«Демассифицированное общество»: соотношение реального и мифического

В. А. Ачкасова

Наступление нового этапа социального развития – общества «третьей волны», «технотронного», информационного общества – привело исследователей к следующему выводу: массовое индустриальное производство вещей (и услуг) уходит в прошлое, ему на смену приходит массовое производство знаний. У современного общества есть свой символ – компьютер, свой главный ресурс – информация, своя цель – всестороннее возвышение индивидуальности человека, свой закон или принцип жизни – демассификация.

Выявление природы, способов и технологий демассификации выступает в качестве чрезвычайно значимой задачи, ее решение способствует развитию эвристической модели познания современных социальных процессов и в то же время предполагает учет ряда познавательных трудностей, связанных с ограничениями прогностического и футурологического характера.

Считается, что честь первого употребления термина «демассификация» принадлежит американскому футурологу и социологу О. Тоффлеру, который в «Третьей волне» (1980) и последующих работах, в частности «Революционном богатстве» (2006), активно использует данную дефиницию. Каждый человек, пишет Тоффлер, сможет создавать продукцию не для рыночного обмена, а для себя, тем самым освободившись от пороков общества массовой культуры. Более того, аудитория сама будет манипулировать информационными средствами, а не наоборот, превращаясь из потребителя в производителя образов.

Таким образом, под демассификацией исследователи, как правило, понимают процесс, обратный массовизации и массификации, то есть процесс преодоления однородности, унифицированности сознания и бытия различных людей, субъективное и объективное движение последних к индивидуальности, оригинальности, творчеству, в конечном счете, к социальной и межкультурной коммуникации по принципу единства в многообразии[1]. Суть демассификации, ее цель – возрождение социокультурной субъектности и многообразия. Ключевой ценностью современного общества становится различие. Но не как несходство составных компонентов того или иного многообразия, а как активное взаимодействие претендующих на значимость позиций, ценностей, идей. Такое различие можно назвать плюралистическим, а систему таких различий – плюрализмом. В отличие от плюральности, просто фиксирующей множественность, плюрализм всегда «озабочен» природой этой множественности и характером отношений между составляющими ее элементами.

Демассификация в сфере производства и услуг в корне подрывает т.н. макрофилийную (любовь к большому) идеологию индустриальной эпохи. Становится правилом выпускать продукцию мелкими сериями, как можно чаще ее обновлять. Чем дальше, тем больше и полнее должны будут учитываться пожелания заказчика. От частичной к полностью индивидуализированной продукции – такова грядущая перспектива. Ярким выражением демассификации является работа по скользящему графику, учитывающему индивидуальные склонности и биологические ритмы человека. Сюда же можно отнести увеличение числа работающих неполный рабочий день и появление такого вида занятости, как фриланс.

В социальной сфере демассификация стимулирует укрепление чувства community – соседской общности (соседства, общины), возникновением добровольных союзов людей (электронных сообществ) в рамках единого информационного пространства, диверсификацией общества в целом, т.е. увеличивающимся числом профессиональных, земляческих, суб- и контркультурных групп или человеческих общностей. Сегодня группу людей уже нельзя оценить в массе, в общем и целом. То, что когда-то было однородным обществом, все больше и больше сегментируется в зависимости от демографических особенностей, стиля жизни и отдыха, методов совершения покупок, типа занятости, выбора СМИ, корпоративных преимуществ и других факторов. Демассификация, таким образом, – это распределение населения по достаточно небольшим группам, отличающимся друг от друга различными характеристиками.

Проблематика коммунитаризма и коммунитарного общества тесно переплетается с появлением так называемых «новых социальных движений», особенность которых – ориентированность не на власть, а на культуру. Действительно, в области политики демассификация проявляется в утрате влияния и распаде традиционных массовых партий, в росте числа мелких партий и движений, групп давления, представляющих интересы самых разных (прежде всего малочисленных) категорий населения. (Для сравнения: В России Минюстом на 1 января 2014 г. зарегистрировано 78 политических партий, представители еще 40 заявили, что собираются провести в ближайшее время учредительные съезды). Понятно, что база их формирования отнюдь не классовая, в принципе любая: религиозная, этническая, экологическая, мировоззренчески-культурная, нетрадиционносексуальная и т.д.

В сфере политических отношений демассификация, по мнению исследователей, сочетается с политической «деэлитаризаций» общества, когда постепенно утрачивают свои функции политические элиты, а максимальное количество членов общества начинает приобщаться к процессу управления всеми общественными делами. Так, Э. Гидденс констатировал устаревание традиционных форм гражданской и политической активности и приход им на смену более подвижных, временных, флуктуирующих форм – специальных «групп интересов», возникающих на добровольной основе по поводу конкретных проблем и ситуаций[2]. Сторонники концепции информационного общества, рассматривая новые условия решения проблемы отчуждения человека от политики, делают ставку на электронную демократию, благодаря которой индивид становится творцом, свободно создающим свою историю, в том числе историю политическую.

Безусловно, развитие информационного общества открывает новые возможности использования механизмов обратной связи между органами управления и членами общества, для прямой демократии, децентрализации политических решений, создавая условия для формирования компетентного гражданина. Вместе с тем следует увязывать проблему превращения членов общества в политических субъектов с развитием политической культуры и в целом со становлением их как полноценных, высокоразвитых социокультурных субъектов. Ведь переход власти и права на принятие политических решений в руки, например, представителей манипулируемого медийно-рекламной средой «офисного планктона» вовсе не означал бы демассификации общества и личности, но и мог бы привести к еще большей деградации политических институтов, трансформации их в условиях «общества потребления» в орудие удовлетворения желаний отдельных групп, привязанных лишь к текущей конъюнктуре. Опыт «арабских вёсен» и последних событий на Украине ярко демонстрирует возможные последствия такого развертывания событий.

Следует отметить: безусловно, процесс преодоления «массовизированности» индивидов и социума включает в себя процесс политической эмансипации людей, прежде составлявших политически инертную, пассивную массу, превращение их в подлинных граждан, заинтересованно и все более профессионально творящих свое будущее. Однако сведение проблематики демассификации общества к «демассификации политической» серьезно обедняет рассмотрение сложнейшей проблемы и не способствует выработке адекватных подходов к ее решению.

О. Тоффлер был уверен: переход от крупносерийного централизованного производства «второй волны» (индустриального общества) к мелкосерийному, диверсифицированному, рассчитанному на разные вкусы и группы потребителей, автоматически должен усиливать тенденции роста креативности у производителей и разнообразия групп потребителей. Однако сегодня, через тридцать с лишним лет после выхода «Третьей волны», даже в странах т.н. «золотого миллиарда» демассификация отнюдь не стала повсеместным явлением, соседствуя с производством и экспортом массовой продукции, включая масскульт, различного рода «Макдональдсы» и т. п. Скорее, это только наметившаяся тенденция.

Кроме того, те процессы, которые ряд теоретиков постиндустриализма (и прежде всего О. Тоффлер) обозначают как персонализацию личности, в реальности выступают в качестве индивидуализации не процессов творчества, а процессов потребления, «где огромный выбор товаров, услуг и способов осуществления активности задается властными структурами, а потребление органично вписывается как в схему раскрепощения и персонализации личности, так и в процедуры тотального управления этим человеком и его потребностями»[3]. В конечном итоге получается, что концепт демассификации не выходит за пределы «общества потребления», мало ориентирован на познание и преобразование духовного мира человека, создание достойной культурной

Подлинная демассификация мыслится как комплексный процесс освобождения от массовости и однородности культуры, общества и личности. По мнению разработчиков этого концепта, выход человека и общества из «массового» состояния предстает как трехсторонний процесс, включающий демассификацию и персонализацию личности (экономическую, политическую, экзистенциальную, культурно-творческую), демассификацию культуры (доминирование высокого над «низким», творческих продуктов над китчем, элитарных морали, этики, этикета над плебейско-массовыми их аналогами) и собственно социальную демассификацию (увеличение разнообразия страт, сообществ и социальной солидарности людей; усиление творческих мотиваций и разнообразия в трудовой, политической активности, потреблении, деятельности медиа и т. п.)[4].

Таким образом, стержнем демассификации является прежде всего персонализации человека, сознательного обретения множеством людей собственных лица и судьбы.

Примечания.

1. См., напр.: Тоффлер О. Революционное богатство: как оно будет создано и как оно изменит нашу жизнь [Электронный ресурс]; пер. с англ. М. Султановой, Н. Цыркун. URL: http:// www.klex.ru/8uy; Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX в. М., 2003; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура М.: ГУ ВШЭ, 2000

2. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004. С.88-92

3. Костина А. В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М.: КомКнига, 2006. С. 34.

4. Чернов Г. Ю. Концепт демассификации: многообразие подходов // http://www.allbest.ru

Об авторе: Санкт-Петербургский государственный университет Санкт-Петербург, Россия
v.achkasova@gmail.com
Материалы международной конференции Sorucom 2014 (13-17 октября 2014)
Помещена в музей с разрешения авторов 8 ноября 2014