Из истории программирования в Беларуси (1959–1990)
Крайнева Ирина Александровна, Городняя Лидия Васильевна, Марчук Александр Гурьевич
Грант РФФИ 15-07-06345
Осознание полезности ЭВМ было связанно с Советским атомным проектом – детищем Холодной войны, планы их широкого народнохозяйственного применения также родились в период ее апогея. Несмотря на некоторые просчеты во внутренней политике, в период хрущевской оттепели значительное место отводилось научно-техническому прогрессу на основе развития науки и техники, а именно кибернетики и ЭВМ. Во второй половине 1950-х годов в СССР развернулось создание новой отрасли машиностроения. В 1956 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о мерах по расширению производства ЭВМ, предусматривалось строительство Минскогои Казанского заводов ЭВМ, в конце 1957 г. – появилось постановление о строительстве Завода полупроводниковых приборов в Воронеже[1]. Постановление 1956 г. не предусматривало создание программного обеспечения (ПО) ЭВМ. В создавшихся условиях проблема ПО массовых ЭВМ вставала достаточно остро. На минском заводе к ее решению подошли творчески: на республиканском уровне в 1959 г. было принято решение о создании при СКБ завода лаборатории математического обеспечения по предложению Геннадия Константиновича Столярова, недавно окончившего Военмех в Ленинграде и заочно матмех ЛГУ. Столярову и его коллективу принадлежит роль создателей софтверной индустрии на Минском заводе вычислительных машин им. С. Орджоникидзе: коллектив лаборатории, поначалу состоявший из нескольких сотрудников, увеличился до 120 человек к концу 1960-х годов. Здесь трудились такие математики как Г.М. Генделев, В.И. Цагельский, М.С. Марголин, Е.В. Ковалевич, Г.Д. Смирнов, Л.М. Романовская и другие.
В 1959–1968 гг. Столяров начальником научно-исследовательского отдела машинной математики, заместителем главного инженера по математическому обеспечению в Минском проектном бюро (СКБ реорганизовано в МПБ в 1964 г., с 1972 г. – НИИ ЭВМ). Он руководил работами по математическому обеспечению ЭВМ «Минск» первого и второго поколений, был заместителем главных конструкторов ЭВМ «Минск-1», «Минск-2», «Минск-23»[2]. Лауреат Государственной премии СССР 1970 г. «За создание семейства ЭВМ второго поколения типа «Минск» и освоение их серийного производства».
Еще один сотрудник лаборатории МО Марк Ефимович Неменман (1936 г.р.) в 1958 г. с отличием окончил Белорусский государственный университет, где был оставлен преподавателем математики. В конце 1961 г. он перешел на работу в СКБ завода им. С. Орджоникидзе (НИИ ЭВМ), прошел путь старшего инженера, начальника лаборатории, начальника отдела. Первый опыт программирования он приобрел на ЭВМ Минск-1. В 1963 г. вышла книга «Программирование для цифровой вычислительной машины “Минск-1”» в соавторстве с Г.М. Генделевым, Э.В. Ковалевич, М.С. Марголиным, Г.К. Столяровым и другими – первая монография по программированию в Беларуси. Неменман принимал участие в разработке систем автоматического программирования для ЭВМ «Минск» последующих генераций, вплоть до Минск-32. В конце 1960-х годов он познакомился с А.П. Ершовым, который оказал стимулирующее влияние на решение Марка Ефимовича подготовить и защитить диссертацию[3]. Ершов стал его научным руководителем. Диссертация по специальности 05.13.11. – системное программирование, была подготовлена в Минском НИИ ЭВМ, и защищена в 1975 г. в Совете физико-математических и технических наук АН ЭССР в Таллинне (официальные оппоненты д.ф.-м.н. Э.З. Любимский, д.т.н. Э.Х. Тыугу). Предметом защиты явилась общая методология проектирования, разработки и развития базового ПО ЭВМ среднего класса с учетом массового применения, а также конкретные научно-технические решения при проектировании архитектуры системы обработки информации ЭВМ Минск-32[4]. А.П. Ершов отмечал в своем отзыве, что хотя такие важные принципы программирования, которых придерживался диссертант, как «модульная организация ПО, разработка значительной части базовых программ на инструментальной машине с последующей “раскруткой” на головной машине, эмуляция и перенос программ, внутрисистемные стандарты на ПО, продуманная система его сопровождения» не являлись принципиально новыми, их ценность состояла в том, что они выполнялись в промышленных масштабах[5]. Репутация минских системных программистов сформировалась на основе сопровождения ЭВМ и обновления мануалов, что свидетельствовало о том, что разработчиков МО заботило превращение программного средства в программную продукцию. В период ЕС ЭВМНеменман принимал участие в исследованиях по развитию архитектуры и в разработке МО ЕС-1037, ЕС-1130, был ведущим разработчиком системного и прикладного программного обеспечения персональных ЭВМ ЕС-1840,1841и других. Ныне проживает в США, куда уехал в 1994 г.
В 1959 г. на базе математических лабораторий и лаборатории ЭВМ Института физики и математики АН БССР создан Институт математики и вычислительной техники АН Беларуси. Здесь, помимо прочего, в исследуемый период развивались численные методы в прикладной математике, математическая кибернетика и математическое обеспечение ЭВМ[6]. В составе института был организован Вычислительный центр, который обеспечивал исследовательскую деятельность коллектива, связанную с использованием вычислительной техники. Кроме того, при институте работал Республиканский фонд алгоритмов и программ, осуществлявший внедрение прикладного МО. Руководили ИМ с 1959 по 1977 г. Н.П. Еругин (академик АН БССР с 1956 г.), с 1977 по 1992 г. – В.П. Платонов (академик НАН Беларуси, 1972; академик РАН с 1987 г.).
Институт сотрудничал со многими научными и производственными организациями республики в области математического моделирования и решения прикладных задач на ЭВМ: выполнялись обработка данных геофизических съемок территории Белоруссии, расчета строительных конструкций, параметров высоковольтных линий электропередач, моделирования колебательных процессов в автотранспорте, обработка данных в медицине, биологии, химии и физике и других областях. В 1961–1962 гг. в связи с организацией в Минске серийного выпуска ЭВМ «Минск», в Институте приступили к разработке МО ЭВМ. Были созданы библиотеки стандартных программ, реализующих методы численного анализа, для ЭВМ Минск-2(22), Минск – 2(22)М, Минск-32. Исследования в области трансляторной тематики начались в институте после того, как Н.В. Шкут прошел стажировку в Отделе программирования ВЦ СО АН СССР. При его участии разработаны и реализованы трансляторы с подмножества языка программирования Алгол 60 для ЭВМ Минск-2 и Минск-22 (ТАМ-2, ТАМ-22). Межведомственная комиссия ГКНТ СССР рекомендовала их к эксплуатации на вышеназванных ЭВМ[7].
В 1968 г. в ИМ АН БССР перешел Г.К.Столяров[8]. Здесь он возглавлял лабораторию систем математического обеспечения, где под его руководством в 1974–1987 гг. создавалось семейство информационных документально-фактографических систем АСПИД. Создание этих систем являлось созвучным новому направлению применения ЭВМ с использованием различных баз данных. В семейство АСПИД входили АСПИД-3/ОС, АСПИД-ДОС, АСПИД-5/ЕС, АСПИД-7 на СМ-4, АСПИД-9[9], конвертеры, система бесперфокарторного диалогового ввода данных (более тысячи первичных пакетопередач с правом дальнейшего тиражирования в 135 отраслей и ведомств СССР)[10]. В этот период Столяров, в качестве члена Пленума Координационного комитета по вычислительной технике АН СССР (ККВТ)[11] и других комитетов и комиссий как республиканского, так и международного уровней, вел большую организационную работу по информатизации научных исследований в СССР. Он инициировал создание и обеспечил руководство советской Рабочей группой по системам управления банками данных (1973–1987), был наблюдателем от Академии наук СССР в рабочих группах по банкам данных США и Великобритании по представительству академика А.А. Дородницына. В СССР проводились Всесоюзные конференции по банкам данных, издавался сборник «Прикладная информатика» (гл. редактор В.М. Савинков), Отчеты РГБД[12]. Столяров тесно сотрудничал с А.А. Дородницыным, А.П. Ершовым по вопросам перспективных направлений развития программирования[13]. ВЦ СО АН СССР был ведущей организацией его диссертации на степень кандидата физико-математических наук по специальности 01.01.10 – математическое обеспечение вычислительных машин и систем, подготовленной им без научного руководства в ИМ АН БССР и защищенной в Институте кибернетики в Киеве[14].
Николай Васильевич Шкут (1937–2002), выпускник Белорусского государственного университета (1959), работал заведующим лабораторией БГУ, затем перешел в Институт математики. В 1965 г. возглавил лабораторию автоматизации программирования. В 1966 г. стал аспирантом А.П. Ершова[15], в 1971 г. защитил диссертацию «Схемы трансляции с языков типа Алгол для ЭВМ среднего класса» (специальность 01.009 Теоретическая кибернетика) кандидата физико-математических наук в Ученом совете ИМ АН БССР. В 1982–1984 гг. был заместителем директора этого Института. Лауреат премии Ленинского комсомола (1970 г.) и Государственной премии Беларуси (1982 г.) за разработку и внедрение математического обеспечения ЕС ЭВМ. Возможно, учеников из Беларуси у Ершова было бы больше, поскольку руководство Института математики стремилось направить к нему лучших молодых ученых[16]. Но прозаическое обстоятельство – нехватка мест в общежитиях Академгородка – не позволяло осуществить эти замыслы. Между Отделом программирования ВЦ СО АН СССР и минскими программистами шел интенсивный обмен литературой[17].
В 1970 г. был создан транслятор ТАМ-22Т с полного языка Алгамс[18] для ЭВМ Минск-22Т и ЭВМ Минск-32. С 1971 г. программисты ИМ принимали участие в разработке и внедрении МО для ЕС ЭВМ – пакеты научных подпрограмм для решения широкого круга задач из различных областей применения математических методов (набор подпрограмм, реализующих методы вычислительной математики и математической статистики), трансляторы с алгоритмических языков, информационно-поисковые системы. Институт регулярно издавал сборник «Математическое обеспечение ЕС ЭВМ». Сотрудники ИМ преподавали в БелГУ, руководили практикой студентов по специальности «прикладная математика».
Белорусский государственный университет стал центром подготовки математиков-программистов и аналитиков для компьютерной индустрии Республики. Более 90% программистов СКБ–НИИЭВМ составляли выпускники БГУ. В 1960 г. на математическом факультете было положено начало специализации по вычислительной математике и программированию, первый выпуск состоялся в 1962 г. В 1970, как и во многих вузах СССР, здесь был создан факультет прикладной математики, деканом которого стал Евгений Алексеевич Иванов. Он, будучи сотрудником ИМ АН БССР, защитил диссертацию кандидата физико-математических наук в 1969 г.[19]. В 1971 г. при БГУ был создан Научно-исследовательский институт прикладных физических проблем (НИИ ПФП), который ныне носит имя А.Н. Севченко, его первого директора. В НИИ ПФП проводились научно-исследовательские работы по развитию современных направлений компьютерной алгебры, информатики, кибернетики.
В 1965 г. в Минске на базе нескольких лабораторий был создан Институт технической кибернетики АН БССР, в котором работало около 500 человек, и около 700 человек – в СКБ с опытным производством. Основные направления исследований института – конструкторская и технологическая подготовка производства (САПР) и автоматизация научных исследований. В институте из 22 лабораторий большая часть была связана с системным программированием, в основном с пакетами прикладных программ, машинной графикой. Лабораторией системного программирования и логического проектирования в ИК АН БССР руководил член-корреспондент АН БССР Аркадий Дмитриевич Закревский (1928–2014)[20]. Выпускник радиофизического факультета Томского государственного университета, аспирант проф. В.Д. Кессениха, он вырос как ученый в Сибирских Афинах: 1960 г. кандидатская диссертация, в 1970 – докторская. В основу его докторской диссертации легла монография «Алгоритмический язык ЛЯПАС и автоматизация синтеза дискретных автоматов», где он предложил пути преодоления сложности программирования задач логического синтеза в машинных кодах[21]. К этому времени (1964) была разработана и система автоматизации программирования логических задач, основанных на языке ЛЯПАС. Поскольку ЛЯПАС предназначался для серийных Урал-1и М-20, прикладные программы на нем оказались востребованы во многих городах СССР: Москва, Ленинград, Рига, Новосибирск, Свердловск, Киев, Кишинев, Фрунзе и др. В США существовала «User group of Russian Programming Languages» (N. Nadler), где использовали и язык ЛЯПАС. Трансляторы с этого языка были созданы в Польше, Югославии, Чехословакии, ГДР, интерпретатор в США[22].
Уже в Минске, куда Закревский с группой сотрудников переехал в 1971 г. был завершен язык ЛЯПАС-71, работавший с ОС для М-220, в 1980-е годы – ЛЯПАС-М, реализованный на ЕС, БЭСМ-6и СМ-4. Области его использования – системы автоматизации логического проектирования на базе микропроцессоров и программируемых матриц. Им создана научная школа логического проектирования, более трех десятков его аспирантов стали кандидатами (восемь из них – докторами) наук. Успешно функционировали филиалы этой школы в Томске и Севастополе. А.Д. Закревский был неизменным руководителем постоянно действующего научного семинара по логическому проектированию[23].
Минская республиканская школа системного программирования не была локализована в каком-либо одном учреждении, она также не имела своего лидера, по типу являясь скорее незримым колледжем. Основные практические и теоретические решения этой школы были связаны с ЭВМ, которые разрабатывались в республике: это ЭВМ среднего класса серии «Минск», затем ЭВМ серии ЕС и ПЭВМ. Эта школа была ориентирована на решение производственных вопросов, что требовало технологичности подхода и серьезного отношения к технической документации. Последнее обстоятельство не раз отмечалось в кругах специалистов, как положительное[24]. В научном плане представители этой школы были во многом самостоятельны, поддерживая связи с ведущими программистским центрами СССР, такими, как Институт кибернетики АН УССР, Отдел программирования ВЦ СО АН СССР, ИПМ им. М.В. Келдыша, ВЦ АН СССР.
Приложение 1
От СКБ Минского завода ЭВМ до НИИЭВМ
Письмо М.С. Марголина – И.А. Крайневой. Май 2017.
Уважаемая Ирина!
Извините, вряд ли получится связное изложение. Если Вы соберётесь это опубликовать, естественно что-то сократив, покажите, пожалуйста, предварительно. Я не буду придираться. Я не могу ничего добавить к тому, что Вы написали о Г.К. Столярове и М.Е. Неменмане. Они оба очень много сделали для меня, и я очень уважаю их и как сотрудников, и как талантливых, брызжущих идеями, разработчиков, и как настоящих друзей.
Обо мне. Окончил в 1954 г Белгосуниверситет по специальности «математика». Преподавал в школах, в военном училище, где был назначен даже завкафедрой. Но училище перевели в Пермь. И тут (в 1959 году) я встретил Столярова, которого хорошо знал ещё по школе (он учился на 2 года позже меня). Столяров уже был начальник лаборатории матобеспечения в СКБ завода математических машин, он позвал меня к себе в лабораторию. Я сказал ему, что не представляю, что это такое, но он за несколько минут ввёл меня в курс, и я, конечно, согласился. Полгода Столяров пробивал мою кандидатуру на должность инженера, и в январе 1960 пробил. Таким образом, я в «вычислительном деле» с января 1960. В программировании – самоучка. Основное для меня направление в 60-е годы – архитектура и операционные системы малых ЭВМ. Надо пояснить, что в то время «малыми» ЭВМ называли (по моему, это пошло от В.В. Пржиялковского) такие, быстродействие которых не превышало 20 тысяч оп/сек (имелась в виду простая смесь, в основном – сложения). Такими ЭВМ были, в частности, Минск-1, -11, -14, -2, -22, -23. И диссертация моя называлась «Реализация программных средств обепечения адаптируемости операционных систем на ЭВМ класса малых машин». Но об этом позже.
Вернёмся в начало 60-х. Довольно быстро я прошёл должности ст. инженера, вед. инженера, нач лаборатории архитектуры ЭВМ. Такое было время. Знал я немного, но читал всё, что можно было. И активничал. Мы все были очень активны, особенно, Столяров. Обязательно надо вспомнить Григория Моисеевича Генделева, который в 1960-1961 годах был основным и одним из самых конструктивных разработчиков ЭВМ Минск-2. По сути дела, он был моим куратором в архитектурных проблемах. И когда он перешёл работать в ЦНИИТУ[25], я продолжал то, что он начинал. Чуть позже это реализовалось в ЭВМ Минск-22 (я был назначен зам главного конструктора), Об этой ЭВМ выпущена книга «Электронная вычислительная машина МИНСК-22». (М. Марголин, В. Надененко, Г. Смирнов).
Кажется, в 1962 году меня включили в состав комиссии по приёмке ЭВМ «Урал-4». Увидел и познакомился с Б.И. Рамеевым, М.Р. Шура-Бурой, А.А. Дороднициным. Слушал, пытался понять; это была хорошая школа. Пытался понять, почему все ЭВМ такие разные – начиная от системы команд, длины ячейки. Мне показалось, что это определялось далеко не объективными причинами. В то время в советских ЭВМ адресуемым элементом памяти была ячейка – обычно там помещалась команда или число (с фиксированной или плавающей запятой). Постоянная длина ячейки влияла и на структуру команд. ЭВМ были одноадресными, двухадресными, трёхадресными. И вдруг мы узнали об IBM/7030 «Stretch» (1959), в которой переменная длина слова и команды. И много ещё было революционно нового в этом проекте: программно-управляемая система прерываний, диски и т.д. Мы прочли об этом в Кибернетическом сборнике[26]. Мне рассказывали, почему в М-20 (БЭСМ-4, М-220) длина ячейки и команды были 45 битов. Дело в том, что ввод осуществлялся с перфокарт. А перфокарты тогда содержали 45 колонок (не 80, как позже, дырки в карте были круглые). При вводе широкой стороной за один такт заполнялась одна ячейка памяти. Информации о том, как развивается ВТ на Западе, было мало. Да и доходила она только до грандов – ИПМ, ИТМиВТи т.п.
В 1966 году, кажется, лабораторию преобразовали в отдел, в котором было больше 100 сотрудников в трёх лабораториях. Две из этих лабораторий возглавили Мария Григорьевна Скоромник и Людмила Трофимовна Чупригина – прекрасные разработчики и организаторы, вскоре они возглавили отделы, отпочковавшиеся от нашего.
В начале 60-х В.В. Пржияковский оказался на Ганноверской промышленной ярмарке и впечатлился машиной IBM-1401. Его рассказы привели к созданию Минск-23. От нас требовали дешёвую машину, предназначенную для обработки информации, вращающейся на большом предприятии. В качестве полигона рассматривался Новочеркасский электровозостроительный завод (тот самый, где за пару лет до того рабочие возмутились безобразным к ним отношением и существенным повышением цен на мясо и двинулись к горкому партии, где войска применили против них оружие). В 1963 году там в руководстве оказались энтузиасты, которые хотели создать автоматизированную систему управления, связывющую, например, спецификации изделий, склады, доставку деталей со складов на рабочие участки и т.п. Мы сразу перешли к побайтовой организации памяти и ввели разнообразные команды для работы с байтами. Мы построили программно-управляемую систему прерываний. Разрабатывали систему построения и обработки таблиц – РПГ. Позже система РПГ была адаптирована для ЭВМ серии ЕС. Тогда была опубликована книга «Программирование на РПГ для ЕС ЭВМ» (Ю. Липень, М. Марголин, З. Марук). Но мы не сразу поняли, что настоящего успеха в такой работе нельзя было достичь, поскольку у нас не было дисков. Не было их не по нашей вине, а потому, что общее состояние промышленности было на слишком низком уровне для таких сложных изделий.
IBM-1401 имела достаточно памяти на дисках, и они могли хорошо реализовать оперативную обработку данных для учёта и планирования. И потому этих машин за два года было выпущено больше 10000 (для того времени – неожиданно высокое число), а Минск-23 – только 28. Здесь сказалось ещё и то, что предприятия в Союзе не были готовы вообще к машинной обработке информации, ни организационно, ни морально, ни технически. Тем не менее, на Минск-23 бронировали места для пассажиров, летящих через Москву (программы этого комплекса создавала наша группа – Марголин, Скоромник, Чупригина, Чернецкий, ещё трое). Работали Минск-23 и в Венгрии. Да и у нас в институте использовали Минск-23 для автоматизации микропрограммирования. Была выпущена книга «Принципы работы ЭВМ «Минск-23» (М. Марголин, М. Скоромник, Г. Столяров, Л. Чупригина). Параллельно с этим в институте шла разработка «Минск-32», но ни я, ни наш отдел не имел к этой работе отношения.
В компании IBM успешный опыт внедрения 1401/1410/1440 определил основную тенденцию – нужны средства для обработки больших массивов информации, где основные операции: сортировка, выборка, суммирование, сравнение, работа с таблицами. И следующие машины строились исходя из этого. Поэтому представление данных обязательно включало в себя адресацию каждого байта. Много продумывалось для организации ввода-вывода, потоков задач и т.д. И создавались мощные программные комплексы – кроме операционных систем, настраиваемых на разнообразные параметры, это были программы обработки текстов, обработки таблиц, работы с огромными базами данных – прообразы таких комплексов, как WORD, EXCEL, ACCESS etc. Пользователи получали вместе с Hardware и средства обработки телекоммуникаций. Не говоря уж о трансляторах. В 1964 году была объявлена System/360. Дальше Вы и сами знаете.
Могу попробовать вспомнить то, что Вы, может быть, и не знаете. Как начиналась ЕС ЭВМ. Точнее – как это коснулось меня и наш коллектив. Фирма IBM от 1401/1410/1440 естественно перешла к ключевой системе 360, задавшей, по сути, стандарт на долгие годы. И весь компьютерный мир пошёл по этому пути: Siemens, ICL, RCA, японцы... У нас этот процесс трагически задержался из-за отсутствия дисков – а IBM использовала диски с 1959 года. Это отбросило нас ещё намного назад. Только в 1970-1971 у нас появились болгарские диски, потом пензенские... А у них уже появились IBM/370, виртуальная память и тд. В 1965-1966 информация о 360 и её операционных системах стала проникать в разные организации. И делались попытки реализовать эти идеи. Уже знали, что для 360 написаны не только ОС (DOS/360 и OS/360). Подготовлены трансляторы (в т.ч. PL/1), системы упрвления банками данных, и много ещё чего, в т.ч. то, что мы называли прикладными программами – объём определялся миллионами строк. Появилась идея: если создать технику, аналогичную 360, и достать «их» программы, то «народное хозяйство» и оборона поднимались на новый уровень. Но опять – даже дисков нет. Так что о «технике, аналогичной 360» можно было только мечтать.
В ИПМ разрабатывалась (по слухам) система «Весна» и операционная система типа ОС/360. В Северодонецке – одна из моделей АСВТ. Для неё ОС/360 адаптировалась так, чтобы резиденция системы была не на дисках (их ведь не было), а на лентах. Конечно, практическая польза от таких работ была только в том, что разработчики сильно повышали свою квалификацию, осваивали самые современные идеи. Самостоятельные разработки – даже такие удачные, как БЭСМ-6 и МИНСК-32 не могли привести к конкурентноспособным будущим ЭВМ. Известно, к чему приводит идея «собственного пути» в любой области. В конце концов, успех внедрения вычислительной техники определяется не оригинальными архитектурными решениями, а, прежде всего, предоставлением пользователю богатого программного хозяйства, которое создаётся сотнями, а то и тысячами квалифицированных программистов из десятков фирм. Решением этой проблемы у нас могла бы служить адаптация готовых программ к нашему оборудованию, особенно, к нашим периферическим устройствам, и к нашим задачам, Пришлось разработать специальную технологию, здесь очень много сделали коллеги из ГДР. При разборе для адаптации мы и наши коллеги обнаруживали сотни ошибок, которые исправляли тут же. Надо было выпустить документацию на русском языке, готовить пользователей к новым для них подходам к обработке информации. Конечно, важно было, чтобы аппаратура как можно меньше отличалась от прототипа.
В 1967 году Пржиялковский вызвал меня и предложил возглавить у нас работы по software новой серии машин, предупредив, что мы будем координировать эти работы с НИЦЭВТом и ереванцами, что главным будет разумная организация работ. Я говорил о загруженности, о запуске Минск-23 (она была сдана госкомиссии в 1966 – работали по 12 часов в день), о работе в Аэрофлоте, в Новочеркасске. Пржиялковский настаивал. Я согласился. В верхах решался вопрос об объединении усилий со странами СЭВ. И надо было окончательно решить, что взять за «прототип» – IBM/360 или английскую ICL. Были совещания, на некоторые из них Пржиялковский брал меня с собой, чтобы я рассказывал об организации работ. Плохо помню детали. Основным сторонником английского варианта был, по моему, замминистра Михаил Кириллович Сулим, его поддерживал академик Дородницын. Я был уверен, что лидерство IBM безусловно, что английский или японский варианты – вторичны; но меня не спрашивали, я был «справочником». США не разрешали продавать машины 360 странам Варшавского Пакта, понимая, что это будет использовано в военных целях. Но «Роботрон», ведущая организация в ГДР, сумела нелегально приобрести 360/40 в ФРГ. Всё-таки, было решено выбрать IBM. Начались частые активные встречи с немцами, чехами, болгарами.
Потом меня приказом по МРП (или по главку, не помню) назначили руководителем разработки ДОС для первых машин серии, машин с меньшей производительностью. Мою кандидатуру поддержал Михаил Романович Шура-Бура, который был научным руководителем [разработки ПО для ЕС ЭВМ – И.К.]. Для высокопроизодительных машин разрабатывалась ОС, ведущим был НИЦЭВТ. Через пару лет, когда уже у нас ставилась под наладку первая из машин: ЕС-1020, начались поездки наших специалистов (вместе с ереванцами и ницэвтовцами) в ГДР, жили и работали мы в Карлмарксштадте (Хемниц), изучали документацию (горы), обсуждали принципы взаимодействия с партнёрами из разных стран, распределение работ и т.д. А для непосредственной работы на 360 ездили (по удивительному автобану) на ночные смены в Берлин – раз в неделю.
Мне приходилось отчитываться обо всём в Министерстве. В какой-то момент мне был объявлен выговор по главку за то, что один из сотрудников Ереванского НИИ– член нашей команды – пытался провести в ГДР больше денег, чем разрешалось. А я руководил группой. Кажется, в начале 1971 года, в Минск, в НИИЭВМ[27], приехал Министр радиопромышленности СССР Валерий Дмитриевич Калмыков. Позвали меня, чтобы я рассказал, как идёт разработка ДОС/ЕС. Я рассказал, он спросил, как нам работается с М.Р. Шура-Бурой. Я, конечно, похвалил МР. Вдруг я услышал вопрос: «Может быть, надо вместо него привлечь А.П. Ершова?». Я что-то лепетал, что оба – прекрасные учёные и организаторы, хорошо знают проблемы, но МР с нами работает уже 3 года и т.п. Министр улыбнулся и сказал, что другого ответа он не ожидал. Меня отпустили. А через полгода мне не продлили разрешения ездить в загранкомандировки. А ещё через год меня как руководителя ДОС/ЕС явочным порядком заменили, оставив за мной тот же объём работы, но без права представлять. Это отразилось, конечно, при присуждении за эту работу Государственной премии – меня вычеркнули из списка перед самым Комитетом по премиям. Мы подготовили и выпустили книгу «Операционная система ДОС ЕС», авторы: М.Р. Шура-Бура, Э.В. Ковалевич, М.С. Марголин, М.Г. Скоромник, Л.Т. Чупригина.
Я в это время начал готовить диссертацию. Столяров познакомил меня с Львом Николаевичем Королёвым, который согласился быть научным руководителем. Очень помог мне Андрей Иванович Никитин (Институт кибернетики АН УССР), который обсуждал со мной структуру работы, особенности, и скорректировал даже название. Много было бесед с Всеволодом Серафимовичем Штаркманом (ИПМ) и особенно с Владимиром Андреевичем Степановым (он был начальником ВЦ у Сергея Павловича Королёва, сменив на этом посту Святослава Сергеевича Лаврова). В 1973 году диссертация была готова, Лев Николаевич сумел договориться о защите у себя в институте – ИТМиВТ – сумел договориться с Анатолием Александровичем Стогнием (Институт кибернетики АН УССР), чтобы он был первым моим оппонентом. Вторым оппонентом был Владимир Андреевич Степанов. Защита прошла успешно. Довольно много преподавал – в Белгосуниверситете, в Академии Управления, в других организациях.
Ещё. Я не согласен с термином «копировали». Надо понимать, что следовать стихийной стандартизации, следовать по пути, которым идёт весь мир, следить за тенденциями развития – это не то, что некоторые презрительно называются «копированием», а стремление попасть в mainstream, а не ещё больше безнадёжно отставать, застряв в своём любимом болоте. А то, что микроэлектроника, и не только она, сильно отставала от требований, предъявляемых вычислительной техникой – это была беда отечественной промышленности.
Опять обо мне. Я был заместителем главного конструктора Минск-22, Минск-23, ЕС-1020, ЕС-1035. Награждён тремя медалями ВДНХ, в т.ч. одной золотой. Основное моё научное достижение – работы, связанные с тематикой смешанных вычислений. Всё началось со статьи А.П. Ершова «О сущности трансляции» (1977). Меня захватила идея создания смешанного вычислителя. Я называл это редуктором; Андрей Петрович Ершов и Святослав Сергеевич Лавров соглашались с этим термином, так как редукция – это преобразование к более удобному виду, сведение сложного к более простому, доступному для более быстрого и простого анализа. Это оказалось связанным с моими более ранними соображениями о введении понятий «ареал» и «фильтр», которые были внесены в толковый словарь по ВТ и программированию. В архиве АП Ершова есть такая запись:
Из архива академика А.П.Ершова
Всесоюзная школа по смешанным вычислениям 06.10.1983– 10.10.1983
Лиманчик возле Абрау (под Новороссийском)
Лагерь Ростовского Университета
Лист 6. 06.10.83. МАРГОЛИН
Лист 7. «Мы применяем те все трансформации, редуцируем М-определения в 1000 операторов и получаем ост. прогр. в 200 команд.
Warning: есть ветви для избыточности[28], ликвидация аварийных цепочек. Снижается помехоустойчивость. Мы завели фильтры: они по заданному ареалу сами строят аварийные цепочки для поддержания помехоустойчивости. Что ещё даёт редуктор – это неожиданно.
СВ очень хороши для тестирования.
Берём Макро, строим серию остаточных макроопределений, и тестируем по оставшимся параметрам (легче отлаживать). При этом универс. программа пополняется, строим снова остаточные определения. Если какое-то определение не изменилось, то мы его вторично не отлаживаем.
Терехов: Хорошо! Но потому ли, что М-генератор плохой.
– Нет, не потому.
Статистика: много условий зависит только от входных величин и стало быть подвержено ареалам. Материал: системные компоненты МО.
Пользовательские программы – помехозащищённые.
Специализация – хороший способ тестирования[29].
Ветераны отделения программного обеспечения. Слева направо: М. Неменман, М. Марголин, М. Скоромник, З. Брич, Г. Толмачёва, Л. Чупригина, Г. Столяров, Н. Кушнеров. Минск, январь 1981.
Потом в Копенгагене состоялась конференция по смешанным вычислениям, куда мне не удалось попасть. Но С.С. Лавров упомянул в своём докладе и о моих результатах. В аннотируемой библиографии по этой теме, опубликованной на конференции, приведены 5 моих работ (1979 – 1986)[30].
И наконец, опять обо мне. Я уехал в США в 2002 году, когда мне было уже 70. Уехал к дочери. К этому времени я уже сознавал, что освоить на приличном уровне новые идеи, технологии, тенденции я не в состоянии. В принципе, за свою «жизнь в искусстве» компьютерного дела я кое-что полезное сделал, кое-чем горжусь, особенно работами по смешанным вычислениям. Мог ли добиться большего? Кто знает? Доволен признанием замечательных учёных и организаторов, таких, как Ершов, Лавров, Королёв, Штаркман, Шура-Бура, Никитин, Пржиялковский, Столяров, Неменман и других.
Успехов Вам, Макс Марголин, Май 2017
Fremont, California
P.S. Вы спрашивали о моих отношениях с КПСС. Я был завкафедрой (математики и механики) в артиллерийском училище. Замполит предложил мне вступить в партию, я получил рекомендации. Но училище перевели, и всё... В НИИЭВМ меня приняли в КПСС в 1967 г. перед служебной поездкой в Чехословакию. Думаю, руководству очень надо было, чтобы я туда поехал - были серьёзные дела с чехами. А уж как шли разговоры с райкомом партии – не знаю. Вспоминаю такой эпизод: 1970 награждали всех медалями «100-летие Ленина». А Неменману и мне не дали. Мы только посмеялись. Через пару месяцев нас вдруг наградили. Парторг института позвал нас, и стал рассказывать, как он ходил в райком и доказывал – что мы достойны. Нас это только веселило… ММ.
Приложение 2
Письмо М.Е. Неменмана – И.А. Крайневой.
2017-04-24
Уважаемая Ирина Александровна!
Начав писать обещанные замечания к Вашему материалу “Из истории программирования в Беларуси (1959 - 1990)” я, естественно, обратился к интернету.
Очень скоро в хорошо известном Вам “Виртуальном компьютерном музее” я обнаружил датированную 2002 годом большую публикацию Г.К.Столярова “Компьютерная хроника Белоруссии” http://www.computer-museum.ru/histussr/hist_belorus.htm.
Материал очень обстоятельный.
Как указано в предисловии к “Хронике” «В сборе и обсуждении материалов участвовали сотрудники и ветераны упомянутых в тексте организаций Минска. Автор-составитель хранит о них самые добрые воспоминания. Имена их представлены на этих страницах вместе с их славными деяниями».
На стадии подготовки материала, если бы его автор-составитель включил и меня в состав участников обсуждения, я бы высказал несколько замечаний к тексту. Сейчас, пожалуй, это уже лишено смысла.
Несколько общих слов и замечаний к Вашему тексту (а они могут быть отнесены и к “Хронике” ) я все же сделаю. Повлияют ли как-нибудь эти “общие слова” на Ваш текст - решайте сами. При этом я сознательно ограничусь только нашим предприятием, считая, что о других коллективах мне известно меньше, чем написано Г.К. Столяровым в “Хронике”. И еще я ограничусь “до-ЕС-овским” периодом истории. Причина этого ограничения в том, что создание системных программ для разрабатываемой “собственной” ЭВМ и для клона уже существующей ЭВМ - это два различных вида программистской деятельности, поскольку второе есть разбор и некоторая адаптация программ, до этого уже написанных кем-то..
В “Постановлении” 1956 года никак не могло и быть речи о математическом обеспечении ЭВМ. Такого термина, как и такого понятия, тогда не существовало. Были слова “ЭВМ”, “Программирование для ЭВМ”, было совсем немного “программистов”, в основном, математиков по образованию, поскольку задачи на ЭВМ решались математические и больше никакие. Была вышедшая в 1956г. одна книга по ЭВМ (А.И. Китов“Электронные вычислительные машины”). В ней были, в частности, примеры программ, в т.ч. программа умножения матриц. Осенью 1957г. с этой книгой в руках я спросил у зав. кафедрой алгебры Белгосуниверситета проф. Д.А. Супруненко, можно ли мне в качестве дипломной работы составить программу вычисления определителя порядка “n”. Дмитрий Алексеевич ответил: “Вот задачка из теории групп, реши ее, а потом составляй программу. Расскажешь нам, что такое это самое программирование”. Моя дипломная работа – первая работа в университете, связанная с программированием – называлась “Программирование некоторых алгебраических задач”. Составленная мною программа существовала только на бумаге, никаких ЭВМ “живьем” я не видел, в университете их тогда не было.
Несколько моих однокурсников по университету в 1958 году по распределению были направлены на строящийся тогда “Завод счетных машин”. Среди них были упомянутые Вами Григорий Моисеевич Генделев и Владимир Иосифович Цагельский. Было еще несколько наших выпускников, но почти все они в дальнейшем переквалифицировались в электронщики. Руководство строящегося завода понимало, что математики на заводе понадобятся для создания и выполнения тестовых и контрольных программ, необходимых при испытаниях выпускаемых машин. О создании программ для потребителей выпускаемой продукции речи, естественно, не было. Вновь принятых на работу математиков отправили учиться программированию, кого в Москву, к разработчикам машины М3, а кого в Пензу, где подобный завод уже работал. Это было до создания СКБ и до возврата в Минск Г.К. Столярова, кстати, окончившего среднюю школу в Минске. Я по распределению был оставлен ассистентом в университете, но связь с однокурсниками не терял, довольно часто посещал их на работе, старался быть в курсе их дел. А еще я “подталкивал” хороших студентов на практику и дипломное проектирование в СКБ, потом и к распределению туда на работу.
Упомянутые Вами Макс Соломонович Марголин (выпуск БГУ 1954г.) и Эдуард Викентьевич Ковалевич (выпуск 1959г.) были приняты на работу уже Г.К. Столяровым, первый – в 1960г, второй – в 1961г.; Г.Д Смирнов – совсем не математик, он один из разработчиков “Минск-2”, позднее - зам. директора НИИЭВМ.; а Л.М. Романовская уже не из первых сотрудников, она из большой группы выпускников 1964 г.
Г.К. Столяров несомненно был прекрасным организатором. Благодаря его активности, убежденности, умению убедить вышестоящее руководство, коллектив рос очень быстро. В апреле 1962г. в составе “Научно-исследовательского отдела машинной математики” (заметьте - не программирования, не математического обеспечения!) было создано две лаборатории (М.С. Марголина и моя). Еще через несколько лет появилась лаборатория Э.В.Ковалевича. С июня 1967 года эти три лаборатории превратились в отделы, а Г.К.Столяров стал заместителем главного инженера СКБ по математическому обеспечению. Когда он через год под лозунгом “Пора защищаться!” ушел в Институт математики АН БССР[31], из названия этой должности исчезли три последних слова. Этот факт прекрасно иллюстрирует “второсортность” математиков в компьютерной индустрии тех лет.
К концу работы в НИИЭВМ энтузиазм Г.К. Столярова стал, как мне казалось, несколько угасать.
Десятилетие разработки минских ЭВМ 1-го и 2-го поколений (1959–1968 гг.) завершилось моделью “Минск-32”– она была сдана Госкомиссии 2 ноября 1968 года. Серийный выпуск этой машины продолжался до 1975г, всего их вышло около 3000. Это больше, чем суммарное количество всех других ЭВМ типа “Минск”. Опыт, накопленный при разработке и производстве предыдущих моделей, во многом способствовал успеху последней. В течение этого “минского” периода многое было осуществлено впервые. Сюда относятся, например:
- разработка структуры и состава программной документации;
- испытания и госприемка программ;
- поставка программ на машинных носителях;
- сопровождение программ у пользователя (релизы, версии, обновление).
Минские массовые ЭВМ работали везде. У А.П. Ершова в системе “Аист” – “Минск-22”. “Минск-23”, например, в Аэрофлоте в первой системе бронирования авиабилетов. ”Минск-32’ – на Крайнем Севере и Дальнем Востоке, на заводах, в Госплане, в ЦСУ и по всей стране на обработке результатов переписи населения, в оборонных и прочих министерствах, в НИИ и в ВУЗ’ах, даже на корабле в Антарктике – у всех, кому не доставались менее распространенные бОльшие машины. Разве только атомные проекты обходились без наших машин, но, например, в ИЯФ СО АН СССР – тоже “Минск-32”. Даже в ЦК КПСС (!) были установлены и работали две машины “Минск-32”. Естественно, что мы поддерживали контакты, как с коллегами в других организациях, так и с пользователями. С коллегами – на конференциях, семинарах и т.п. Мне запомнились:
- «Всесоюзное совещание по вычислительной математике и вычислительной технике» в конце 1959-го года в Москве, в МГУ. Здесь выступали (и я их впервые услышал!) А.П. Ершов, С.С Лавров, М.Р. Шура-Бура, Э.З. Любимский[32];
- 4-ый Всесоюзный математический съезд в Ленинграде летом 1961г.;
- Конференция в Киеве летом 1963 года, где шла речь о компиляторах с Алгола;
- АЛЬФА-конференция в Новосибирске в 1965 г.[33];
- ВКП-1, Первая Всесоюзная конференция по программированию, Киев, 1968 г.;
- ВКП-2, Вторая Всесоюзная конференция по программированию, Новосибирск, 1970 г.
На последних трех наши сотрудники уже выступали сами.
А замечания от таких, например, пользователей, как ИЯФ СОАН, ВЦ Госплана, ВЦ ЦСУ, Институт Кибернетики АН Эстонии переоценить трудно. Они хорошо помогали нам при модернизации и создании новых версий.
В целом, как мне казалось, академические коллеги смотрели на нас и наши не такие большие машины несколько свысока, “сверху вниз”, зато пользователи – наоборот, “снизу вверх”, мы ведь, естественно, знали свои машины и программные продукты лучше..
Следующей разработкой после “Минска-32” была уже ЕС1020. Не стану здесь касаться спорного решения, которое привело к прекращению разработки собственных ЭВМ массового применения.
А теперь несколько отдельных моментов.
В декабре 1961г. на ВДНХ “Минск-1” играла с посетителями в беспроигрышную игру “Волки и овцы”. Эту программу написал В.И. Цагельский с моим минимальным участием. Тогда это был интересно. Свои ходы машина печатала на узкой ленте тогдашнего принтера (дисплеев еще не было), а мы двигали шашки на отдельно стоящей демонстрационной доске.
Как появился термин “математическое обеспечение ЭВМ”
Где-то в 1962 году один из пользователей машины “Минск-1” прислал письмо с просьбой о получении некоторых запасных частей, а заодно еще и каких-нибудь математических программ для машины. Письмо попало в наш отдел, и Г.К.Столяров поручил мне подготовить ответ со словами, что просьба о материальном обеспечении будет удовлетворена, а математикой мы не обеспечиваем. Так эти два слова стали соседними. И хотя “обеспечение” можно трактовать как “лишение кого-либо имевшейся у него печки”, термин получил распространение. Термин, на самом деле, не совсем удачный, поскольку он подчеркивает вторичность программ по отношению к машине. Американские “hardware” и “software” в этом смысле намного ближе к истине.
Я не буду здесь описывать наши разработки по программному обеспечению – о них много, хотя и с некоторыми ошибками, написано в материалах по Минским ЭВМ в “Виртуальном компьютерном музее”. Мне бы хотелось подробнее рассказать об одной из них - “Автокоде Инженер” (АКИ), но это как-нибудь позднее.
Несколько дополнительных “текстовых” поправок.
Н.В. Шкут был на стажировке в ВЦ СОАН в начале 60-ых годов. Он – Лауреат премии Ленинского Комсомола, а не Ленинского Комсомола Беларуси. Этой премии с формулировкой “За участие в создании ЭВМ типа “Минск” он, в числе других, был удостоен в 1970 г, вместе со мной и Э.В. Ковалевичем.
Утверждение “коллектив лаборатории, поначалу состоявший из нескольких сотрудников, увеличился до 120 человек к концу 1960-х годов” не совсем верно: более 100 сотрудников было уже к середине 1967 г.
Осталось написать о контактах с Андреем Петровичем Ершовым. Они были достаточно регулярными, хотя и короткими, во время многочисленных конференций, семинаров, симпозиумов. Для нас, “невыездных” и все-таки провинциальных, эти контакты были необходимым источником информации.
На Симпозиуме по системному программированию в Новосибирске в марте 1973г. после моего выступления с докладом “О технологии построения систем математического обеспечения разрабатываемых машин” Андрей Петрович во время “кофейного перерыва” как бы мимоходом сказал примерно так (цитирую по памяти): “А почему бы Вам не написать об этом подробнее? Неплохая работа получилась бы”.
При очередной встрече в Москве к концу года я показал АПЕ более-менее подробный план диссертации и сразу же получил некоторые советы и замечания Я считал необходимым провести разграничение между объектом разработки (матобеспечение “Минск-32”) –результатом труда нескольких десятков программистов – и методом разработки, в чем и заключался мой личный вклад – я отвечал за эту работу как зам. Главного конструктора машины. АПЕ поддержал меня в этом. Когда я написал текст работы, то оправил его в Новосибирск. Замечания я получил от И.В. Поттосина с комментарием, что часть из них принадлежит лично АПЕ. Все дальнейшее - поиск совета для защиты, выбор оппонентов – для АПЕ не было проблемой. На саму процедуру защиты в Таллинн АПЕ приехать не смог.
Не уверен, помогут ли Вам чем-нибудь эти мои заметки.
Считая, что слишком много внимания отдельным личностям уделять не следует, я хотел бы в заключение напомнить цитату из В.В.Маяковского:
“Сочтемся славою – ведь мы свои же люди, – пускай нам общим памятником будет…” современный уровень компьютеризации жизни, который вряд ли кто-нибудь из нас, программистов 1-го поколения, мог себе представить.
Готов ответить на Ваши вопросы, если они появятся.
С уважением, Марк Неменман.
Источники и примечания:
http://www.computer-museum.ru/calendar/7.htm (04.04.2017)
Stolyarov G.K. Computers in Belarus: Chronology of the main events// IEEE Annals of the History of Computing. Special Reprint for the IFIP World Conference on Perspectives on Soviet and Russian Computing. 3–7 July, 2006. Karelia, Russia. P.96–100.
Электронный архив академика А.П. Ершова
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?did=10916&fileid=110829Неменман М.Е. Метод разработки систем программного обеспечения и его реализация дл ЭВМ «Минск-32»: дис... канд. физ.-мат. наук: 05.13.11. Таллинн. 1975. 22 с.
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?did=25111&fileid=173057
Танаев В.С., Абламейко С.В., Махнач В.И. Информатика http://www.itmo.by/jepter/sci-bel/281-313.pdf (30.03.2017)
Шкут Н.В. Автоматизация программирования для вычислительной машины "Минск-2". Минск : Наука и техника. 1967. 80 с.
В настоящее время Г.К. Столяров – пенсионер республиканского значения. В 2000 г. вместе с конструктором ЭВМ «Минск» Г.П. Лопато удостоен IEEE Computer Society Award «Computer Pioneer».
Столяров Г.К., Григянец Р.Б., Квачук К.П. Новое поколение информационных систем семейства АСПИД //УСИМ. 1985. N.2. С.124–126.
http://www.voenmeh.com/memo.php (31.03.2017)
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?lang=1&did=7728&fileid=99698
http://www.computer-museum.ru/histussr/hist_belorus.htm (04.04.2017)
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?did=2316&fileid=90802
Столяров Г.К. Программное обеспечение предметно-ориентированных информационно-поисковых систем. дис... канд. физ.-мат. наук: 01.009. Киев. 1980. 22 с.
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaindex.asp?lang=1&did=40304
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?lang=1&did=19851&fileid=129533
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?lang=1&did=4038&fileid=77054; http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?lang=1&did=20791&fileid=130580
АЛГАМС – алгоритмический язык, ориентированный преимущественно на вычислительные машины средней мощности. Разработан в 1963–1966 Группой по автоматизации программирования для машин среднего типа (ГАМС) Комиссии многостороннего сотрудничества Академий наук социалистических стран. Был призван сыграть роль эталонного языка для обмена алгоритмами между странами СЭВ.
Жизненный путь Е.А. Иванова. http://www.fpmi.bsu.by/main.aspx?guid=22021 (04.04.2017)
Фоминых С.Ф. Закревский Аркадий Дмитриевич// Томск от А до Я. Краткая энциклопедия города Томска. Томск: Изд-во НТЛ. 2004. С. 122.
Закревский А.Д. ЛЯПАС – логический язык представления алгоритмов синтеза// Теория автоматов. Киев : ИК АН УССР. 1964. С. 3–29. LAyPAS: A programming language for logic and coding algorithms Ed. by M.A. Gavrilov and A.D. Zakrevskii. New York and London : Academic press. 1969. 475 p.
Торопов Н.Р. Язык программирования ЛЯПАС// Прикладная дискретная математика.2009. №2 (4). С. 5. (С. 9–25).
Гайшун И.В., Анисович Г.А., Олехнович Н.М. и др. Аркадий Дмитриевич Закревский (К 70-летию со дня рождения)// Известия Национальной Академии наук Беларуси. Серия физико-технических наук. 1998. №2. С.138–139.
http://ershov-arc.iis.nsk.su/archive/eaimage.asp?did=8158&fileid=103641
ЦНИИТУ – Центральный научно-исследовательский и проектно-технологический институт организации и техники управления основан в Минске по решению Президиума Совета Министров СССР от 30 августа 1961 года. Приказ о его создании подписан Председателем государственного комитета Совета Министров СССР по автоматизации и машиностроению 03.02.1962г. №64. http://cniitu.by/jubily/ (Дата обращения 21.05.2017).
Кодд Е.Ф., Лоури Э.С., Мак-Донаф Э., Скэлзи С.А. Мультипрограммирование для машины СТРЕТЧ/ Пер. с англ. Г.И. Кожухина// Кибернетический сборник. Вып. 2. Сборник переводов. Под. ред. А.П. Ершова, О.Б. Лупанова, А.А. Ляпунова, И.А. Полетаева и А.И. Прохорова. М.: Изд-во иностранной литературы. 1961. С. 127–137.
15 ноября 1958 года Постановлением ЦК и СМ БССР за №749-55СС на основании Постановления ЦК КПСС и СМ СССР от 06.10.1958 №1121-541 при Минском заводе ЭВМ создано СКБ. В 1964 году выделено в самостоятельное научно-исследовательское учреждение ¬– Минский филиал НИЦЭВТ, – с 1972 года зарегистрирован как Научно-исследовательский институт электронных вычислительных машин (НИИЭВМ), с 1996 года – как Государственное предприятие Научно-исследовательский институт электронных вычислительных машин (ГП «НИИЭВМ»). http://www.niievm.by/o-kompanii/istoriya-predpriyatiya/ (Дата обращения 24.05.2017).
Электронный архив академика А.П. Ершова http://ershov.iis.nsk.su/ru/node/767811
Г.К. Столяров ушел из СКБ по состоянию здоровья. Защитился он в 1980 г. См. сноску 14. (Примечание авторов – И.К., Л.Г.).
С.С. Лавров не принимал участия в этом совещании. Электронный архив А.П. Ершова. Программа совещания: http://ershov.iis.nsk.su/ru/node/805656/ и далее (Примечание авторов – И.К., Л.Г.)
Видимо, речь о Рабочем семинаре по автоматизации программирования, Новосибирск, 29.01–02.02.1965. Организован ВЦ СО АН и Комиссией по эксплуатации вычислительных машин М-20. (Примечание авторов – И.К., Л.Г.) http://ershov.iis.nsk.su/ru/archive/subgroup?nid=763691&nid_1=763691/
Об авторе: к.и.н.,
к.ф.-м.н.,
Институт систем информатики им. А.П. Ершова СО РАН, Новосибирск
Материалы международной конференции Sorucom 2017
Помещена в музей с разрешения авторов
30 мая 2018