Второе открытие Америки

150 лет назад была основана компания для прокладки трансатлантического телеграфного кабеля

Сергей Королев

Идея установления регулярной телеграфной связи между Старым и Новым Светом возникла практически сразу же после изобретения данного вида коммуникаций. Однако для подготовки технологической базы этого мероприятия потребовался не один год.

Пионером в данной отрасли смело можно назвать английского инженера Уотсона, который еще в 1840 году предложил правительству своей страны реализовать проект соединения берегов Англии и Франции телеграфной линией. Надо сказать, большого энтузиазма это предложение не вызвало, и только девять лет спустя, уже по другую сторону Ла-Манша, в Париже, власти решились одобрить проект. Однако декретом Луи Наполеона подрядчики были поставлены в жесткие условия: все работы по прокладке кабеля следовало закончить в течение 15 месяцев. Примечательно, что первую скрипку в работах должны были играть британские инженеры.

Проект вообще мог не состояться в позапрошлом столетии, если бы к разработке технической документации как раз не подоспело важное открытие – в Индонезии изобрели способ получения натурального каучука. Так решилась важнейшая проблема: создание надежной изоляции подводного кабеля. К слову, до изобретения гуттаперчи не рисковали прокладывать телеграфные провода даже в железнодорожных туннелях – из-за сырости. Вдохновленные открытием, подрядчики быстро снарядили специальный пароход "Голиаф", способный выдержать вес гигантского барабана с запасом кабеля.

Первоначально инженеры возложили слишком большие надежды на способ прокладки, поэтому заказали недостаточно массивную оболочку для кабеля – толщиной всего лишь в мизинец. Это, как мы увидим ниже, чуть было не поставило под удар все мероприятие.

Первая попытка прокладки на линии Дувр–Кале завершилась довольно быстро, поскольку "Голиаф" мог двигаться со скоростью несколько километров в час. Но в первые же сутки после установления связи между береговыми станциями телеграфа произошел досадный казус: французский рыбак случайно зацепил якорем своего утлого челна кусок кабеля и, прельстившись блеском медной сердцевины провода, похитил несколько футов "драгоценной" проволоки. Главный организатор работ инженер Брет не стал искушать судьбу и, воспользовавшись тем, что французские власти слегка охладели к проекту, полностью перенес подготовку в Англию. Новый провод сделали четырехжильным, с дополнительной изоляцией из просмоленной пеньки. На этот раз работы завершились, первая депеша прошла по кабелю в ноябре 1851 года и была торжественно опубликована в Times. Это достижение немало посрамило скептиков, полагавших, что ток "сухопутного" телеграфа ни в коей мере не может быть использован в подводном.

Но вернемся к проекту установления телеграфной связи с Америкой. Одно время идея прокладки подводного трансатлантического кабеля казалась настолько странной, что изобретатели работали над, выражаясь современным языком, альтернативными проектами, как то: сооружение множества башен в открытом море; изготовление плавучих буев-соединителей; прокладка провода по отмелям Полярного круга. Но в конце концов нашелся отважный инвестор, американец Сайрус Филд, который решился вложить средства в основанную в 1854 году "Нью-Йоркско–Ньюфаундлендскую телеграфную компанию".

Во вновь учрежденной компании генератором идей стал инженер Гисборн. Тот еще до серьезного разговора с Сайрусом Филдом заручился поддержкой изобретателя телеграфа Морзе, и патриарх заверил инженера, что надежная изоляция медного провода – это вполне реально. Существует красивая легенда, согласно которой Гибсон осмелился просить денег лишь на обустройство пробной линии Нью-Йорк–Ньюфаундленд, однако Филд был категоричен: только покорение Атлантики. Затею поддержали и американские, и британских власти – в распоряжение Гибсона было предоставлено несколько вспомогательных судов для сопровождения буксиров. Но вся ответственность лежала на пайщиках компании, что неудивительно, – бесперебойная работа телеграфных линий у многих вызывала сомнения. Кроме того, магистральная ветка телеграфа, соединявшая Атлантическое и Тихоокеанское побережья США, еще только проектировалась.

Чтобы изготовить кабель длиной в 4 тыс. км, Гибсону пришлось размещать заказы сразу на нескольких заводах. Для выбора оптимальных сроков прокладки были привлечены лучшие гидрологи Соединенного Королевства, которые рекомендовали начать и закончить работы в августе. Гибсон решил уменьшить вес кабеля, применив рискованное нововведение – сердцевину провода изготовили из семи переплетенных нитей. Благодаря этому, полагал Гибсон, удастся избежать обрывов при прокладке, поскольку кабель сможет растягиваться. Но удельный вес гигантского провода все равно достигал 640 граммов на метр.

После подготовки судов экспедиция вышла в море у берегов Ирландии, однако предприятие, рассчитанное на несколько недель, превратилось в грандиозную многомесячную эпопею. В год первой экспедиции кабель рвался дважды: первый раз–из-за невнимательности техников, еще на мелководье, второй – во время прохождения над глубоководной впадиной. Тогда барабан с проводом стал раскручиваться со скоростью семь миль в час, в то время как судно-прокладчик "Ниагара" могло делать не более четырех; во избежание катастрофы Гибсон приказал обрезать кабель. Но первая экспедиция, можно сказать, завершилась формальным успехом: телеграмма из Парижа все-таки пришла в Нью-Йорк (это вызвало многочасовые торжественные митинги и шествия в деловой столице Америки). Однако вскоре дала сбой, казалось бы, совершенная система изоляции. Дело в том, что команда техников должна была сплетать фрагменты кабеля непосредственно в процессе прокладки, но, как выяснилось, две тысячи тщательно сделанных серебряных спаек при контакте с соленой водой губительно воздействуют на медный провод. Всего через несколько недель сигнал стал ослабевать, а затем полностью пропал.

Вторая экспедиция была продумана более тщательно. Вперед выслали разведочную партию, которая изучила поведение "морских жителей", – разумеется, на предмет порчи гуттаперчевой оболочки. Новое судно для прокладки было столь тяжелым, что запас кабеля из мастерских Гринвича пришлось забирать баржами. Но и на сей раз предприятие закончилось неудачей. Она последовала по вине злоумышленников – уже в открытом море кто-то несколько раз портил прочную оболочку.

Таким образом, финальная экспедиция, состоявшаяся после нескольких холостых прокладок в 1866 году, должна была поднять кабель, затонувший почти на полпути к Америке, и соединить его с той частью, которую "тянули" от Ньюфаундленда. По мнению специалистов, успех этой экспедиции во многом был предопределен – ее возглавлял опытный капитан Андерсон, который смог установить на борту парохода "Грейт Истерн" строгую дисциплину. Во избежание новых диверсий прокладочная команда была одета в особые комбинезоны без карманов – чтобы тайному саботажнику не удалось пронести с собой нож или пилу. Работы завершились осенью 1866 года, когда организаторы уже не рассчитывали на успех.

Внешний эффект, связанный с реализацией столь масштабной задачи, не мог заслонить необходимость решения других проблем. Через десять лет после прокладки трансатлантического кабеля изобрели телефон, и выяснилось, что телефонные линии требуют гораздо большей частоты передачи сигнала, следовательно, нужна модернизация кабельной системы – иначе слышимость будет неудовлетворительной. Однако утолщать провод до бесконечности нецелесообразно, так как бронирование подводного кабеля увеличивает его относительный вес почти вдвое. Специалисты долго бились над этим, но только полвека назад было найдено оптимальное решение, способное максимально облегчить эксплуатацию подводного кабеля. Англичанин Роберт Брокбенн предложил использовать стальной трос, расположенный внутри трубчатой оболочки. Впрочем, изобретение запоздало.

В 80-е годы XX века наступила принципиально новая эра оптоволоконных телекоммуникаций.

Статья опубликована в газете It News, №12, 2004 г., стр. 20.
Перепечатывается с разрешения редакции.