4.6. О причинах гибели проекта 5Э53
Б. Малашевич
До недавнего времени история создания отечественной противоракетной обороны (ПРО) была скрыта от общественности, уже мало осталось участников этого сложного и драматичного процесса. Но в последние годы на читателя обрушился шквал противоречивых публикаций об этой интересной истории. Тем ценнее каждое слово человека, участвовавшего в этом процессе с первых шагов и до модернизации боевой Системы “А-35”. Предлагаем фрагмент интервью, данное автору (далее Б.М.) в 2004 – 2005 гг. генерал-майор-инженером Николаем Кузьмичом Остапенко (далее Н.К.). Следует отметить, что это не спонтанное интервью – а результат многочисленных бесед с неоднократными правками Николаем Кузьмичом их записей.
В своём интервью Николай Кузьмич останавливается на некоторых моментах бескомпромиссной борьбы вокруг ПРО двух группировок в Минрадиопроме. Большинство опубликованной об истории создания отечественной ПРО информации исходит от победившей стороны, и эта информация далеко не всегда достаточно полна и объективна, что совершенно естественно. Н.К. Остапенко представляет побежденную сторону, и его трактовка многих событий существенно отличается от широко известной, что также совершенно естественно и, очевидно, также не может обойтись без субъективизма.
Николай Кузьмич предварил интервью следующей репликой: “Пару лет назад ко мне обратился Б.М. Малашевич, работавший над историей разработок и производства средств вычислительной техники в зеленоградском Научном центре микроэлектроники. Эта история началась в 1965 г. с заказа разработки суперЭВМ для ПРО, в котором я выступал в качестве заказчика. С Б.М. Малашевичем мы знакомы ещё со времён завершения этой разработки, а затем по совместной работе в зеленоградском Специализированном вычислительном центре (СВЦ). Теперь он просил помочь ему разобраться в причинах прекращения освоения в серийном производстве уже разработанной суперЭВМ 5Э53 с рекордными для своего времени характеристиками. В ходе этого разбирательства ему пришлось довольно глубоко узнать историю ПРО, и Б.М. Малашевич любезно согласился помочь мне в подготовке краткой истории создания первых отечественных ПРО (рис. 4.74). Для её изложения мы выбрали форму интервью, которое и предлагаем читателю. Краткий вариант интервью опубликован в [3]. В интервью я рассказываю только о том, в чём непосредственно участвовал, был свидетелем или что мне достоверно известно из абсолютно надёжных источников. Я старался быть максимально возможно объективным”.
В настоящей статье мы приведем лишь сокращённую последнюю часть интервью, касающуюся МКСК “Аргунь” и суперЭВМ “5Э53” для него. Разделы, касающиеся истории зарождения и создания систем ПРО “А”, “А-35” и “А-35М” не имеют отношения к Д.И. Юдицкому (за исключением того факта, что в них применена его суперЭВМ “К340А”) и здесь приведены не будут.
Но приступим непосредственно к интервью.
Рис. 4.74. Н.К. Остапенко и Б.М. Малашевич, 29 августа 2003 г.
МКСК, Аргунь и вторая очередь Системы А-35
Б.М. Вы уже неоднократно упоминали МКСК “Аргунь”. Зачем он понадобился и какова его судьба?
Н.К. В 1965 г. в разведданных, которые мы регулярно получали, появилась первая, весьма расплывчатая и невразумительная информация о том, что в США начались разработки каких-то новых боеголовок баллистических ракет. Сначала мы даже не поняли, о чём идёт речь. Только после многократного прочтения, сопоставления разных данных и их анализа, мы поняли, что речь идёт о размещении в одной головной части ракеты нескольких боевых ядерных зарядов, которые на конечном участке траектории разделяются, и каждый направляется на свою, отдельную цель. И что кроме боевых зарядов (реальных целей ПРО) в головной части баллистической ракеты имеются пассивные (ложные цели) и активные (радиоизлучатели) средства противодействия ПРО. Это было то, что позже назвали сложной баллистической целью (СБЦ), а в открытых публикациях – кассетной боеголовкой. Сразу же стало ясно, что для борьбы с такими целями нужны другие, многоканальные средства ПРО.
Однако на тот момент никаких не только методов, но и соображений о методах селекции целей – выделения реальных целей среди ложных, не было и в помине. Тем более алгоритмических и аппаратных технических решений по их реализации. Всё это было огромной научной проблемой, которую предстояло решать. А для её решения нужно было много думать, разрабатывать методики и экспериментально проверять их, т.е. требовался принципиально новый полигонный многоканальный стрельбовой комплекс (МКСК) с принципиально новыми, так же многоканальными радиолокационными средствами.
Сразу же, как только это нам стало ясно, ещё в 1965 г. Григорий Васильевич Кисунько начал активные работы по исследованиям методов селекции целей и по формированию требований к полигонному варианту МКСК, который позже получил обозначение “Аргунь” (5Ж19). Это было началом работ над вторым этапом развития системы А-35, предусматривающим её дополнение тремя новыми боевыми МКСК.
Поэтому еще в 1965 Г.В. Кисунько дал мне новое задание – срочно приступать к исследованиям и разработке принципов построения Многоканального стрельбового комплекса с многоканальными стрельбовыми станциями каналов целей и противоракет и развитой стартовой позицией на десятки противоракет “дальнего перехвата”, стартующих в коротком интервале времени, всё остальное, что тянет за собой создание такого МКСК, способного обеспечить с высокими точностями наведение и перехват массированного налёта современных баллистических ракет.
В результате проведенных работ были проработаны теоретические и технические проблемы, сформирована структура МКСК, требования к его составляющим, полным ходом шли разработки, моделирование, макетирование и создание опытных образцов. В ноябре 1965 г. началась разработка аванпроекта полигонного варианта МКСК – комплекса “Аргунь”.
МКСК должен был быть построен на новой научной основе и на новых программных и технических средствах, которые в те времена развивались быстрыми темпами. Для построения МКСК требовалось решить две главные проблемы: создать методы и алгоритмы селекции целей (даже теоретических решений этой проблемы тогда не было) и многократно увеличить вычислительные ресурсы системы. Их решение требовало больших затрат времени и средств и Г.В. Кисунько своевременно организовал соответствующие работы. В 1966 г. под его руководством был завершен аванпроект полигонного комплекса “Аргунь” с РЛС “Истра” для второй очереди развития “Системы ПРО А-35”. Для его реализации требовалось Постановление ЦК КПСС и СМ СССР.
Подготовку и согласование проекта Постановления о создании МКСК и его полигонного варианта “Аргунь” Григорий Васильевич поручил мне. На полигонном варианте должны были проводиться исследования и эксперименты, необходимые для разработки теории, алгоритмов и программ селекции целей и отрабатываться все остальные элементы МКСК. Основным инструментом в разработке методов селекции целей должна была стать принципиально новая радиолокационная станция 5Н24, входящая в состав МКСК в качестве радиолокатора космических целей (РКЦ-ТА). Кстати, в литературе часто 5Н24 называют “Аргунью”. На самом деле “Аргунь” – это весь полигонный МКСК в целом, а РКЦ-ТА имела своё наименование – “Истра”.
В начале 1967 г. Постановление вышло в свет, а уже 3 мая 1967 г. на Балхашском полигоне было начато строительство комплекса “Аргунь” с РЛС “Истра”.
Перед МКСК “Аргунь” ставились следующие основные задачи:
- селекция элементов головной части баллистической ракеты после её разделения (разделение реальных и ложных целей) в условиях использования противником комплекса средств преодоления ПРО;
- отработка многоканальности информационных средств для систем ПРО, работа радиолокаторов в условиях помех и др.
На МКСК “Аргунь” должны были проводиться исследования и эксперименты по созданию конкретных алгоритмов, рабочих программ селекции целей, отработки серии новых радиотехнических решений. Предусматривалось отрабатывать его взаимодействие с А-35. “Аргунь” рассматривался нами так же как полигонный вариант боевого стрельбового комплекса второго этапа развития А-35, предусмотренного Постановлением правительства. В этом же 1965 г. меня назначили Главным конструктором комплекса “Аргунь”. Создатели комплекса и многие специалисты Минобороны работали в тесном взаимодействии и обоюдно ясно представляли его безусловную перспективность. К сожалению такого понимания и единодушия не было в кругах руководства Минрадиопрома и Минобороны.
Подчеркиваю, это очень важно, что “Аргунь” создавался как стратегически перспективный и крайне необходимый для новых систем ПРО стрельбовой комплекс.
Б.М. Что же нового было в МКСК?
Н.К. Многое, практически всё. Принципиально новые перспективные к тому времени освоенные промышленностью комплектующие изделия и элементы, только что появившиеся интегральные микросхемы. Впервые в отечественной радиолокационной практики в МКСК была включена Многоканальная РЛС целей – РКЦ-35ТА (“Истра”), являвшаяся его главной подсистемой.
Кроме радиолокатора “Истра”, согласно утверждённому Минобороны эскизному проекту, в состав МКСК входили: многоканальная РЛС наведения противоракет – РКИ-35ТА, противоракеты А-351, стартовая позиция на 24 противоракеты с автоматикой старта, командно-вычислительный пункт – КВП, 5 суперЭВМ 5Э53 (2 – в РКЦ-35ТА, 1 – в РКИ-35ТА и 2 в КВП). Обе РЛС и КВП разрабатывались с 1965 года в ОКБ “Вымпел”.
Главное новое в комплексе – многоканальность, которая стала необходимым требованием из-за многоэлементной структуры цели в связи с появлением информации, что у потенциального противника проводятся исследования возможности создания сложных баллистических целей со средствами противодействия ПРО. Это требовало огромных, по тем временам, вычислительных ресурсов, которые должна была предоставлять суперЭВМ 5Э53.
По производительности 5Э53 обеспечивала станции РКЦ-35-ТА возможность отслеживать более 100 элементов сложных баллистических целей. Для сравнения – применённые в А-35 29 ЭВМ 5Э92б – только 13. В состав РЛС “Истра” был введён под научным руководством Григория Васильевича комплекс технических решений и элементов, основные из них следующие.
- Первая в стране вращающаяся по азимуту и углу места фазированная антенная решётка (ФАР), содержащая 8650 крупногабаритных рупорных излучателей с полупроводниковыми фазовращателями, работающая по совмещённому принципу на приём и передачу. Диаметр антенного раскрытия 18 м.
- Для повышения энергетических характеристик локатора увеличена мощность излучения его передающего устройства до 120 МВт в импульсе.
- Снижен уровень собственных шумов приёмного тракта за счёт использования впервые в радиолокационной технике квантового параметрического усилителя, работающего в условиях гелиевых температур.
- Разработан и впервые в стране введён сверхмощный радиотракт, обеспечивающий одновременную передачу и приём двух ортогональных круговых поляризаций и измерение параметров поляризационной матрицы рассеяния наблюдаемых объектов.
- В состав локатора введён, как функциональное устройство, комплекс универсальных ЭВМ, обеспечивающий автоматическое управление станцией, цифровую обработку сигналов, обнаружение и сопровождение целей, построение их траекторий.
Над упомянутыми научно-техническими решениями, отработанными и введёнными в РЛС к началу заводских испытаний “Аргуни” (в составе РЛС “Истра” и КВП), работали талантливые научные сотрудники, инженеры всех рангов, начальники лабораторий одного из сильнейших тематических отделов А.А. Толкачёва. Их успешный труд забыть мне невозможно вот уже 30 лет. Они стали родными, очень близкими за время моего технического руководства монтажом, настройкой на объекте Комплекса в течение 1967-1974 годов. Наиболее яркими личностями, порою снящимися мне до сих пор, являлись: А.В. Комаров, Р.Р. Свидерский, Н.А. Айтхожин, Г.П. Кобельков, М.М. Золотарёв, В.В. Белоглазов, В.И. Марков, В.А. Говорин, В.Е. Фарбер, Г.В. Попхадзе, программисты А.И. Кучеренко, В.И. Буглай, М.И. Кузьминская и талантливые отраслевики Н.Д. Наследов, Л.И. Кудрявцев, М.М. Ганцевич, С.И. Шамаев, Е.А. Корнеев, О.А.Ушаков, А.П. Бесчастнов, И.Н. Котов и др.
Рис. 4.75. РСЛ “Истра” МКСК “Аргунь”, 2008 г. [4]
Многоканальная РКИ-35ТА “Истра” (рис. 4.75) была способна наводить одновременно до 24 и более противоракет. В МКСК обеспечивалась полная автоматизация управления технологическими средствами и целевой обработки в цикле от обнаружения целей до их поражения. Для этого требовались очень высокие по тем временам вычислительные ресурсы.
Потребовалось создать для МКСК многое заново, на новой научной и промышленной основе, и это новое было создано и автономно отлажено в составе РЛС к концу 1970 г., кроме ЭВМ 5Э53 и противоракеты.
Принципиально новую высокопроизводительную ЭВМ 5Э53 мы ожидали, согласно Договору, поставкой на объект из производства уже состыкованной и проверенной на стенде завода ЗЭМЗ в 1971 г.
Б.М. Раз уж мы заговорили об ЭВМ, то расскажите, как же собирались получить это чудо.
Н.К. Такой ЭВМ, какая нам требовалась, тогда ни в стране, ни в мире не было. Самым мощным из декларированных к тому времени отечественных проектов была система “Эльбрус” академика С.А. Лебедева (Институт Точной Механики и Вычислительной Техники АН СССР – ИТМ и ВТ) лишь отдалённо приближалась к требованиям задач МКСК. Но вычислительной мощности у этой универсальной ЭВМ для обработки радиолокационных сигналов наблюдения за целями и управления противоракетами оказалось явно недостаточно. К тому же проект “Эльбрус” по планам опаздывал к нужному сроку на 2,5 – 3 года, и уже было ясно, что опоздает ещё более (реально производство ЭВМ “Эльбрус 1” было начато в 1980 г). Поэтому было принято решение: на начальном этапе продолжить использование уже опробованной в А-35 ЭВМ 5Э92Б, вычислительной мощности которой было катастрофически недостаточно, и заказать срочную разработку “десятимиллионника” (как ЭВМ у нас называлась) для МКСК, а на конечном этапе во главе всей боевой системы ПРО поставить “Эльбрус”, где его универсальность была очень к месту». Кроме академика С.А. Лебедева, в то время было только два главных конструктора мощных ЭВМ, коллективы которых могли разработать такую ЭВМ. Это М.А. Карцев в Минприборе (ИНЭУМ) и Д.И. Юдицкий, недавно по приглашению Ф.В. Лукина перешедший из НИИ-37 в создаваемый зеленоградский Центр микроэлектроники Минэлектронпрома.
Этим трем китам и заказали конкурсные аванпроекты высокопроизводительной ЭВМ: С.А.Лебедеву (ИТМ и ВТ), М.А.Карцеву (ИНЭУМ) и Ф.В.Лукину (Центр микроэлектроники). Я был председателем комиссии по выбору проекта. Был выбран проект “Алмаз” Ф.В. Лукина, поскольку он полностью удовлетворял всем требованиям, был наиболее экономичным и реально отмакетирован. Так в мае 1969 г. в Зеленограде, в Специализированном Вычислительном Центре (СВЦ), директором которого был Д.И. Юдицкий, началась разработка суперЭВМ для МКСК, получившей наименование 5Э53. Давлет Исламович был назначен ее Главным конструктором и заместителем Главного конструктора МКСК по вычислительной технике, т.е. моим заместителем.
Б.М. Как же они собирались получить столь высокие по тем временам характеристики?
Н.К. ЭВМ 5Э53 создавалась на основе многих новейших научных и технических решений. Это был первый в стране проект высокопроизводительной ЭВМ, построенный на основе интегральных микросхем, которые здесь же, в Зеленограде создавались. И когда потребовалось дополнить номенклатуру микросхем, создать новые разъёмы, освоить производство носителей информации на цилиндрических магнитных пленках и т.п. – это, при поддержке директора Центра микроэлектроники Ф.В. Лукина и министра А.И. Шокина, срочно было сделано. Для обеспечения требуемых производительности и надёжности в ЭВМ была применена нетрадиционная система счисления остаточных классов (СОК), уже практически опробованная Д.И. Юдицким и И.Я. Акушским (его заместителем в СВЦ по научной работе) в их предыдущей разработке, выполненной в НИИ-37 и прекрасно работающей в РЛС “Дунай-3УП”: ЭВМ Т340А была первой в мире ЭВМ, перешагнувшей порог производительности в 1 млн. оп/с, причём более, чем вдвое – она выполняла 1,25 млн. двухоперационных команд в секунду, что соответствует быстродействию в 2,5 млн. оп/с в обычном тогда понимании. ЭВМ и сейчас, уже более 40 лет, работают в составе РЛС “Дунай-3У” под Чеховым. Высокая надёжность достигалась благодаря уникальному свойству СОК, обеспечивающему обнаружение и исправление ошибок при обработке данных. Обычные позиционные системы счисления этого не умеют. Наряду с другими решениями это обеспечило 5Э53 наработку на отказ в 600 часов, для сравнения, у её современника, прекрасной ЭВМ 5Э66 было 90 часов. Принадлежность к МЭП облегчало доступ к современнейшей элементной базе, а недостающие микросхемы в СВЦ разработали сами.
Б.М. Но ведь СОК – это мало кому известная экзотика. Не пугала ли она специалистов Вымпела?
Н.К. Пугала, и ещё как! У нас была мощная команда прекрасных программистов, более 300 человек. Это были опытные, высококвалифицированные специалисты. Они весьма настороженно отнеслись к 5Э53, имеющей специфику в программировании. Для снятия этих опасений Д.И. Юдицкий включил в состав программного обеспечения ЭВМ специальный компилятор, позволяющий им не менять своих привычек и программировать, как на обычных тогда машинах. Но споры о целесообразности применения 5Э53 у нас продолжались до тех пор, пока Григорий Васильевич не собрал всех главных спорщиков и не примирил их следующим разумным доводом: «Нас ведь не пугает два варианта противоракет и РЛС дальнего наблюдения. Пусть будет и два варианта ЭВМ: 5Э53 и “Эльбрус”, они ведь обе разрабатываются и обе планируются нами к применению. Пусть они закончат свою работу, и тогда мы сами разберемся, какую и где применять». После этого споры прекратились.
Б.М. И удалось зеленоградцам сотворить такую ЭВМ?
Н.К. Удалось. Зеленоградский коллектив Д.И. Юдицкого был создан по инициативе Ф.В. Лукина, первого директора и организатора строящегося тогда зеленоградского Центра микроэлектроники. Для создания мощных ЭВМ Федор Викторович пригласил создателей ЭВМ К340А – Д.И. Юдицкого и группу специалистов из НИИ-37, которых он хорошо знал еще по работе в НИИ-37. Этот коллектив, развитый до специализированного предприятия (СВЦ), по нашим требованиям, в кратчайшие сроки (за полтора года) разработал ЭВМ 5Э53, все ее ячейки, блоки и экспериментальный образец были изготовлены, испытаны, а документация откорректирована по результатам испытаний. Загорский электромеханический завод начал подготовку ее производства и процентов на 70 провел её. Если бы им не помешали, в 1972 г. мы бы имели в составе “Аргуни” на Полигоне А сокращённый вычислительный комплекс из четырёх 5Э53 и решили бы все проблемы по созданию МКСК. Но и нам, и им помешали. ЭВМ 5Э53 и противоракета А-351 разделили судьбу МКСК – были погублены, причём ЭВМ пострадала первой.
Б.М. Кто же и почему помешал?
Н.К. Противники Г.В. Кисунько и его МКСК в руководстве Минрадиопрома, “заклятые друзья”, как он назвал их в своей книге. Потому, что без достаточных вычислительных ресурсов ни МКСК, ни его полигонный вариант “Аргунь” не могли решить стоящие перед ними задачи. А “заклятым друзьям” для борьбы с Г.В. Кисунько требовался провал его проектов. Поэтому уничтожение 5Э53 стало одним из важнейших факторов этой борьбы. И именно поэтому первый удар пришелся именно по ней.
Сделанный в СВЦ образец ЭВМ подтвердил выходные параметры ЭВМ 5Э53: быстродействие в 10 млн. алгоритмических оп/с (одна алгоритмическая операция в среднем соответствовала четырём обычным), ОЗУ 10 Мбит, ППЗУ 2,8 Мбит, ВЗУ 3 Гбит. Вся техническая документация на ЭВМ, откорректированная по результатам испытаний, в 1970 г. СВЦ была передана заводу ЗЭМЗ Минрадиопрома, который провёл подготовку к выпуску и настройке ЭВМ с целью успеть поставить на полигон к конструкторским испытаниям МКСК. Завод уже начал изготовление отдельных устройств ЭВМ.
Отвлечёмся на короткое время от интервью Николая Кузьмича на свидетельства специалистов СВЦ.
Вспоминает руководитель военной приёмки в СВЦ, полковник В.Н. Каленов [12]: “Начали работать различные комиссии, причём не всегда беспристрастные. Необосновано ставились под сомнение и соответствие изделия 5Э53 требованиям технического задания, и вообще возможность реализации ЭВМ в системе остаточных классов. Если первое сомнение разрешить было относительно легко и у комиссий хватало для этого знаний и опыта, то со вторым было масса проблем: никто из оппонентов с модулярной арифметикой знаком не был”. Была создана мощная комиссия из специалистов ВЦ Сибирского отделения АН СССР. Комиссия сначала попыталась разобраться в том, как работает 5Э53, но быстро убедилась, что для этого потребуется много сил и времени. Был найден более простой, но достаточно надёжный путь. Вспоминает академик АН Казахстана В.М. Амербаев, работавший тогда в СВЦ, главный разработчик реализованного в 5Э53 варианта модулярной арифметики [5]: “Комиссия запросила алгоритмы выполнения тестовых задач на 5Э53 с целью их эмуляции на ЭВМ ВЦ Сибирского отделения АН СССР. Алгоритмы нами были переданы. Комиссия провела решение тестовых задач в традиционной двоичной системе и в режиме эмуляции наших алгоритмов на основе модулярной арифметики. Результаты совпали. Так независимая экспертиза подтвердила корректность проекта 5Э53, работоспособность реализованного в ней варианта модулярной арифметики”. Таким образом, прямые атаки на проект, ставившие под сомнение его корректность, не удались.
Был найден обходной маневр. Главный инженер СВЦ Н.Н. Антипов вспоминает рассказ Анатолия Григорьевича Шишилова, главного инженера ЗЭМЗ [6]: “При рассмотрении в ЦК КПСС вопроса о состоянии и развитии ПРО, было доложено, что объём выпускаемых заводом ЭВМ 5Э92б недостаточен для решения текущих проблем, так как часть мощностей завода отвлечена подготовкой производства 5Э53. Л.И. Брежнев нашёл простое решение проблемы, дав указание временно приостановить освоение 5Э53”. Его и приостановили. Как позже выяснилось – навсегда.
Была создана ещё одна, последняя комиссия. Вспоминает Н.М. Воробьев, один из ведущих системотехников 5Э53 [7]: “Была создана специальная комиссия и ей передали затребованную документацию на 5Э53. В комиссию входили, в основном, программисты. Изучив материалы, комиссия составила заключение, основной смысл которого сводился, примерно, к следующему:
- ЭВМ 5Э53 построена на современнейшей элементной базе.
- Архитектура ЭВМ не соответствует классической архитектуре фон-Неймана и неприемлема. Длина слов в памяти команд значительно превышает длину слов памяти данных, что делает невозможной отладку программ.
- ЭВМ обладает высоким быстродействием, но невозможность программирования делает это быстродействие бесполезным.
- ЭВМ не может быть отнесена к классу универсальных ЭВМ.
Мы ездили в Новосибирск для защиты проекта в комиссии, но сотрудничества не получилось. Даже такие, казалось бы, очевидные доводы, что для отладки программ используется специальный компилятор, предъявленные отлаженные на экспериментальном образце ЭВМ программы для 5Э53, комиссией не учитывались. Создавалось ощущение, что результаты работы комиссии запрограммированы заранее”.
Последнее заседание комиссии проходило в Москве. На него были приглашены представители СВЦ и НИИ ВК, но не было представителей СКБ “Вымпел” – главной заинтересованной стороны. Вспоминает один из ведущих разработчиков 5Э53 М.Д. Корнев [8]: “Вопреки заданию комиссии дать заключение на 5Э53, заседание проводилось под флагом противопоставления ЭВМ 5Э53 и 5Э66. В своих сообщениях и мы, и карцевцы объективно и взаимно лояльно оценили преимущества и недостатки своих проектов. Однако комиссия зациклилась на специфике программирования 5Э53, возведя её в неразрешимую проблему (специфика действительно была, но она была решена и теоретически, и практически) и отдала своё предпочтение проекту 5Э66, хотя этого от неё и не требовалось. То, что алгоритмическая производительность 5Э66 на задачах ПРО значительно меньше требуемой, высокая комиссия не заметила».
Об этом заседании комиссии вспомнит и Н.К. Остапенко. Но вернемся к его интервью.
С образованием ЦНПО “Вымпел” (1970 г.) “заклятые друзья” некоторое время не вмешивались в наши дела. Но до нас доходили стоны других подразделений, непосредственно работавших на А-35. Затишье, как это часто бывает, для нас оказалось перед бурей. Они готовили очередную атаку на “Аргунь”. Точкой атаки была выбрана ЭВМ 5Э53, без мощных вычислительных ресурсов которой “Аргунь” терял многие свои потенциальные возможности.
Однако, просто расторгнуть договор на разработку 5Э53 с другим ведомством – Минэлектронпромом, “заклятые друзья” не решались. Нужен был повод. Сначала пытались доказать непригодность 5Э53. Началась работа разных комиссий, но все они не оправдали надежд руководства Минрадиопрома. Тогда тактику изменили. На последнем заседании комиссии, которая должна была оценить соответствие 5Э53 требованиям МКСК (задача бессмысленная, поскольку разработчиков МКСК ЭВМ не просто устраивала, но была разработана по их требованиям), были приглашены представители СВЦ и НИИ ВК, но нас, главной заинтересованной стороны, не пригласили. Вопреки задаче комиссии дать заключение по 5Э53, заседание проводилось под флагом противопоставления ЭВМ 5Э53 и 5Э66 (комиссия оказалась “большим католиком, чем папа римский” – представителей НИИ ВК такое противопоставление совершенно не интересовало и они вели себя весьма корректно). Комиссия зациклилась на специфике программирования 5Э53 в СОК, возведя её в неразрешимую проблему (теоретически, и практически давно решённую и на серийно выпускаемой и реально эксплуатируемой ЭВМ К340А и на экспериментальном образце 5Э53) и отдала своё предпочтение проекту 5Э66, хотя этого от неё и не требовалось.
Основываясь на этом формальном заключении, судьбу 5Э53 в начале 1972 г. двумя росчерками пера решил заместитель министра, выступивший в двух лицах. Как зам. министра, он издал приказ о прекращении фондирования ЦНПО “Вымпел” для завершения работ по договору с СВЦ о создании 5Э53 и работ по организации производства 5Э53 на ЗЭМЗ. А как дисциплинированный генеральный директор ЦНПО, он тот час же выполнил указания своего зам. министра (своё собственное), расторгнув не завершённый договор с СВЦ на разработку 5Э53 (разработка должна была завершаться передачей на полигон сокращённого, 4-машинного вычислительного комплекса, изготовленного на ЗЭМЗ и отлаженного СВЦ).
Однако разговоры о замене 5Э53 на 5Э66 были использованы только для облегчения уничтожения 5Э53: они были забыты сразу по достижении цели. Реально мы не получили ни 5Э53, ни 5Э66. Нам пришлось довольствоваться взятыми с демонтированного “Алдана” ЭВМ 5Э92б – машиной 10-летней давности, предыдущего поколения, с производительностью в 80 раз меньше, катастрофически не удовлетворяющей задачам и целям “Аргуни”. Естественно, с огромным ущербом для характеристик “Аргуни”.
Мы обо всем этом ничего не знали, но вскоре слухи (а за ними – беды) пришли и к нам, МКСК-ашникам, что, якобы, прекращается фондирование ЭВМ 5Э53 “Электроника”, которую мы ждём уже полгода в состоянии посистемно состыкованной аппаратуры локаторов РКЦ-35ТА, РКИ-35ТА и Командно-вычислительного комплекса – КВП. Стартовая позиция к этому времени уже была готова. Вскоре, встретивший меня в коридоре заместитель министра попросил зайти к нему и, дойдя до своего стола, повернулся ко мне, идущему ему навстречу, произнёс: “Я прекратил фондирование зеленоградской ЭВМ”. На мой ответ, что она уже находится в изготовлении загорским заводом, он ответил: “Ничего, они там разберутся…”.
“Владимир Иванович, вся аппаратура локаторов и КВП Комплекса на полигоне состыкована, ждёт, как Бога, поставок ЭВМ «Электроника»”, – сказал я.
Последовал ответ в резком тоне: “Какой дурак, Николай Кузьмич, будет брать себе в разработку ЭВМ другого министерства, если в Минрадиопроме есть аналогичная ЭВМ Главного конструктора М.А. Карцева в НИИ ВК – 5Э66 (М-10). Знаешь ты об этом?”.
Мои возражения, что аппаратура МКСК разработана под входы и выходы ЭВМ “Электроника” и что М-10 не способна реализовать многие алгоритмы ПРО, не были услышаны.
Решение о прекращении финансирования 5Э53 и А-351 возмущались и в Минобороны, и разработчики МКСК “Аргунь”. Если бы не помешали “заклятые друзья”, уже в 1972 г. мы имели бы в составе МКСК “Аргунь” сверхмощный вычислительный комплекс из базе четырёх ЭВМ 5Э53 и под научным руководством нашего талантливого учёного – Генерального конструктора – с высокоинтеллектуальным коллективом ОКБ “Вымпел”, успешно решали бы задачи по селекции сложных баллистических целей, завершили бы создание на перспективу, как и подтвердила жизнь, уникальнейшего боевого МКСК, но нам помешали. СуперЭВМ 5Э53 и противоракета А-351 разделили судьбу МКСК “Аргунь”. На вооружении армии так и не появилось даже приблизительного аналога МКСК “Аргунь”.
Б.М. Ну и что, Кисунько и Юдицкий сдались?
Н.К. Нет. Они предприняли еще одну попытку спасти 5Э53 для “Аргуни”. Поскольку основным формальным поводом к прекращению работ по 5Э53 была декларируемая замена её на 5Э66, которая по утверждению комиссии тоже годилась, Григорий Васильевич и Давлет Исламович решили документально и обосновано опровергнуть этот довод, доказав непригодность 5Э66 для ПРО.
Осенью 1972 г. меня вызвал к себе Григорий Васильевич. В кабинете был Давлет Исламович, оба в хорошем настроении. Григорий Васильевич поручил мне подготовить предложения по межведомственной комиссии для сравнения возможностей 5Э53 и 5Э66 на задачах ПРО. Такая комиссия приказом Д.Ф. Устинова была создана в составе более 40 человек. В неё входили представители СВЦ и НИИ ВК в равном количестве, НИИ РП, МРП и МЭП, а также независимые специалисты, в частности В.С. Бурцев, Г.Г. Рябов от ИТМ и ВТ. Результаты работы комиссии были оформлены в виде акта, с детальным анализом всех характеристик 5Э53 и 5Э66, существенных для решения задач ПРО.
Итог анализа был сформулирован примерно так: “ЭВМ 5Э66 не приспособлена для решения задач ПРО”. Сначала в проекте акта было написано слово “не пригодна”, но по настоянию представителей НИИ ВК в окончательной редакции оно было заменено на “не приспособлена”. Акт был подписан всеми членами комиссии с одним особым мнением представителя НИИ ВК, суть которого звучала примерно так: “Если бы в ТЗ на 5Э66 были заданы требования решения задач ПРО, то она решала бы их”. Но ЭВМ разрабатывалась для системы СПРН, задачи которой имеют свою специфику и свои алгоритмы, с которыми 5Э66 прекрасно справлялась. Но не с задачами ПРО.
Акт был направлен в 5 адресов: НИИ РП, СВЦ, МРП. МЭП и в ЦК КПСС лично Д.Ф. Устинову. Однако и эта акция ни к чему не привела.
Б.М. Каковы были результаты работ по созданию “Аргуни”?
Н.К. В судьбе “Аргуни” было два этапа. На первом этапе проходила его разработка, строительство объектов на полигоне, изготовление, монтаж и настройка оборудования. Это был этап созидания. За ним последовал этап постепенного разрушения “Аргуни”, уничтожения или обрезания его объектов и трансформации Многоканального стрельбового комплекса “Аргунь” в Многоканальный измерительный комплекс – МИК “Аргунь-И”, в составе которого из серьёзных подсистем осталась, в основном, РЛС “Истра”. Несмотря на это, РЛС, равной “Истре”, в мире не было еще около 18 лет. И это без 5Э53, а с древней 5Э92Б, в условиях катастрофической нехватки вычислительных ресурсов, что не позволило полностью реализовать все её потенциальные возможности (в составе “Аргуни-И” использовалось 5 комплектов ЭВМ 5Э92б). Мы долго, после прекращения работ по освоению 5Э53 в Загорске, надеясь на чудо, продолжали её ждать, берегли машинный зал для размещения четырёх комплектов 5Э53, отражая многочисленные атаки претендентов на эти площади. Но чуда не произошло. Уникальный и перспективный МКСК “Аргунь”, подобного которому еще долго не было на Земле, превратился в пристреленного орла – в МИК “Аргунь-И”.
Б.М. Раз складывалась такая плохая для “Аргуни” обстановка, то Г.В. Кисунько и его сторонники должны были предпринимать какие-то меры к её исправлению?
Н.К. Пытались, но в это время возможности были уже не те. В 1973 г. Г.В. Кисунько предпринял ещё одну попытку спасения МКСК – направил в вышестоящие органы инженерную записку. Но и она оказалась безрезультатна. Кстати, в печати это его обращение связывают исключительно с модернизацией “Системы А-35”. На самом деле основная её часть посвящена созданию второй очереди “Системы А-35”, т.е. “Аргуни” и трём МКСК в боевой системе.
По всему чувствовалось, что тучи над “Системой А-35” и её Генеральным конструктором сгущаются, и мы ожидали решительной атаки “заклятых друзей”. Поэтому весной 1973 г. я и ещё двое зам. главного конструктора, слабо надеясь на успех, всё же направили на имя Л.И. Брежнева письмо с просьбой защитить Генерального конструктора ПРО от интриг, остановить его травлю. ЦК КПСС поступил в духе традиций тех времен – направил письмо министру МРП, главному организатору этой самой травли. В результате и мы превратились в главные её объекты.
Б.М. Работы по “Аргуни” были окончательно прекращены в 1975 г. А Вы, его ГК, покинули НИИ РП в 1973 г. Почему?
Н.К. К началу 1973 г. создание “Аргуни”, как полигонного варианта МКСК, было полностью прекращено, стартовые позиции взорваны, многие системы урезаны, т.е. шло активное превращение МКСК “Аргунь” в МИК “Аргунь-И”. Иными словами, шло целенаправленное разрушение главного дела моей жизни. Функции ГК “Аргуни” формально за мной ещё сохранялись, но фактически руководством МРП и ЦНПО я был полностью лишён возможности их выполнять. А после нашего обращения к Л.И. Брежневу и направления протокола межведомственной комиссии по 5Э53 Д.Ф. Устинову (рис. 4.76), я был фактически объявлен “персоной нон грата”. Мне было прямо заявлено: “Ты кисуньковец, мы с тобой не сработаемся”.
Обо всём этом знали Д.И. Юдицкий и И.Я. Акушский и решили помочь мне. Находясь на полигоне, я получил от них тёплую телеграмму, в которой они любезно приглашали меня на работу в СВЦ. Я понимал, что с руководством я действительно “не сработаюсь”, что они мне многократно убедительно доказывали. К этому времени эффективность моей работы практически была сведена к нулю, а постоянные нервные стрессы резко подорвали моё и без того не крепкое здоровье. Я обсудил создавшееся положение с Г.В. Кисунько и, не желая участвовать в крушении главного дела моей жизни, с благодарностью принял приглашение: в апреле 1973 г. я по возрасту был уволен из рядов Советской Армии и мог сам распоряжаться своей судьбой. Так 1 июня 1973 г. я оказался в СВЦ, в качестве зам. главного конструктора Центра коммутаций сообщений телеграфных сетей Гражданской авиации, т.е. Д.И. Юдицкого (рис. 4.77). Однако и после этого вплоть до 1975 г. бывшие коллеги многократно приглашали меня для консультаций по разным вопросам модернизации “Системы А-35” и “Аргуни”: многое было в моей памяти, необходимое для тех, кто ещё продолжал работу.
Но Минэлектронпром тоже не был свободен от своих интриг, и СВЦ тоже разгромили. В результате в 1980 г. я перешёл на работу в НИИ Радиофизики (НИИ РФ), отпочковавшийся от НИИ РП, директором которого был “кисуньковец” и мой коллега А.А. Толкачев. Вскоре после этого МИК “Аргунь-И” был передан НИИ РФ, и я встретил его, как старого друга.
Рис. 4.77. Н.К. Остапенко, 1973 г., СВЦ
Работы на МИК “Аргунь-И” продолжались. К концу 1974 г., в урезанном составе, с вычислительными комплексами на основе пяти 5Э92б, он был настроен и прошел конструкторские испытания. 10 июня 1975 г. началась его эксплуатация. Высокие технические характеристики МИК “Аргунь-И” позволили осуществить точное слежение за аварийно обесточенной орбитальной космической станцией “Салют-6”. По данным “Аргуни-И”, в зону стыковки с этой станции был выведен космический корабль под командованием В.А. Джанибекова, а после выполнения экипажем корабля необходимых работ, МИК обеспечил точный прогноз траектории полёта и точки встречи станции Салют-6 с поверхностью Земли. Участвовал МИК “Аргунь-И” в программе “Союз-Апполон”. Подобных реальных триумфов “Аргуни-И”, когда никакая другая система не справлялась, было много.
Финал битвы титанов
Б.М. Чем же окончилась эта многолетняя война?
Н.К. В Минрадиопроме было подготовлено коллективное письмо от имени шести директоров, входящих в ЦНПО “Вымпел” предприятий в адрес ЦК КПСС, СМ СССР и МРП с предложением об освобождении Г.В. Кисунько от всех должностей и работ, связанных с ПРО. Но два директора, Л.Н. Стромцев (Днепропетровский радиозавод) и Г.Г. Бубнов (КБ радиоприборостроения) категорически отказались подписывать, как выразился Л.Н. Стромцев “эту кляузу” [4]. Вместо них позже её подписали два доктора наук.
Это письмо и было использовано руководством МРП как основание для решительных действий. Летом 1975 г. министр П.С. Плешаков подписал приказ о переводе Г.В. Кисунько в Центральный НИИ радиоэлектронных систем на должность научного руководителя. Тем самым он был полностью отстранен от всех работ и должностей в ПРО. Фактически министр явно превысил власть, т.к. Генеральным конструктором ПРО Григорий Васильевич был назначен Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР и только таким же постановлением мог быть освобождён.
Так в расцвете таланта и незаурядных организаторских способностей, в результате интриг в Минрадиопроме буквально на взлёте был выведен из строя выдающийся и одарённый конструктор, талантливый ученый и прекрасный организатор, единственным «недостатком» которого была его полная непригодность к тонкостям подковёрного политеса со всеми его нечистоплотностями. Страна недополучила всего, что он мог дать ей. И это не его вина, а его беда и беда страны. Был период, когда СССР в области ПРО опережал США на десять лет. И это был период, когда во главе работ по ПРО стоял Г.В. Кисунько.
Так была закрыта одна из лучших страниц в развитии отечественной науки и техники, не знающая ничего равного ни в стране, ни в мире. Уникальный проект МКСК, стоивший стране более полумиллиарда рублей, был насильственно погублен.
При прощании Григория Васильевича с нашим научным коллективом ОКБ “Вымпел” многие ведущие специалисты, выросшие на тематике под руководством Генерального, плакали. Слеза навернулась и у мужественного Георгия Васильевича. Так он простился со своим коллективом, вместе с которым первым в мире открыл эру реализуемости ПРО.
Б.М. И всё же не совсем понятна причина гонений Г.В. Кисунько. Может быть его оппоненты честно боролись с неверным, с их точки зрения, решением проблемы ПРО, а не с личностью Г.В. Кисунько?
Н.К. Они боролись и с тем, и с другим, но, прежде всего, с Личностью. Сначала они отрицали саму идею ПРО. Когда факты их опровергли, они так и не смогли предложить ничего, лучше “Системы А-35” и МКСК, хотя разных вариантов, шумихи и потраченных средств было много. И бороться с Г.В. Кисунько они начали задолго до ПРО (был донос об антеннах), активизировав с самого начала работ по ПРО, когда ещё ни кто, в т.ч. и Григорий Васильевич, не знал, как ПРО делать. В этой ситуации говорить о честной борьбе разных научных и инженерных школ нет никаких оснований, поскольку началась борьба ещё задолго до того, как эти школы появились.
Вторая очередь Системы А-35 “по-кисуньковски”, с тремя комплектами МКСК, так и не состоялась. По планам Г.В. Кисунько она должна была быть завершена в 1978 г. и обеспечивать требуемый уровень защиты московского промышленного района с хорошим “запасом прочности”.
Б.М. Но ведь задача ПРО к середине 1970-х годов изменилась, требовалось отразить атаку одной ракеты противника. А это до 10 реальных и столько же ложных целей. У А-35М готово к пуску 16 противоракет. Значит, она может выполнить новую задачу полностью, даже с запасом. Зачем же тогда понадобилась А-135?
Н.К. На этот вопрос у меня нет ответа. Думаю, что разумного ответа на него нет вообще. О “Системе А-135” я говорить не буду, ограничусь лишь тем, что она значительно слабее почти законченного в разработке, изготовленного, отлаженного и частично (без 5Э53 и А-351) испытанного в полигонном варианте нашего МКСК. И на боевое дежурство она была поставлена только 17 февраля 1995, т.е. на 17 лет позже реальных сроков готовности второго этапа А-35 с использованием трёх МКСК типа “Аргунь”.
Б.М. Спасибо за интересное интервью, как бы Вы хотели его закончить?
Н.К. Я благодарен судьбе, что она ещё в 1944 г. в стенах Ленинградской Академии связи Красной Армии познакомила меня с Георгием Васильевичем Кисунько – гениальным эрудитом-учёным, ставшим позже талантливым конструктором и руководителем, Генеральным конструктором, открывшим первым в мире эру реализуемости боевых систем ПРО. Он стал моим строгим, требовательным, умным начальником, решившим с созданным им научным коллективом (СКБ-30 КБ-1 – ОКБ-30 – ОКБ “Вымпел”) множество новейших научно-технических проблем .
Тематика ПРО свела меня так же с талантливым учёным-конструктором широкой научной эрудиции, прекрасным душевным человеком – Давлетом Исламовичем Юдицким.
Судьба позволила мне работать в созданных этими учёными замечательных научно-технических коллективах. Эти прекрасные и высокообразованные люди с огромным научным, творческим и организационным потенциалом, имели общий “недостаток” – неспособность к интригам, и общую судьбу.
“Заклятые друзья” (у каждого свои) сложными и коварными интригами разрушили их дела, их научные коллективы, их судьбы. И не их вина, а их беда, и беда страны в том, что их потенциал не был в полной степени реализован. Они многое успели сделать. У них была масса идей и масштабные планы, но из-за злой воли власть предержащих им не удалось реализовать их. Страна не получила многое из того, что они могли дать ей.
Литература
- Остапенко Н.К. Письма к сыну. Были из моей маленькой жизни. // Москва-Обнинск, МЕРОНК, 1998 –154 стр.
- Остапенко Н.К. Письма к сыну и немного о ПРО. Были из моей маленькой жизни. // Москва-Обнинск, МЕРОНК, 1999 –312 стр.
- Остапенко Н.К., Малашевич Б.М. Немного о ПРО и о ПРОшниках. Как оно было на самом деле. // Москва-Зеленоград, Ангстрем, принтерное издание, 2005 –20 с.
- Мерцалов М. Брошенный меч империи, или записки потенциального шпиона // http://info.drom.ru/adventures/travel/11334/
- Интервью с Амербаевым Вильжаном Мавлютиновичем, начальником отдела СВЦ в начале 1970-х годов, д.т.н., профессором, академиком НАН республики Казахстан. // –М.: 2002.
- Интервью с Антиповым Николаем Николаевичем, зам. главного конструктора суперЭВМ 5Э53, гл. инженером СВЦ. // –М.: 2002.
- Интервью с Воробьевым Николаем Михайловичем, начальником отдела СВЦ в начале 1970-х годов, к.т.н. // –М.: 2002.
- Интервью с Корневым Михаилом Дмитриевичем, начальником отдела СВЦ в начале 1970-х годов, к.т.н. // –М.: 2002.
Из книги «Давлет Исламович Юдицкий ». 2011 г.
Помещена в музей с разрешения автора
22 февраля 2014