5.10. Друг, вечность вечна, а дружбе вечнее

Пивоваров Анатолий Васильевич,
друг и коллега по работе
генеральный директор
НПО "Научный центр" в 1970-76 гг.

Самая крепкая дружба – это фронтовая дружба. Она прошла через кровь, через подвиги, через взаимную выручку. Она остается навсегда нерушимой. К сожалению, из фронтовых друзей у меня уже никого не осталось. Был еще один надёжный друг, Александр Анатольевич Васенков. Хотя и не фронтовой, но он был таким же верным другом, о которых фронтовики говорят: “С ним можно идти в разведку”. К сожалению, и его уже нет. Как начинались наша совместная работа и дружба?

А.А. Васенков и А.В. Пивоваров

Я с ним был знаком ещё до 1970 г. Но это были мимолетные встречи. Год 1970. Я назначен директором НПО “Научный центр”. Главного инженера в это время в НЦ не было. Занимавший ранее этот пост Иван Ефимович Ефимов был переведён на другую работу – стал ректором Московского института связи. Встал вопрос о подборе кандидата на должность главного инженера НЦ. Я начал свои поиски в Министерстве электронной промышленности. В отделе кадров министерства мне предложили несколько кандидатур. При внимательном рассмотрении ни один из них мне не понравился. Я был хорошо знаком с зам. министра МЭП Мартюшовым Константином Ивановичем. Решил зайти к нему и посоветоваться по этому вопросу, показал ему предложенный мне список. Он сказал: “Эти не годятся для тебя. У меня есть хорошая кандидатура. Поговори с ним, если он согласится, это будет то, что надо.” И назвал кандидатуру Васенкова Александра Анатольевича.

На следующий день я встретился с Александром Анатольевичем. Выслушав меня, он попросил два дня на обдумывание предложения. Через два дня мы вновь встретились. Он мне сказал: “Простите, Анатолий Васильевич, я провёл некоторую разведку на предприятии “Стрела” (место прежней работы Анатолия Васильевича – прим. ред.). И я получил положительную информацию. Вы понимаете, нужно знать, с кем придётся работать. Если Вы согласны принять меня на эту должность, то и я согласен. Хотел бы предварительно оговорить мои должностные функции. Так, чтобы мы не параллелили в работе друг друга”. Я объяснил ему задачи главного инженера в моём понимании. “Ну, а дальше в процессе работы всё уточнится и станет на свои места. Главное в работе – это не подводить друг друга ни при каких обстоятельствах. Я думаю, что мы не будем писать Ваши обязанности. Если понадобится, мы впоследствии это сделаем”. Но это не понадобилось. У нас как-то сразу возникла взаимная симпатия. И в дальнейшем, в процессе работы, я не вспоминаю ни одной шероховатости в нашей служебной деятельности.

Он сразу же вписался в коллектив и стал пользоваться большим авторитетом у сотрудников. Деятельность Научного центра (головного в стране в области микроэлектроники), его функционирование, многообразие интересов характеризовались широкими научно-техническими связями со многими предприятиями НПО, Минэлектронпрома и других ведомств, расположенными и в Зеленограде, и других городах Советского союза. Надо было точно определить обязанность каждого предприятия НЦ в разработке интегральных схем, специальных оборудования и материалов. Этим вопросам Александр Анатольевич уделял большое внимание. Он посетил и изучил все предприятия НЦ. В результате этого были уточнены функции каждого из них.

Обращали на себя внимание его громадный интеллект и глубокие знания научно-производственных процессов микроэлектроники. Он не только занимался научно-производственными вопросами, но и свой опыт излагал в научных статьях. В этих статьях он подытоживал опыт не только текущей работы, но и прогнозировал дальнейшие пути развития микроэлектроники. В дальнейшем меня удивляла его плодовитость в научной деятельности. Он написал множество статей о путях развития микроэлектроники, и не только микроэлектроники, но и смежных отраслей. Задолго до многих он предвидел развитие микроэлектроники в наноэлектронику. Он один из первых учёных в Советском союзе понял – наноэлектроника, это главный путь развития электроники. В то время ещё многие учёные и руководители не понимали этого. К сожалению, не понимали и в правительстве. Повторилась история с микроэлектроникой, которой в стране начали развивать с большим опозданием. То же происходит и с наноэлектроникой.

Александр Анатольевич отлично владел английским языком. Как известного специалиста в области микроэлектроники, его часто использовали в поездках в США на различные конференции и представительства. Посещая американские фирмы, он извлекал положительных опыт в области микроэлектроники. Ему не требовались переводчики, а иногда он сам вынужден был выполнять функцию переводчика. Один из товарищей рассказал мне такой случай. Прибыла советская делегация на одну из американских фирм. Переводчица, путаясь в терминологии, не могла делать правильный перевод. Александр Анатольевич чувствуя это, взял её роль на себя и отлично с этим справился.

Александр Анатольевич был очень интеллигентным человеком. Как ни странно, это иногда ему вредило. Дело в том, что руководство, в основном, интересовали поставки интегральных схем и оно жёстко требовало соблюдения их объёмов и сроков. Научный центр не всегда справлялся со сроками поставки потребителям. А потребители, в основном, были военные заводы, институты. Иногда происходил неприятный разговор с руководством страны. Как правило, этот разговор происходил на высоких тонах и в непечатном формате. Вроде того: “Что вы там делаете …? Почему срываете сроки …? Немедленно исправьте положение …!” Иногда на этот разговор попадал Александр Анатольевич. И очень переживал. Мне приходилось часто его успокаивать. Я ему говорил: “Александр Анатольевич, трите к носу. Если Вы каждый такой разговор будете принимать очень уж серьёзно, то так и до инфаркта недалеко”. В дальнейшем Александр Анатольевич пережил три инфаркта.

У Александра Анатольевича было множество друзей, учеников. Но, к сожалению, были и недруги. Немного, но были. Они завидовали его таланту и высокому интеллекту. В его присутствии они блекли и понимали своё ничтожество. Приведу пример. Идёт заседание Военно-промышленной комиссии. Обсуждается одна из программ развития микроэлектроники. Выступает заместитель министра Колесников. Он вносит свои предложения в обсуждаемое решение, они принимаются. Председатель совещания Горшков Л.И. (зам. председателя ВПК) говорит: “Ну что закругляемся на этом?” Вдруг просит слово Александр Анатольевич. Его выступление доказательно и убедительно опровергает предложение Колесникова, предлагает иное решение проблемы. Дискуссия возобновляется. В результате принято решение по предложению Васенкова, а не Колесникова. И таких случаев, когда предпочтение оказывалось конкретным и обоснованным альтернативным предложениям Александра Анатольевича, я вспоминаю немало. Его принципиальность и не любили некоторые руководители.

Более десяти лет тому назад в зеленоградской газете “41” появилась статья Б. Седунова о решающей роли в создании Научного центра Ф. Староса – эмигранта из США, светила американской микроэлектроники (в США – А. Сарант). Утверждалось это совершенно бездоказательно, на основе произвольных домыслов. Я ещё тогда задумался, кому нужна была эта статья. Ведь все, кто имел отношение к Научному центру знали, что его создателем от идеи до образования и дальнейшего развития являются А.И. Шокин и его соратники. Мне кажется, что стрела была выпущена именно против Александра Ивановича, чтобы принизить его роль. Тогда, возмущенные этой статьей, ряд академиков и крупных ведущих специалистов НЦ выступили с резким опровержением статьи. Активным участником этой акции был Александр Анатольевич. Эта история имела и дальнейшее продолжение. К Александру Анатольевичу обратились телевизионщики с просьбой дать им интервью на тему – микроэлектроника и её дальнейшее развитие в нашей стране. А через некоторое время на экраны центрального телевидения вышел фильм о Ф. Старосе и И. Берге. Каково же было моё, и не только мое, удивление, когда ведущий, будто со слов Александра Анатольевича, начал говорить об исключительной роли Ф. Староса в создании НЦ. Я немедленно позвонил Александру Анатольевичу. Он, задыхаясь от гнева и возмущения, сказал: “Анатолий Васильевич, клянусь, даже близко к этому я ничего не говорил. Я сейчас пишу опровержение”. Звонил ему не только я, но и многие другие. Этот фильм тоже был выстрелом в сторону А.И. Шокина, порочащим его в этом вопросе. И выстрелом в А.А. Васенкова, выставляющим его как предателя Шокина, который очень уважал Александра Анатольевича. Кому это было нужно? Я наверняка знаю фамилию этого человека, и многие поймут меня. Я мог бы его назвать, но воздержусь – появится судебное дело о “достоинстве и чести”, непосильное для меня, ни по возрасту (93 года), ни по состоянию здоровья, ни экономически – у этого человека хорошие юристы и они вполне могут добиться присуждения мне, пенсионеру, миллионных выплат. Спекуляции об исключительной роли Староса-Саранта в советской микроэлектронике ещё долго гуляли в СМИ, пока была неизвестна американская часть биографии А. Саранта. Ситуацию прояснили исследования Б.М. Малашевича, опубликованные в журнале “Электроника: НТБ”. Оказалось, что из США приехал бакалавр-электрик с опытом работы рядовым инженером, бросившим работу по специальности ещё до изобретения транзистора, последние два года в США занимавшийся мелким жилищным строительством. Действительно – “светило” в микроэлектронике.

Александр Анатольевич безусловно должен был быть преемником безвременно ушедшего из жизни А.Ю. Малинина на посту  генерального директора Научного центра. Лучшего директора НЦ трудно было подыскать. Но этого не случилось. Стараниями определённых людей назначен был другой, далеко не лучший. А Александру Анатольевичу пришлось перейти в НИИ Физических проблем.

Будучи директором НИИ Физических проблем, Александр Анатольевич много внимания уделял перестройке его работы. В свое время я убедился, что многотемье и распылённость в работе НИИ ФП мешает концентрации внимания на нуждах отрасли. Александр Анатольевич разделял это мнение. Став директором НИИ ФП, он добился значительных успехов в перестройке его работы. Был выполнен ряд работ, которые были внедрены в серийные разработки, в т.ч. в НИИТТ и НИИМЭ, что позволило существенно поднять технический уровень продукции.

Александр Анатольевич, заботясь о развитии отечественной микроэлектроники, был инициатором и организатором работ по созданию в НИИ Физических проблем синхротрона. Реализация этого плана позволила бы существенно поднять технический уровень разрабатываемых интегральных схем. При этом НИИ ФП мог бы оказывать услуги другим предприятиям как отечественным, так и иностранным, получая при этом дополнительную прибыль. Но нашлись люди, которые всячески тормозили создание этой системы. Прошло уже два десятилетия, а синхротрон до сих пор не запущен на полную мощность. Это ещё раз показывает, что недруги Александра Анатольевича и бюрократический аппарат страны в этом вопросе были сильнее. Я боюсь, что после кончины Александра Анатольевича запуск синхротрона на полную мощность будет затянут на долгие годы.

В начале 1980-х годов ИТМ и ВТ (директор академик В.С. Бурцев) разработал суперЭВМ “Эльбрус”. Разработка шла не очень успешно. Машину долго не могли наладить. Тогда было принято “мудрое” решение – передать эту машину одному из институтов и там её настраивать. Не знаю, но догадываюсь, почему, машину решили установить в зеленоградском НИИ Физических проблем. Александр Анатольевич, тогда директор НИИ ФП, категорически возражал, зная состояние дел с этой машиной. Но решение было принято. Разработчики ЭВМ быстро охладели к её судьбе, и она была благополучно списана. Александр Анатольевич предвидел неизбежность такого конца.

По своему интеллекту, по знанию микроэлектроники Александр Анатольевич, я считаю, находился в десятке лучших в стране специалистов. И ему давно надо было быть доктором технических наук. Он давным-давно заслужил эту учёную степень, в т.ч. вот почему – Александр Анатольевич был инициатором создания комплексных аппаратурно-ориентированных программ разработки интегральных схем применительно к системам вооружения. Такие комплексные программы были разработаны с МРП, Минсудпромом и другими ведомствами. Это во многом способствовало сокращению сроков разработки систем вооружения. Опираясь на результаты внедрения этих программ, он написал проект докторской диссертации. Учитывая, что по некоторым вопросам это перекликалось с деятельностью начальника ГНТУ МЭП В.М. Пролейко, Александр Анатольевич попросил меня согласовать с Пролейко, не будет ли у него претензий к содержанию докторской диссертации. Валентин Михайлович ответил мне, что никаких претензий нет, диссертация отличная, он её полностью одобряет. Почему-то Александр Анатольевич решил согласовать этот вопрос с Колесниковым. Тот в грубой форме, переходя на почти нецензурные выражения, резко отрубил: “Не быть тебе доктором! Костьми лягу, но не допущу”.

(Примечание редактора: Обращение к В.Г. Колесникову было, по-видимому, связано с попыткой подписания у него ниже приведенного ходатайства в ВАК, завизированного генеральным директором НПО НЦ Э.Е. Ивановым).

Ходатайство в ВАК

Я до сих пор не понимаю, какое влияние в этом вопросе мог оказать Колесников. Но факт есть факт, Александр Анатольевич затормозил дальнейшее движение к защите докторской диссертации. Я несколько раз поднимал вопрос о защите, но он как-то болезненно отмахивался от ответа. Этот случай и другие ему подобные ярко характеризуют отношение его недругов к таланту Александра Анатольевича. Отношение завистников.

Александр Анатольевич очень болезненно перенёс развал Научного центра. Я упоминал о трёх инфарктах. Думаю, что один из них связан с этим развалом. Но его заслуга заключается в том, что он сохранил основной костях НИИ Физических проблем. В том, что НИИФП продолжает успешно функционировать, огромная заслуга Александра Анатольевича Васенкова.

Александр Анатольевич был отличным семьянином. Как-то при очередной встрече он мне сказал: “Моя дочка Алёна окончила школу с отличием и поступает во Второй медицинский институт.” Я ему говорю: “Может надо подстраховать?” “Наверное не повредит”, ответил он. Я, зная, что по русскому обычаю встречают по одежке, облачился в военную форму, нацепил все регалии и поехал на встречу с ректором института. Ректор встретил меня внимательно. Для затравки разговора я сначала рассказал ректору о выполняемой в НЦ разработке компьютерного диагностического медицинского центра. Предложил ему сотрудничество в этой работе. Он заинтересовался. После этого я перешёл к цели посещения. Я ему сказал: “Спасибо Вам. Ваш институт с отличием закончили моя жена и дочка. И я прошу Вас зачислить в Ваш институт мою племянницу, окончившую с отличием школу”. И назвал фамилию и имя отчество Алёны. Он позвонил секретарше: “Дайте мне проект приказа о зачислении студентов”. Просмотрел проект, ещё раз уточнил её фамилию и сказал: “Анатолий Васильевич, Вы напрасно беспокоились, она значится в проекте приказа и завтра приказ будет подписан. Поздравьте от моего имени Алёну. А что касается сотрудничества с Вашим объединением, я прошу разработчика этой системы подъехать ко мне и подробно рассказать мне об этой системе и нашем месте в ней”. В тот же день я встретил Александра Анатольевича и поздравил его со вступлением дочки в институт. Он начал меня благодарить, но я прервал его: “Заслуги моей здесь нет, она уже была в приказе”. В настоящее время дочка Алена – доктор медицинских наук, известный специалист в своей области. Второй медицинский институт окончила и внучка Александра Анатольевича Таня. На этот раз я к ректору не ездил.

А.В. Пивоваров, В.А. Пильгун и А.А. Васенков

У Александра Анатольевича было много друзей: Малинин, Гуськов, Назарьян, и др. Они были и друзьями, и соратниками по работе. Особенно хочется отметить дружбу с Андреем Юрьевичем Малининым. У них было единодушное понимания путей развития микроэлектроники и схожие личные интересы. Они часто встречались в неслужебной обстановке. В одной из таких встреч (у меня на квартире) произошло бурное обсуждение некоторых решений руководства МЭП. Я даже подумал, что это может привести к некоторому охлаждению их отношений. Но этого не произошло, они очень уважали друг друга. Я им предложил выпить на “брудершафт” в знак применения. Но Малинин заявил – а нам не в чем мириться. Мы едины. Я предложил ещё “Друзья, мы уже столько выпили “чаю”, что пора нам перейти на “ты” в общении”. Как-то при очередной встрече с Александром Анатольевичем я сказал: “Мы же договорились обращаться на “ты”. Он, с присущей ему интеллигентностью, ответил: “Я как-то не могу”. Я в одностороннем порядке тоже не мог. Так мы до конца и обращались друг с другом на “вы”.

С Александром Анатольевичем, конечно, мы встречались не только по службе, но и по дружбе. Много было “соли” съедено, много было “чаю” выпито. В наших личных отношениях Александр Анатольевич проявлял себя верным другом. Мы часто встречались по разным случаям, праздникам, юбилеям и прочее. Сейчас, вспоминая наши встречи, хочется подчеркнуть его личное обаяние, в кампаниях он был всегда в центре внимания. Умел рассказать, завладеть вниманием присутствующих.

Друзья никогда не подводят друг друга. Однажды мне позвонили из ВПК и сделали очень серьёзное внушение: “Почему Вы поставили интегральные схемы в КБ-1, вместо того, чтобы поставить в НИЦЭВТ, как было положено по решению”. Разговор происходил по “вертушке” (прямая связь с Кремлем), слышимость была приличная. Александр Анатольевич, который присутствовал при этом разговоре, слышал его содержание и попросил передать ему трубку. Я передал ему трубку. Он сказал: “Анатолий Васильевич здесь не причём. Я принял это решение в его отсутствие”. Александр Анатольевич решил переключить гнев начальства на себя. Я ему сказал, что он напрасно это делает, я одобрил бы его решение. И что директор отвечает за всё. Были и другие случаи, когда он выступал в мою защиту. С таким другом “можно идти в разведку”.

Последний мой разговор с Александром Анатольевичем по телефону состоялся 21 октября. Мы договорились встретиться на следующий день у меня. Но через полчаса его не стало. Для меня это была огромная потеря. Я потерял последнего друга. Судьба не справедлива. Все должно было быть наоборот.

Подготовлено для данного сборника
Из книги «Александр Анатольевич Васенков». 2010 г.