерская в основном выполнила. Заказы на такие машины поступали и из многих национальных республик СССР с различными национальными шрифтами на основе арабицы. Расположение букв на клавиатуре выполнялось применительно к наречию каждой народности. Поступило несколько заказов из Китая (Кашгар), Ирана, Ливана, Индии.

Из зарубежных восточных стран (лидировала Турция) к нам перекинулось движение за европеизацию письменности на основе латинской графики (латиница) с дополнительными знаками для каждого национального языка. Предлагаемый шрифт получил название «Яналиф», что в переводе означает «Новый алфавит».

В 1929 году Правительство СССР рекомендовало всем национальным республикам ввести латиницу взамен арабицы. Жесткими методами насаждается внедрение латиницы под предлогом, что арабская графика способствует «консервации религиозных настроений» и является «реакционной помехой на пути к социализму». Книги стали издаваться на яналифе.

Реформа татарской письменности не застала коллектив мастерской врасплох. Будучи прозорливым, Аскар Алиевич заранее готовился к новым событиям и уже в 1928 году имел латинизированный татарский шрифт и все необходимое оборудование для его тиражирования в ПМ. Переделка ПМ упрощалась, т. к. для новых ПМ она сводилась к замене клавиатуры, а для ранее переделанных ПМ под арабицу необходимо было привести механизм в первоначальное состояние и затем также заменить клавиатуру.

В нашей стране движение за латинизацию возглавил Агамалы Оглы – председатель совнаркома Азербайджана.

Интеллигенции свойственно сомневаться. Были как сторонники латинизации, так и её ярые противники, например, татарский ученый с мировым именем Г. Алпаров (1888-1936).

Интеллигенция выражала сомнение в необходимости форсирования внедрения латиницы и полного отказа от арабицы, считая, что это приведёт к отрыву населения от культурного наследия предков. 82 представителя передовой татарской интеллигенции – учёные, врачи, учителя, художники изложили свои мысли руководителю страны И.В. Сталину и пленуму Татарского обкома. Под №78 письмо подписал и А.А. Шейх-Али.

Принцип демократического централизма, внедренный в стране, не допускал дискуссий. Всякое инакомыслие или сомнения квалифицировались как проявление буржуазно-националистического настроения. Все 82 подписанта были репрессированы – одни в лагеря ГУЛАГа, а некоторые расстреляны.

История подтвердила правоту авторов «Письма восьмидесяти двух». Латиница в СССР прожила немногим более 10 лет, а сколько было поломано судеб и потрачено материальных средств…

Все это случилось позже, а пока в мастерской работа шла полным ходом: приобреталось новое оборудование, осваивались новые техпроцессы, проводилась техучеба коллектива.

Жёсткие меры, с которыми внедрялась латиница, вызвали поток возврата в мастерскую ранее переделанных ПМ с требованием установить в них шрифт яналиф. В конце концов, почти все татаро-арабские ПМ были снабжены яналифом.

Должны были сохраниться, по крайней мере , два образца татаро-арабских ПМ: одна в республиканском музее, другая, изъятая во время обыска и конфискации имущества А.А. Шейх-Али. Попытки автора статьи разыскать их не привели к успеху.

Острый дефицит импортных ПМ, отсутствие достаточного количества золотовалютных средств у молодой страны сделали положение мастерской бесперспективным. Однако успешные достижения коллектива мастерской по переделке ПМ, возросший профессионализм не могли с этим смириться и натолкнули на очень дерзкую для того времени мысль: изготовлять ПМ целиком своими силами и из отечественных материалов. Идея озвучена механиком Елизаровым, но душой и руководителем воплощения идеи был, конечно, А.А. Шейх-Али. В мастерской накопился громадный опыт по изготовлению почти всех механизмов ПМ «Ремингтон», «Ундервуд», «Мерседес», «Континенталь». Только корпуса не трогали, сохраняя название ПМ. Отливка корпусов не могла вызвать больших затруднений. Опыт литья и минимально необходимое оборудование имелись. Фактически мастерская могла быть превращена в мастерскую по производству первых в СССР ПМ. Эта мысль охватила весь коллектив, было принято решение создать сборную конструкцию из отдельных наиболее удачных деталей и узлов ПМ различных импортных марок ПМ с учётом возможности изготовления их на имеющемся оборудовании мастерской.

Из соображений рациональности решили создать сборную конструкцию, а именно:

• корпус целиком, рычажный и двигательный механизмы каретки изготовить по типу ПМ «Ундервуд»;
• каретку и конструкцию передвижения каретки – по типу «Континенталь»;
• корзинку каретки с подвижными к валику роликами – по типу «Мерседес»;
• механизм передвижения ленты по типу «Континенталь».

Коллектив мастерской на производственном совещании поддержал решение изготовить своими силами целиком ПМ.

Сборку поручили механику Н.И. Тихонову. Сознание, что это будет первая отечественная ПМ, изготовленная в СССР, окрыляло и порождало энтузиазм. Все три секретаря комиссии РТЯ (реформирования татарского языка) при ЦИК ТАССР с 1924 по 1931 гг. Ягудин, Валеев и Алиев всемерно помогали мастерской, а т. Валеев рекомендовал назвать новую ПМ – «Яналиф».

В дальнейшем, в случае положительного завершения опытных работ, для мастерской открывалась новая перспектива по серийному выпуску отечественных ПМ. Параллельно со сборкой опытного образца под руководством Шейх-Али своими силами стали разрабатывать конструкцию и технологическую документацию, в том числе на кондуктора, шаблоны, штампы и т. д.

Необходимо было расширить литейное производство с его дооснащением, подобрать отечественные материалы с необходимыми качествами, расширить и дооснастить инструментальное хозяйство.

В октябре 1929 года Н.И. Тихонов завершил сборку опытного образца с малой кареткой, корпус окрасили горячим способом, видовые детали никелировали. Остальные детали были покрыты способом воронения, на щитке поставили надпись на латинском «Janalif», а по бокам в кружках: слева на латинском, справа на русском – «Казань Татязмаш Чернышевского д. 9», а ниже – «модель А», на корпусе надпись «1.1929 год».

Несмотря на успех, начались трудности, т. к. промышленность в стране только зарождалась, и мало кто верил в будущее начинания казанской мастерской, так как в России никогда не производились ПМ. По этому поводу Аскар Алиевич вспоминал: «Чтобы поверили нам и обратили бы должное внимание к возможностям небольших размеров мастерской, надо было яснее её показать».

Вскоре после первой были изготовлены ещё две ПМ «Яналиф», но уже с большой кареткой, затем ещё две и ещё…

Это было, конечно, только изготовление, а не производство, но, казалось, являлось достаточным основанием, чтобы получить полную поддержку этому полезному делу.

К сожалению, мнения руководителей Татарии диаметрально разошлись. Тут и неверие в успех, и боязнь ответственности вплоть до высказываний о необходимости закрытия предприятия.

Скольких трудов стоило Аскар Алиевичу, чтобы доказать необходимость и ценность идеи – организовать выпуск ПМ для обеспечения нужд национальных республик именно в казанской мастерской, где накоплен богатый опыт и есть кадры.

Убедить руководителей ТатЦИКа и совнархоза не удалось. И тогда Аскар Алиевич повез ПМ «Яналиф» № 1 в Москву и передал её для экспертизы и получения отзыва на постоянную выставку пишущих и счётных машин при «Оргстрое», где она была зарегистрирована как «первая в СССР пишущая машина, изготовленная целиком их советских материалов». Институт техники управления выдал письменное заключение

В начале 1930 года была закончена сборка двух образцов ПМ «Яналиф» с широкой кареткой, с улучшенным дизайном и новыми возможностями.

Летом 1930 года на ВСХВ поставили одну из этих ПМ, которая произвела фурор наравне с представленным Татарией овчинным мехом, обработанным по новейшей технологии «под котик».

Несмотря на успехи ПМ на ВСХВ, отдельные руководители Татарстана засомневались в возможностях мастерской и, испугавшись ответственности, по принципу «береженого бог бережет», вынесли вердикт о лишении мастерской самостоятельности. Шейх-Али проявил недюжинные организаторские и инженерные способности, да и просто смелость для отмены этого неправомерного решения. Все доводы, экономические и технические расчёты, обоснование рентабельности, сметы и т. д. были изложены Аскаром Алиевичем в «Экономической записке», с которой он направился в Москву.

Если уж в условиях небольшой мастерской удалось изготовление первой партии жизнеспособных ПМ впервые в стране, подготовлены профессионалы – энтузиасты и имеется необходимое оборудование, то есть все основания, при материальной поддержке, превратить мастерскую в производственную единицу по серийному производству ПМ в Казани.

Подробности всех перипетий в Казани и Москве Шейх-Али изложил в своих «Воспоминаниях по истории возникновения завода пишущих машин в Казани». После ознакомления с конструкцией ПМ «Яналиф» специалистами Института техники управления, специалистами строящегося завода пишущих машин в г. Лигово во главе с главным инженером, а также специалистами Центрального объединения «Оргметалл», был сделан справедливый вывод – в Казани решена задача огромной важности, имеющая всесоюзное значение. В Москве были «изумлены смелостью», с какой сделана ПМ «Яналиф».

В «Вечерней Москве», а затем в газете «Красная Татария» об этом были опубликованы хвалебные статьи. Естественно, что «Яналиф» не была патентно чистой, выше приводились заимствования по отдельным техническим решениям из лучших образцов зарубежных ПМ. На Лиговском заводе, который предполагалось ввести в строй только спустя три года, в качестве прототипа также взяли немецкую ПМ «Континенталь».

После всех войн, революций, разрухи было «не до жиру», вначале необходимо было провести индустриализацию страны, набраться опыта и умения с привлечением передовой технической мысли.

Оправданность такого шага была подтверждена и в 1970-е годы, когда было принято решение – начать выпуск серии совместимых ЭВМ (ЕС ЭВМ, «Ряд»), взяв в качестве прототипов самые передовые на то время ЭВМ серий 360/370 фирмы IBM (США). В дальнейшем наши конструктора ЕС ЭВМ изобрели свои технические решения, которые были защищены патентами ведущих стран в области вычислительной техники (США, Великобритании, Франции и ФРГ, Японии).

В 1930 году ПМ «Яналиф», полностью изготовленная из отечественных материалов, силами и средствами небольшой казанской мастерской, явилась самым убедительным аргументом для организации на её базе первого в СССР завода по производству ПМ, опередив строящийся Лиговский завод ПМ.

В декабре 1930 года Постановлением Татарского совнаркома мастерская была переименована в Фабрику пишущих машин. Первое время Шейх-Али занимал две должности: директора фабрики и технорука, что было, конечно, тяжело.

Нужно было организовывать новые цехи, участки, набирать и обучать рабочих и ИТР. 31 декабря 1930 года директором фабрики был назначен старый большевик, опытный технарь И.А. Жирнов.

Оставаясь в должности технорука (тогда так именовалась должность главного инженера), Шейх-Али много сил вкладывал в перевооружение фабрики. Открытие фабрики состоялось в первых числах января 1931 года, Фабрике было запланировано изготовление 100 ПМ в текущем году.

Шейх-Али мечтал о монтаже поточных линий, конвейеров, освоения технологии взаимозаменяемости деталей и др. Однако необходимо было зарабатывать средства для выдачи зарплаты и приобретения необходимых материалов, инструмента и оборудования. Для пополнения финансов была освоена сборка арифмометров в количестве 250 шт., а также со II квартала было освоено изготовление цепей Галля для Волжского пароходства.

Планов громадьё было нарушено отстранением А.А. Шейх-Али в мае 1931 года от своего детища – фабрики ПМ. 6 мая 1931 года, прямо на фабрике, А.А. Шейх-Али был арестован и без предъявления обвинения заключен в тюрьму. Через год, перед отправкой в ГУЛАГ ему объявили, что он осужден на 5 лет по печально знаменитой 58 статье. Сталинская мясорубка судеб личностей не забыла упоминавшееся выше «Письмо 82». Ведь в то время никто в стране не должен был иметь собственного мнения, не согласованного с генеральной линией партии.

У потомков А.А.Шейх-Али имеются воспоминания Аскара Алиевича о том периоде – «Записки заключенного».

Талантливый человек талантлив во всем. Шейх-Али и в ГУЛАГе сделал то, что никому не удавалось до него, но уже из другой области – электротехники. Благодаря его техническому решению была устранена крупная неполадка в системе подключения гидравлических насосов «Богатырь». Руководство лагеря оценило это достижение сокращением срока заключения Шейх-Али до 3 лет.

После освобождения Шейх-Али было запрещено проживание в больших городах. Он был лишен возможности заниматься своей профессией, даже будучи механиком от бога. Организатор и душа Казанского завода «Пишмаш» (так была переименована Фабрика ПМ) был вынужден работать на различных должностях, главном образом в деревообработке, до выхода на пенсию в ноябре 1959 года. И здесь он тоже постоянно был рационализатором.

Дело по обвинению А.А. Шейх-Али было пересмотрено. 7 января 1959 года он был реабилитирован «за отсутствием состава преступления…»

Возвратившись в Казань в возрасте 75 лет, Шейх-Али до самой смерти в июле 1968 года не терял интереса к технике и не прекращал заниматься всевозможными усовершенствованиями.

При подготовке настоящей статьи автору довелось ознакомиться с некоторыми материалами следственного дела Шейх-Али в архивах. Сталинский режим требовал доносительства, и рабочие, вчерашние его воспитанники, выгораживая себя, проявляли нечестность и были несправедливы в показаниях на А.А. Шейх-Али.

В силу дворянского воспитания Шейх-Али строил свои отношения с подчиненными на деликатном обращении, постоянных похвалах и даже преувеличении их способностей. Во всех его личных воспоминаниях проходит красной нитью преувеличение роли подчиненных. «Головокружение от успехов» привело подчиненных к тому, что, по меткому выражению классика, они «выплеснули воду вместе с ребенком». В своих показаниях на Шейх-Али сослуживцы рубили сук, на котором сами и сидели. Из вчерашних слесарей с церковно-приходским и ремесленным образованием Шейх-Али воспитал профессиональных специалистов-механиков. Левша хоть и мог подковать блоху (правда, таких подчиненных у Шейх-Али и не было), но ведь для организации производства требуются инженерные знания.

Ещё в далеком 1924 году А.А. Шейх-Али первым в мире изобрел механизм, позволяющий печатать на ПМ на арабской графике. Это было защищено патентами.

ПМ «Яналиф», конечно, не является изобретением в силу своей непатентоспособности. Заслуга А.А. Шейх-Али в том, что он собрал в конструкции ПМ «Яналиф» лучшие инженерные решения от разных ПМ того времени. А главная его заслуга состоит в организации с «чистого листа» серийного производства в аграрной стране, при разрушенном хозяйстве, при отсутствии обученных профессионалов и только на энтузиазме окружающих, характерном для того времени.

Печальная история повторяется. В период дикого разгосударствления в 1090-х годах завод «Пишмаш» был разворован и уничтожен. Пришло время собирать камни. На месте «Пишмаша» бывшими работниками завода в настоящее время возрождается производство – ЗАО НПФ «Интеграл+».

Трагедия поломанной судьбы А.А. Шейх-Али – это трагедия в масштабе страны. Сколько светлых идей осталось невоплощенными в его будущих талантливых разработках.

Однако и сейчас с настойчивостью, достойной лучшего применения, появляются публикации по истории создания ПМ в Казани, где Шейх-Али даже не упоминается, а его заслуги приписываются другим. Если мы причисляем себя к цивилизованному обществу, значит необходимо покончить с «заговором молчания» вокруг Аскара Алиевича Шейх-Али.

Пришло время покаяния, долг живущих – воздать должное таланту российского инженера – основателя Казанского завода «Пишмаш» – Аскару Алиевичу Шейх-Али.

В 2010 году исполнится 125 лет со дня рождения Аскара Алиевича. Хочется надеяться, что к этому юбилею продолжатели основателя завода «Пишмаш» изыщут средства для выпуска в свет подготовленной к изданию книги о А.А. Шейх-Али, а на его могиле будет установлен достойный памятник.

В заключение автор выражает благодарность за любезно предоставленные материалы о жизни и деятельности А.А. Шейх-Али его внуку – инженеру Аскару Михайловичу Хлопушину.

Примечание

1.Ниже будет употребляться и другие названия Республики, принятые в период с 1920 по 1991 годы.: «Татария», «ТАССР».

Об авторе: Директор музея истории вычислительной техники в Казани
Статья помещена в музей 26.03.2009 года