Из истории государственного управления электросвязью в России

Продолжение, начало, см. http://www.computer-museum.ru/connect/government.htm

М. С. Высоков

Управление электросвязью в эпоху великих реформ

В российской историографии эпохой великих реформ традиционно называют время правления императора Александра II , стоявшего во главе нашего государства с 1855 по 1881 гг. Главной отличительной чертой правления этого воистину великого реформатора было то, что только ему удалось провести в нашей стране крупномасштабные модернизационные реформы, не уничтожая или уменьшая, а весьма существенно расширяя права и свободы своих подданных. Именно в этот период власть впервые за тысячелетнее существование российской государственности сделала решительный шаг к освобождению человека от всевластия государства. Освобождение миллионов крепостных крестьян, создание местного самоуправления (городские думы и земства), введение независимого суда, демократизация системы образования, военная реформа позволили России сделать самые существенные шаги на пути модернизации. При этом следует отметить, что реформатор, действуя чрезвычайно осмотрительно и осторожно, сумел удержать огромную страну у той роковой черты, за которой начинается распад государственности и смута.

Начиная грандиозные социально-экономические преобразования, Александр II продолжил целый ряд модернизационных начинаний своего отца, наиболее важными из которых следует признать работы по созданию в России наиболее эффективных для того времени (50--70-х годов XIX столетия) коммуникационных сетей. В результате этого эпоха великих реформ стала временем чрезвычайно быстрого распространения телеграфной сети по значительной части огромной империи.

От начала царствования до объединения почтового и телеграфного ведомств

Имперская телеграфная сеть в начале царствования Александра II

Император Александр II

К тому моменту, когда на российском престоле оказался Александр II, создание телеграфной сети в нашей стране только начиналось. На 18 февраля 1855 г. (день смерти императора Николая I ) на огромной территории самой обширной в мире империи действовали следующие линии электромагнитного телеграфа: Санкт-Петербург – Москва; Санкт-Петербург – Кронштадт; Санкт-Петербург – Царское Село (в настоящее время – Пушкин) – Гатчина – Динабург (в настоящее время – Даугавпилс, Латвия) – Варшава; Москва – Киев.

Кроме того, фирмой “Сименс и Гальске” по указанию Николая I были начаты работы по сооружению телеграфных линий: Санкт-Петербург – Выборг – Гельсингфорс (в настоящее время – Хельсинки, Финляндия) – Або (в настоящее время – Турку, Финляндия); Царское Село – Нарва – Ревель (в настоящее время – Таллинн, Эстония); Динабург – Рига; Киев – Николаев – Одесса.

Все названные линии, имевшие огромное стратегическое значение, были включены в общеимперскую телеграфную сеть уже к началу лета 1855 г.: 15 мая телеграф пришел в Одессу, 21 мая – в Гельсингфорс, 10 июня – в Таллинн, 14 июня – в Ригу [4].

Еще до успешного завершения работ по сооружению данных линий Александром II было принято решение о безотлагательном начале строительства телеграфной линии из Николаева в Крым. Вот что вспоминал об этом В. Сименс:

“Я прибыл в Петербург весною 1855 года... Вдруг я среди ночи был разыскан и почти насильно препровожден к товарищу графа Клейнмихеля, генералу Гергардту. Последний сообщил мне, что государь повелел немедленно построить телеграфную линию в Крым до самого Севастополя, и граф желает узнать от меня до 7 часов утра смету и срок, в который может быть выполнена вся эта постройка. На все мои возражения... я получил один ответ: “Государь этого желает!” И в самом деле, эти слова оказали обычное действие: линия была построена” [14].

В течение лета 1855 г. фирма “Сименс и Гальске” в невероятно сложных условиях организовала работы по сооружению последней телеграфной линии Крымской войны. “О трудностях, которые нам приходилось преодолевать..., – вспоминал три с половиной десятилетия спустя В. Сименс, – можно составить себе понятие, если принять в соображение, что все необходимые материалы, исключая деревянных телеграфных столбов, изготовлявшихся в России, приходилось получать из Берлина и Западной Германии, что в России в то время не было никаких других железных дорог, кроме линий из Варшавы к прусской границе и из Петербурга в Москву, и что все пути заняты были военными обозами и не хватало перевозочных средств. Ко всему этому присоединялось то обстоятельство, что доставление нужных материалов из немецких гаваней было чрезвычайно затруднено блокадой русских портов. Лишь большим трудом удалось двум кораблям, шедшим в Россию из Любека с железной проволокой, избежать захвата их английскими крейсерами; они успели скрыться в Мемеле, откуда груз уже сухим путем доставлялся к месту назначения” [14].

Тем не менее, большая часть работ была выполнена, и 19 сентября 1855 г. к российской телеграфной сети был присоединен Симферополь. До Севастополя работникам В. Сименса дойти не удалось. Однако на то были объективные причины. 30 августа 1855 г. Александру II доставили только что полученную из Крыма через Николаев телеграмму генерала М. Д. Горчакова: “27 августа в 10 часов пополудни... войска переходят на Северную сторону... Враг найдет в Севастополе одни только окровавленные развалины” [4].

Россия вышла из Крымской войны, обладая довольно большой (для того времени) телеграфной сетью. На 1 января 1857 года общая протяженность действовавших в Российской империи телеграфных линий составляла 6987 верст. По данному показателю в тот момент наша страна занимала третье место в Европе. На первом месте была Великобритания с ее 15 тыс. верст телеграфных линий, на втором – Франция с 11 тыс. верст. Пруссия, где к 1857 г. было введено в действие менее 6 тыс. верст телеграфных линий, занимала тогда четвертое место в Европе [4, 19, 20].

И правительственный аппарат Российской империи, и ее подданные сразу же оценили преимущества, которые телеграф давал тем, кто нуждался в быстрой передаче сообщений. Об этом говорит тот факт, что только в течение 1856 г. (второго года свободного пользования телеграфом в России) по новому средству связи была отправлена 133121 депеша. Кроме того, телеграфными станциями империи было принято 17295 депеш, поступивших из-за границы. Несмотря на довольно высокие телеграфные таксы, с самого начала количество телеграмм, посланных частными лицами, было значительно больше, чем телеграмм правительственных и служебных. В том же 1856 г. по внутренним линиям было передано 2012 высочайших депеш, 13721 правительственная, 38786 служебных и 60166 частных. За рубеж было отправлено 449 высочайших депеш, 1294 правительственных, 302 служебных и 16392 частных [19]. В последующие годы количество направляемых по российским телеграфным линиям депеш будет постоянно расти.

Для высшего российского руководства (так же, как и в предыдущее царствование) не возникало вопроса об изменении роли государства в телеграфном деле. Телеграф был и оставался государственной прерогативой. Не отошли от подобных взглядов и последующие поколения руководителей, абсолютно уверенных в основополагающей роли государства в развитии важнейших средств связи, каковыми считались почта и телеграф. Лучше всего причины этого были изложены видным российским государственным деятелем и экономистом СЮ. Витте в одной из лекций “О народном и государственном хозяйстве”, которые он читал в 1900--1902 гг. младшему брату Николая И, великому князю Михаилу Александровичу.

“Во-первых, - отмечал С. Ю. Витте, – для успеха почтово-телеграфного дела требуется уверенность каждого в том, что сообщение будет производиться правильно и беспрерывно, а такую уверенность может дать только гарантия правительственной власти. Затем, почте и телеграфу вверяются слишком важные интересы, чтобы эти средства сообщения можно было оставлять в руках частных лиц или даже обществ. Наконец, вмешательство частной предприимчивости в это дело представляется нежелательным и потому, что частный предприниматель всегда ставит на первый план материальные выгоды; между тем с почтовыми и телеграфными сообщениями тесно связываются задачи культурные, и ради осуществления этих задач может возникнуть необходимость в таком удешевлении пользования почтой и телеграфом, на которое может решиться только государство, а не частный предприниматель” [3].

Изменения в управлении отраслью в условиях быстрого роста телеграфной сети империи.

К. В. Чевкин

Вплоть до декабря 1864 г. все действовавшие, строившиеся и еще проектируемые телеграфные линии Российской империи находились в ведении Главного управления путей сообщения и публичных зданий. В октябре 1855 г. после вынужденного ухода П. А. Клейнмихеля во главе этого органа был поставлен генерал-адъютант Константин Владимирович Чевкин.

К. В. Чевкин родился 26 апреля 1803 г. в Каменец-Подольске. До 1816 г. учился в Иезуитском пансионе в Санкт-Петербурге, затем был зачислен в Пажеский Его Императорского Величества Корпус, который успешно закончил в 1822 г. В молодые годы благодаря счастливому стечению обстоятельств и личной храбрости сделал прекрасную карьеру: менее чем за 10 лет прошел путь от прапорщика до генерал-майора. Принимал участие в войнах против Персии, Турции, подавлении Польского восстания 1830--1831 гг., выполнял за границей целый ряд дипломатических поручений. В 1834 г. был назначен начальником штаба корпуса горных инженеров. В 1841 г. становится членом комитета и строительной комиссии Санкт-Петербургско-Московской железной дороги. В 1843 г. К. В. Чевкин получил звание генерал-лейтенанта, а два года спустя стал сенатором [17].

Будучи назначенным на пост главноуправляющего путями сообщения и публичными зданиями, К. В. Чевкин продолжил работу по сооружению телеграфных сетей в России, которая началась в предыдущий период. Под его руководством к началу 60-х годов XIX в. были построены телеграфные линии Москва-Новочеркасск, Харьков-Кременчуг, Одесса-Яссы, Москва-Варшава, началось строительство Кавказского, Сибирского и Амурского телеграфов, других линий.

В Главном управлении путей сообщения руководство российской электросвязью в соответствии с Положением об управлении телеграфными линиями было возложено на начальника 1-го округа путей сообщения, который по совместительству являлся еще и инспектором телеграфных линий. Однако очень скоро выяснилось, что быстрое развитие телеграфной сети в стране, наблюдавшееся в 50-е годы, сделало практически невозможным успешное выполнение инспектором телеграфных линий возложенных на него обязанностей. Ведь в соответствии с данным Положением вся работа по руководству сооружением и деятельностью телеграфной сети Российской империи была возложена на аппарат из семи человек (не считая руководителя). При этом инспектор телеграфных линий (как уже говорилось) выполнял данную работу по совместительству, а основной его деятельностью являлось руководство 1-м округом путей сообщения [4].

К. В. Чевкин постарался ликвидировать это ненормальное положение. Он считал, что только предоставив телеграфной службе максимальную самостоятельность, “можно обеспечить разумное развитие в государстве этого трудного и сложного дела как в техническом, так и административном отношениях”. В связи с этим он уже в апреле 1858 г. поставил перед Александром II вопрос об отделении телеграфного управления от 1-го округа путей сообщения и расширении штатов этого ведомства, который был оперативно решен императором. В 1858 г. появился указ о создании в составе Главного управления путей сообщения телеграфного управления. Новое управление включало в свой состав директора, его помощника, 18 чиновников, главного механика и 27 нижних чинов [4].

В управлении было три отделения: техническое, хозяйственное и контрольное. При управлении существовало Особое присутствие, куда входили директор телеграфов (он председательствовал на заседаниях Особого присутствия), помощник директора и начальники отделений. Особое присутствие ведало наиболее важными делами отрасли, которые обычно требовали всестороннего рассмотрения и обсуждения. Первым директором телеграфов был назначен генерал-майор Л. И. Гергард. Помощником директора стал полковник Карл Карлович Людерс.

К. К. Людерс (1815--1882) был одним из первых чиновников Главного управления путей сообщения, понявших всю важность телеграфов для России. В 1849 г. именно он первым наладил деловые отношения с компанией “Сименс и Гальске”, которая в дальнейшем сыграет чрезвычайно важную роль в реализации всех телеграфных проектов 50-х годов XIX века. В 1858--1866 гг. он был помощником директора телеграфов, в 1866--1882 гг. -директором телеграфов и телеграфного департамента. Сыграл значительную роль в деле телеграфного строительства в России [1, 4, 12].

Центральному телеграфному управлению непосредственно подчинялись пять местных управлений: Дворцовыми станциями (Санкт-Петербург); Ревель-Полангенской линии (Рига); Киевско-Радзивиловской и Варшавско-Одесской линии (Житомир); Московско-Кременчугской линии (Москва) и Херсоно-Новочеркасской линии (Николаев). Во главе местных управлений стояли начальники линий. Кроме того, в состав управлений входили по два письмоводителя, по два-три механика и несколько писцов. При четырех управлениях были организованы небольшие ремонтные мастерские.

В 1860 г. вместо пяти вышеназванных управлений было создано 12 телеграфных отделений: Дворцовых линий, Главной станции, Санкт-Петербургское, Московское, Житомирское, Саратовское, Николаевское, Дина-бургское, Рижское, Вологодское, Варшавское (для заведывания телеграфами Царства Польского) и Гельсингфорсское (для заведывания телеграфами Великого княжества Финляндского). В дальнейшем число телеграфных отделений выросло до 18. В 1862 г. были образованы Казанское, Екатеринбургское и Красноярское телеграфные отделения, в 1864 г. – Кавказское (Тифлис), в 1870 г. – Благовещенское, а в 1873 г. – Туркестанское [4, 12].

Другим делом, которым занялся К. В. Чевкин, возглавив Главное управление путей сообщения и публичных зданий, стало постепенное освобождение российских телеграфов от того абсолютного контроля со стороны фирмы "Сименс и Гальске", который установился при П. А. Клейнмихеле [7].

В. Сименс

Конечно, в самом начале телеграфного строительства в России эта фирма сыграла колоссальную роль. Вне всякого сомнения, без участия В. Сименса и его коллег малоопытные специалисты Главного управления путей сообщения не смогли бы решить сложнейшие технические и организационные проблемы, связанные с возведением в кратчайшие сроки крупных телеграфных линий. Кроме того, мы не должны забывать, что крупномасштабное телеграфное строительство в России началось в годы Крымской войны и в значительной степени было связано с военными потребностями страны. Поэтому о каких-либо попытках обратиться к конкурентам В. Сименса в Англии или во Франции не могло быть и речи. А в Германии (да и не только там) фирма “Сименс и Гальске” действительно была лучшей.

Вместе с контрактами на сооружение телеграфных линий с фирмой “Сименс и Гальске” был заключен контракт и на их ремонт. В связи с тем, что эта работа требовала значительного штата служащих, в Санкт-Петербурге был образован филиал фирмы, который возглавлял брат В. Сименса Карл. На Васильевском острове были устроены ремонтные мастерские для быстрого исправления разного рода повреждений. Благодаря заказам российского правительства фирма “Сименс и Гальске” получила хорошую, честно заработанную прибыль [4].

Однако благодаря чисто российским особенностям немецким предпринимателям удалось получить и настоящие сверхприбыли. Вот что рассказывает об этом сам В. Сименс: “Я должен упомянуть еще об одном обстоятельстве, очень важном для нашего петербургского отделения и делавшего его особенно доходным предприятием. Граф Клейнмихель вначале поручил охрану телеграфных линий управлению шоссейных дорог за довольно значительную поверстную плату. Результатом этого явилось совершенное отсутствие или недостаток надзора; случайная или умышленная порча линий обыкновенно обнаруживалась лишь много дней спустя, исправления производились медленно и часто очень небрежно, так что на верное действие телеграфных линий никогда нельзя было рассчитывать. Тогда граф потребовал, чтобы мы приняли и охрану линий, за что он нам будет платить те же сто рублей с версты, которые платил управлению шоссе... Мы совершенно отказались от мысли учредить собственную охрану, но зато устроили механическую контрольную систему, сравнительно дешевую и прекрасно функционировавшую. На каждые 50 верст мы устроили сторожевую будку, в которую были проведены провода. В будке находился будильник и гальванометр, которые были таким образом введены в цепь, что сторож по движению стрелки гальванометра мог постоянно видеть, проходит ток через провода или нет. Если стрелка оставалась неподвижной в течение получаса, сторож обязан был телеграфировать номер своей будки... На каждой телеграфной станции находился механик, на обязанности которого лежало спешить на место повреждения телеграфного провода и исправить его, а так как особым приказом было объявлено, что нашему механику следует отпускать почтовых лошадей без замедления и преимущественно перед всеми другими путешественниками, то повреждение обыкновенно исправлялось в течение нескольких часов... Договор об охране телеграфных линий, чуть ли не насильно навязанный нам, оказался с материальной стороны весьма для нас выгодным” [14].

Именно та простота, с которой фирма В. Сименса решила проблему охраны телеграфных линий, получив при этом приличную сверхприбыль, вызывала и до сих пор вызывает огромное раздражение. Правда, скорее всего, если бы на линиях, решая ту же самую задачу, работала многочисленная охрана, это не вызывало бы особых возражений со стороны критиков пришедших в нашу страну иностранных хищников.

Итак, в то время, когда фирма “Сименс и Гальске” появилась в России, у российской администрации не было возможности ни самой начать и успешно завершить

крупномасштабные телеграфные проекты, ни найти другую иностранную компанию, которая могла бы построить в России тысячи верст телеграфных линий. При этом не было никаких гарантий, что иная зарубежная фирма вела бы себя по-другому. Однако, став монополистом на российском рынке, “Сименс и Гальске” стала стремиться к максимально возможной прибыли, что, естественно, и вызвало недовольство российской администрации. При этом по мере развития отечественной телеграфной сети работники телеграфного управления многому научились. И вполне естественно, что у них стали возникать вопросы, связанные, прежде всего, с ценой, которую приходилось платить монополистам за их услуги. Выразителем подобных настроений был и главноуправляющий путями сообщения К. В. Чевкин.

Создание телеграфного управления смогло лишь ненадолго разрядить обстановку. Быстрый рост государственной телеграфной сети продолжался. К 1862 г. протяженность только государственных телеграфных линий достигла 22765 верст. Кроме того, в соответствии с

Положением о телеграфах частных железных дорог, высочайше утвержденным 21 ноября 1862 г., на телеграфное управление была возложена работа по контролю за деятельностью телеграфов частных железных дорог. Протяженность этих линий составляла в 1862 г. 3205 верст. Сотрудники управления были обязаны рассматривать проекты железнодорожных телеграфов, а также заниматься освидетельствованием построенного обществом частной железной дороги телеграфа. Освидетельствование это заключалось в том, что сотрудник телеграфного управления на месте осматривал устроенный телеграф, сличал его с утвержденным проектом, а также проверял у персонала знания в области телеграфии. Кроме того, руководство частных железных дорог было должно согласовывать с сотрудниками управления приобретение телеграфных аппаратов [4, 12].

Рост нагрузки требовал увеличения числа работников телеграфного управления. И действительно, с 1858 по 1862 гг. штат чинов телеграфного управления вырос более чем в два раза. Однако это не решало всех проблем. Было крайне необходимо в соответствии с увеличившейся нагрузкой и ответственностью расширить права государственного органа, отвечавшего за работу и развитие телеграфной сети на территории огромной империи. Однако с момента своего создания телеграфное управление было лишь одним из целого ряда подобных подразделений Главного управления путей сообщения и публичных зданий. Многие вопросы, связанные с развитием телеграфа, решались только на уровне главноуправляющего путями сообщения или руководителей департаментов главного управления, которые часто не знали сути дела. Все это вызывало излишнюю переписку, которая часто замедляла решение самых важных дел [4, 12].

В тот период, когда во главе Главного управления путей сообщения стоял К. В. Чевкин, на российские телеграфные линии пришли и заняли там лидирующие позиции телеграфные аппараты системы американского изобретателя С. Морзе. Первые подобные аппараты были ввезены в Россию еще в 1847 г. Несколько аппаратов этой системы работали на телеграфной линии Санкт-Петербург-Царское Село. Однако массовый ввоз в Россию аппаратов Морзе начался после того, как эти аппараты стала производить фирма "Сименс и Гальске", которая вплоть до 1868 г. строила и оснащала оборудованием большую часть телеграфных линий империи. Тогда же в России стал повсеместно использоваться приспособленный к русскому языку код (или азбука) Морзе.

Телеграфный аппарат С. Морзе

Причиной феноменального успеха аппарата С. Морзе было то, что именно этому изобретателю удалось создать чрезвычайно простой в употреблении и производстве пишущий аппарат. Все это дополнялось достоинствами его телеграфного кода, для усвоения которого не требовалось очень больших усилий персонала.

Правда, далеко не все европейские страны, пользовавшиеся аппаратами С. Морзе или их модификациями, а также его кодом были готовы платить изобретателю. Так, когда С. Морзе узнал о том, что его телеграфные аппараты используются в России, он заявил о своих правах на данное изобретение и потребовал от российского правительства вознаграждение за его использование. Однако ответом на это в целом справедливое требование американского изобретателя было направленное ему от имени Александра II в ноябре 1857 года по дипломатическим каналам сообщение, “что первоначальная мысль об электромагнитном телеграфе принадлежит не ему, а нашему ученому барону Шиллингу, который изобретенный им аппарат показывал в 1835 г. в разных городах Европы, и что все остальные изобретатели, не исключая и его, Морзе, только в частях изменили и разнообразили существенное изобретение Шиллинга. Признать, что он, Морзе есть изобретатель электромагнитных телеграфов, значило бы затмить и предать забвению имя того, кому, по всей справедливости, принадлежит это изобретение - имя барона Шиллинга. русского уроженца, посвятившего на это с пользою и честью для отечества своего многолетние труды свои” [4]. Однако подобная политика ставила под вопрос возможность любого сотрудничества с Россией в научно-технической области. Поэтому после ноты правительства Франции политика России несколько смягчилась. “Принимая в уважение, что аппарат Морзе, после сделанных им усовершенствований, принес значительное в системе электромагнитных телеграфов практическое улучшение, и что эти усовершенствования приняты почти повсеместно и приносят существенную пользу, содействуя быстрому развитию телеграфных сообщений, наше правительство, в виду поднятого Францией и другими государствами вопроса о вознаграждении Морзе, признает возможным назначить ему, Морзе, почетную награду или денежную выдачу, но не в виде вознаграждения по праву, а единственно по особому к трудам его вниманию”. Так. благодаря настойчивости французского правительства практически все государства, которые пользовались аппаратом и азбукой С. Морзе, во время очередной телеграфной конференции, проходившей в 1858 г., выплатили американскому изобретателю в качестве премии 400 тыс. франков. Часть этой суммы была внесена Россией [4].

Электросвязь уходит из ведомства путей сообщения.

П. П. Мельников

В октябре 1862 г. К. В. Чевкина на посту главноуправляющего путями сообщения и публичными зданиями заменил известный российский железнодорожный инженер генерал-лейтенант Павел Петрович Мельников.

П. П. Мельников родился в Москве 22 июля 1804 г. Получил прекрасное инженерное образование. После окончания обучения в Благородном пансионе В. Княжева в Москве был зачислен в Военно-строительную школу путей сообщения, которую успешно закончил в 1822 г. В 1822-1825 гг. учился в Институте корпуса инженеров путей сообщения, где также показал исключительные способности и трудолюбие. 14 июля 1825 г. П. П. Мельников окончил институт “первым по наукам”. Его дальнейшая карьера была связана с преподавательской работой в Институте корпуса инженеров путей сообщения, Артиллерийском училище, Институте корпуса горных инженеров. С самого начала преподавательская работа П. П. Мельникова сочеталась с многочисленными командировками, в ходе которых он спроектировал и построил целый ряд крупных гидротехнических сооружений.

П. П. Мельников был одним из первых в России, кто серьезно заинтересовался проблемами железнодорожного строительства. Еще в 1835 г. в Санкт-Петербурге была опубликована его книга “О железных дорогах”, оказавшая большое влияние на развитие инженерной мысли в нашей стране. В том же году он был назначен членом комитета с

постройке первой в России железной дороги Санкт-Петербург – Царское Село. В конце 30-х – начале 40-х годов П. П. Мельников дважды выезжал в длительные зарубежные командировки, позволившие ему досконально изучить опыт развития путей сообщения в странах Западной Европы и Северной Америки. В 1842 г. он был назначен начальником Северной дирекции Петербургско-Московской железной дороги. На этом посту сумел проявить себя как прекрасный администратор и талантливый инженер. После успешного завершения строительства железной дороги Санкт-Петербург-Москва П. П. Мельников проектировал железную дорогу от Москвы до Черного моря с ветвью в Донбасс.

При П. П. Мельникове Главное управление путей сообщения и публичными зданиями продолжило работы по расширению имперской телеграфной сети. На Кавказе было установлено телеграфное сообщение между Тифлисом (Тбилиси, Грузия) и Еривани (Ереван, Армения). Кавказский телеграф через Ставрополь и Новочеркасск был соединен с общеимперской телеграфной сетью. Было продолжено строительство телеграфных линий в Европейской части страны, в Сибири и на Дальнем Востоке. Продолжала расти и сеть телеграфных учреждений [4].

Вместе с тем, встав во главе Главного управления путей сообщения и публичными зданиями, П. П. Мельников сразу же показал, что считает основным делом своего ведомства, прежде всего, организацию железнодорожного строительства в стране. В связи с этим он постепенно избавляется от тех направлений работы, которые, по его мнению, не имели прямого отношения к главному делу его жизни. Именно при П. П. Мельникове из ведомства путей сообщения были переданы в ведение других организаций грунтовые дороги, городские строительные комитеты, арестантские роты гражданского ведомства. Но одним из первых Главное управление путей сообщения покинуло телеграфное управление [2, 10, 12, 17].

Это произошло 17 декабря 1864 г., когда Александр II подписал указ “О передаче телеграфного управления из ведомства Главного управления путей сообщения в ведение главноначальствующего над почтовым департаментом”. В указе говорилось: “С устройством полной сети телеграфных линий, которые, простираясь до крайних пределов империи, соединяют все губернские и более 80-ти уездных городов, мы признаем полезным телеграфное управление соединить с почтовым, по единству назначения их – передавать корреспонденции” [4].

Первый российский министр почт и телеграфов И. М. Толстой

И. М. Толстой

Императорское решение об объединении почтового и телеграфного ведомств пришлось на то время, когда главноначальствующим над почтовым департаментом был один из наиболее влиятельных российских вельмож Иван Матвеевич Толстой.

И. М. Толстой родился в Москве 22 марта 1806 г. в семье тайного советника, сенатора М. Ф. Толстого. Его мать Прасковья Михайлова была дочерью генерал-фельдмаршала светлейшего князя М. И. Голенищева-Кутузова. Таким образом, И. М. Толстой приходился внуком знаменитому русскому полководцу. Подобно многим детям знатных и влиятельных родителей он получил домашнее образование. В 1822 г., выдержав экзамен в Московском государственном университете, поступил на службу в Министерство иностранных дел. В 1828 г. был назначен вторым секретарем русского посольства в Лиссабоне. Однако по распоряжению министра иностранных дел К. В. Нессельроде И. М. Толстой был временно направлен в Париж, где с перерывами находился до 1836 г. В том же году получил назначение на пост младшего секретаря русского посольства в Лондоне, где прожил около двух лет.

В начале 1838 г. он оказался в Санкт-Петербурге, где довольно часто получал приглашения к Высочайшему двору. Именно в это время в жизни Ивана Матвеевича произошло событие, оказавшее огромное влияние на всю его дальнейшую жизнь. 22 марта 1838 г. Николай I решил назначить И. М. Толстого состоять при наследнике великом князе Александре Николаевиче (будущем императоре Александре II) во время его заграничного путешествия [9, 17].

Данное решение было личной инициативой императора и вызвало пересуды в столичном высшем обществе. О том, как обсуждалось неожиданное и чрезвычайно перспективное в карьерном плане назначение видно со слов очень не любившего И. М. Толстого князя П. В. Долгорукова (последний, впрочем, никогда не отличался хорошим отношением к окружающим): “В 1838 году, за несколько месяцев до отъезда цесаревича (нынешнего государя) в путешествие по Европе, Иван Матвеевич был болен горячкой. Двоюродная сестра его, графиня Екатерина Федоровна Тизенгаузен, приятельница тогдашней императрицы, рассказывала везде, что он в бреду горячки все пел “Боже, царя храни”. Вот, дескать, как юноша предан царю своему! Его назначили к цесаревичу секретарем по иностранной переписке, а по возвращению из путешествия - шталмейстером к цесаревичу” [6].

Как бы то ни было, но во время длительного заграничного путешествия И. М. Толстой сумел понравиться наследнику и по возвращении в Россию был оставлен при его дворе. На него было возложено заведывание особыми комнатными суммами наследника, конюшенной частью его двора, он неоднократно управлял его гофмаршальской частью [17]. Но что самое главное, Ивану Матвеевичу удалось войти в круг личных друзей Александра Николаевича. При этом он сумел остаться в этом чрезвычайно узком кругу и после того, как наследник стал императором. Александр II был страстным охотником и И. М. Толстой был одним из немногих, кто постоянно сопровождал императора практически на всех выездах на охоту [9]. Вместе с Александром II он присутствует на весьма популярных в середине позапрошлого столетия спиритических сеансах, играет в придворных любительских спектаклях. “Иван Толстой играл и пел очень хорошо”, – отмечает в своем дневнике фрейлина императорского двора А. Ф. Тютчева [16].

Но самым ценным местом во дворце для опытного царедворца И. М. Толстого стал маленький карточный стол, за которым император Александр II любил проводить вечера в компании самых близких и наиболее приятных ему людей. Как отмечал в своих воспоминаниях князь В. П. Мещерский, “государь Александр Николаевич имел свою партию в ералаш с редко менявшимися партнерами. Они были: граф А. Адлерберг, Иван Матвеевич Толстой, князь Василий Андреевич Долгорукий, новый шеф жандармов, граф Петр Андреевич Шувалов, обер-гофмаршал, затем князь Суворов, барон Ливен, оба генерал-адъютанты” [11]. Попасть в этот избранный, интимный круг было верхом мечтаний для любого российского сановника. Ведь именно здесь в считанные минуты было можно решить многие кадровые и карьерные вопросы, именно здесь можно было значительно ускорить или, наоборот, замедлить, а то и вообще похоронить решение важнейших для того или иного ведомства вопросов.

О постоянном, ничем не омрачаемом расположении Александра II к И. М. Толстому говорит тот факт, что последнему в 1860 г. был присвоен самый высокий в России придворный чин обер-гофмейстера, что по Табели о рангах соответствовало военным чинам генерала от кавалерии, генерала от инфантерии и генерала от артиллерии, морскому чину адмирала, гражданскому чину действительного тайного советника. Выше в Российской империи были только чины канцлера, генерал-фельдмаршала и генерал-адмирала. В 1866 г. по случаю 25-летия бракосочетания Их Императорских Величеств И. М. Толстой был пожалован в графы Российской империи. И, наконец, он был награжден многими высшими российскими орденами.

Вскоре после смерти Николая I И. М. Толстой становится шталмейстером Двора Его Императорского Величества. В 1856-1861 гг. он занимал пост товарища министра иностранных дел. Находясь на этом довольно важном посту, Иван Матвеевич, однако, не оказывал какого-либо влияния на внешнюю политику страны. Ведь министром иностранных дел в то время был блестящий русский дипломат A . M . Горчаков, который сам имел большое влияние на императора и вряд ли бы стал терпеть вмешательство в свои дела. В конце концов близкому другу императора пришлось покинуть министерство иностранных дел. Но И. М. Толстой недолго оставался без высокого государственного поста. Сначала 1 января 1863 г. он был назначен главноуправляющим почтовым департаментом, а 17 декабря 1864 г. в его распоряжение переходит также вся телеграфная служба империи [4, 9, 17].

Однако в глазах общества положение главноуправляющего было несколько ниже положения министра, и Ивану Матвеевичу благодаря близости к императору Александру II удалось убедить его повысить статус своего департамента до уровня министерства. 15 июня 1865 г. Александр II подписал указ, в котором было сказано: “Принимая во внимание степень власти и пространство действия, присвоенные ныне... главноначальствующему над почтовым департаментом, на которого в настоящее время возложено и управление телеграфной частью..., мы признаем за благо, в соответственность общей системы государственного управления присвоить” название “министра почт и телеграфов”, и затем подведомственное ему главное управление “именовать Министерством почт и телеграфов” [4].

Вскоре произошли изменения и в статусе телеграфной службы. В соответствии с императорским указом в составе Министерства почт и телеграфов был образован телеграфный департамент во главе с директором, который одновременно являлся и директором всех государственных телеграфов империи. Директор телеграфного департамента имел гораздо больше полномочий в хозяйственной и финансовой сферах, чем директор телеграфного управления. Утвержденные в мае 1866 г. штаты нового департамента включали 53 человека [4].

Следует отметить, что, создавая министерство почт и телеграфов, Александр II лишь отчасти мог опираться на зарубежный опыт. Ведь в 60-е годы XIX столетия электросвязь была еще очень молодой (хотя и очень динамично развивающейся) отраслью. К тому времени из всех высокоразвитых в экономическом отношении стран объединение почтовой и телеграфной служб произвела только Англия, где стоявший во главе данного объединенного ведомства генерал-почтмейстер имел весьма высокий статус и считался членом кабинета. Вместе с тем в таких странах, как Пруссия, другие германские государства, впоследствии вошедшие в состав Германской империи, Австрийская империя, Франция, Швеция, США почтовое и телеграфное ведомства не были объединены и входили в состав самых разных министерств и ведомств.

Создание министерства почт и телеграфов не привело к существенному изменению той политики, которая проводилась в России в отношении электросвязи. Курс на быстрый рост телеграфной сети был продолжен. К 1865 г. в европейской части страны телеграфные линии дошли на востоке до Екатеринбурга, Уфы и Оренбурга; на западе – до Кишинева, Каменец-Подольска, Лодзи (Польша) и Вазы (Финляндия); на севере – до Архангельска, Петрозаводска, Куопио (Финляндия) и Улеоборга (в настоящее время Оулу, Финляндия); на юге – до Севастополя и Астрахани. Продолжалось сооружение новых линий в Сибири (в 1867 г. непрерывная линия Сибирского телеграфа была доведена до Сретенска на реке Шилка) и на Дальнем Востоке (в 1866 г. завершилось строительство Амурского телеграфа), а также на Кавказе (в январе 1868 г. закончилось строительство линии Тифлис – Баку) [4, 5].

Министерством почт и телеграфов был продолжен и курс на внедрение в России лучших достижений зарубежной техники электросвязи. Так, в 1865 г. Россия за 200 тыс. франков приобрела право на использование синхронно-синфазного буквопечатающего телеграфного аппарата Давида Эдварда Юза. В июле того же года американский изобретатель прибыл в Санкт-Петербург, где обучил работе на своем аппарате российских механиков и телеграфистов. После этого на линии Санкт-Петербург – Москва были проведены испытания, в ходе которых телеграфные аппараты Юза показали вполне удовлетворительные результаты. После этого и было принято решение о приобретении аппаратов Юза для российского телеграфного ведомства [12, 15].

Другой зарубежной новинкой, купленной Министерством почт и телеграфов, был факсимильный аппарат итальянского изобретателя Джузеппе Казелли, который позволял передавать рисунки, чертежи, ноты, рукописи. 17 апреля 1866 г. было открыто факсимильное сообщение между Санкт-Петербургом и Москвой. Однако на российских телеграфных линиях данные аппараты не прижились. Причиной этого стала их сложность, значительно меньшая по сравнению с телеграфными аппаратами других систем скорость передачи сообщений, а также более высокая цена. Из-за этого публика прибегала к услугам аппарата Казелли крайне редко. Так что очень скоро выяснилось, что доходы от эксплуатации данных аппаратов значительно меньше расходов на их содержание. В итоге уже в 1868 г. факсимильные аппараты Д. Казели вышли из употребления на российских телеграфных линиях [8, 12, 15].

Вместе с тем руководимое И. М. Толстым министерство, стремясь сократить расходы на телеграфное строительство, начинает несколько разнообразить источники приобретения телеграфных материалов. Ведь в течение первого десятилетия царствования Александра II практически все материалы, необходимые для сооружения телеграфных линий в России, завозились из-за границы. Исключение составляли только телеграфные столбы, которые изготавливались на месте. В середине 60-х годов положение стало меняться. Во-первых, в России было налажено собственное производство телеграфной проволоки, изоляторов, крюков и др. Во-вторых, цена российских изделий была несколько ниже той, которую приходилось платить зарубежным поставщикам. В результате в 1866 г. Александр II повелел использовать при постройке телеграфных линий материалы российского производства. С этого времени за рубежом приобретались лишь те изделия, производство которых не могли наладить в нашей стране (кабели, скородействующие телеграфные аппараты, измерительные приборы) [12].

Включение Министерства почт и телеграфов в состав Министерства внутренних дел

Российское телеграфное ведомство входило в состав Министерства почт и телеграфов менее трех лет. Министерство было создано под конкретного человека, поэтому вскоре после того, как этого человека не стало (И. М. Толтой умер 21 сентября 1867 г. ), не стало и его министерства. Правда, сначала 12 декабря 1867 г. министром почт и телеграфов был назначен Александр Егорович Тимашев.

А. Е. Тимашев родился 3 апреля 1818 г. в Оренбурге. В начале карьеры служил в различных воинских частях (в том числе и на Кавказе, где отличился в сражении с горцами). В 1844 г. был пожалован во флигель-адъютанты Его Императорского Величества. В 1849 г. принимал участие в Венгерском походе. Участвовал в Крымской войне. В 1855 г. получил звание генерал-майора. Вскоре после смерти Николая I был приближен новым императором. В августе 1856 г. стал начальником штаба корпуса жандармов и управляющим III отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии. В 1863 г. назначен временным казанским, пермским и вятским генерал-губернатором. В том же году получил звание генерал-лейтенанта. В конце 1864 г. был уволен с занимаемой должности, а в начале 1865 г. - отправлен в отпуск “до излечения болезни”.

Император довольно высоко ценил А. Е. Тимашева, поэтому не прошло и трех месяцев после назначения его главой почтово-телеграфного ведомства, как он был назначен министром внутренних дел (указ о назначении был подписан 9 марта 1868 г. ). В полученное А. Е. Тимашевым новое министерство в тот же день было включено и возглавляемое им Министерство почт и телеграфов. В составе Министерства внутренних дел телеграфная служба и находилась вплоть до весны 1917 г. (за исключением короткого промежутка между августом 1880 г. и мартом 1881 г., когда было вновь создано и сразу же ликвидировано Министерство почт и телеграфов) [4, 17].

Следует отметить, что ликвидация отраслевого министерства практически не сказалась на развитии электросвязи в России. Продолжался дальнейший рост общеимперской телеграфной сети. В результате соединения Сибирской и Амурской линий было завершено сооружение самой большой в мире непрерывной сухопутной телеграфной линии, протянувшейся от Казани до Владивостока (куда телеграф пришел 17 марта 1871 г. ) на 8330 верст. В 1871-1873 гг. велись работы по сооружению Туркестанского телеграфа. 29 июня 1873 г. к общеимперской сети был присоединен Ташкент. В 1876 г. телеграф пришел в Самарканд, а два года спустя был доведен до границы с Бухарским ханством. В 1879 г. к телеграфной сети России была присоединена Закаспийская область. Для этого от Баку до Красноводска на восточном берегу Каспийского моря был проложен подводный кабель [4, 5, 12].

Кадровая политика в области электросвязи в эпоху великих реформ

О дна из самых сложных проблем, которую было вынуждено решать сначала телеграфное ведомство, - обеспечение отрасли квалифицированными кадрами. Начиная с 50-х годов XIX столетия российская электросвязь развивалась быстрыми темпами: строились все новые и новые телеграфные линии, внедрялась самая современная телеграфная, а затем и телефонная техника. Поэтому в отличие от таких видов связи, как почта или оптический телеграф, где далеко не всегда требовалось хоть какое-то образование, электросвязь нуждалась в хорошо подготовленных кадрах, освоивших не только элементарную грамоту, но и основы физики, электротехнику и телеграфное дело. После подписания первых международных телеграфных конвенций и начала телеграфного сообщения с зарубежными странами потребовалось большое число работников, которые неплохо владели хотя бы одним иностранным языком. Однако именно таких кадров в телеграфном ведомстве было крайне мало.

Первое время все должности на российских телеграфных линиях замещались офицерами корпуса инженеров путей сообщения и упраздненных команд бывшего оптического телеграфа. После окончания Крымской войны на службу стали принимать уволенных в отставку армейских офицеров, а также тех, кто из-за полученных ран не мог продолжать армейскую службу. При этом в соответствии с Высочайшим повелением от 6 февраля 1856 г. “принимаемых на службу по телеграфному управлению раненых офицеров” можно было назначать на должности начальников телеграфных станций и их помощников, “ознакомив их предварительно со станционною службою при главной станции в С. –Петербурге. Избирать преимущественно офицеров артиллерии, инженерных и морских и знающих хотя бы один иностранный язык - французский или немецкий” [12].

Служба в телеграфном ведомстве была приравнена к военной службе. В 1861 г. офицеры телеграфного управления стали именоваться офицерами телеграфного корпуса. Корпус просуществовал вплоть до 1867 г., когда по инициативе первого министра почт и телеграфов И. М. Толстого, который сам был сугубо штатским человеком, телеграфное дело в Российской империи получило гражданскую основу. В соответствии с императорским повелением от 2 августа 1867 г. офицеры телеграфного корпуса должны были или перейти на соответствующие гражданские чины, или сохранить свое старое военное звание, но без права на дальнейшее производство в следующие военные чины [12].

На низшие должности сигналистов и ревизоров принимались кантонисты, наиболее грамотные сигналисты маяков, воспитанники кондукторских школ. Однако быстрый рост телеграфной сети, начавшийся сразу же после окончания Крымской войны, настоятельно требовал все большего количества грамотных специалистов для открывающихся телеграфных учреждений. В связи с этим, начиная с 1859 г., на телеграф стали приниматься лица податных сословий, которые ранее не имели права поступать на гражданскую службу. Кандидатам в сигналисты нужно было только выдержать испытания по русскому языку и основным началу арифметики, а также изучить службу на одной из телеграфных станций. Те же, кто мог.дать экзамен по иностранному языку, мог рассчитывать на должность телеграфиста или механика [4, 12].

Однако русских механиков на российских телеграфных линиях практически не было. Подавляющее большинство технических должностей было занято кадрами, привезенными в Россию фирмой “Сименс и Гальске” [12].

С 1864 г. на телеграфную службу начали принимать женщин. Сначала Александр II утверждает Положение “О предоставлении, в виде опыта, определять в Финляндии женщин в должности телеграфистов”. Утверждая этот документ, император отметил, что “со временем можно было бы допустить женщин и в империи”. И 26 февраля 1865 г. женщинам предоставили право поступать на службу в качестве телеграфистов на правительственный телеграф [4, 18].

Для обучения этих работников основам работы на электрическом телеграфе была преобразована учрежденная ранее в Санкт-Петербурге сигнальная школа (она первоначально была предназначена для подготовки кадров, обслуживавших ранее действовавшие в России линии оптического телеграфа). В этой школе будущие телеграфные чиновники получали элементарные знания о телеграфии. По окончании сигнальной школы ее выпускники направлялись на работу на открывавшиеся по всей стране телеграфные станции. Однако школа не могла удовлетворить все возраставший спрос на квалифицированные кадры, поэтому подготовкой кадров начинают заниматься местные телеграфные учреждения. В 1870 г. открываются подготовительные телеграфные школы при Санкт-Петербургском и Московском городских телеграфных управлениях, а также при Варшавском, Рижском, Казанском, Иркутском и Кавказском телеграфных отделениях. Одновременно продолжалось преподавание основ службы и в других телеграфных отделениях. К началу 80-х годов в Российской империи работало 12 телеграфных школ [4].

Заключение

Россия вступила в эпоху великих реформ, имея довольно архаичную систему связи. В середине 50-х годов XIX столетия телеграф в России делал первые шаги. Благодаря огромному напряжению сил всей страны значительная часть ее территории уже к началу 80-х годов была покрыта телеграфными линиями, соединившими между собой самые отдаленные местности. Всего в течение царствования Александра II в Российской империи было построено 78487 верст телеграфных линий с 148343 верстами проводов. За это же время было открыто 1083 правительственных телеграфных станций. Кроме того, прием депеш общей корреспонденции был открыт на 1466 телеграфных станциях железных дорог [12]. Для работы на российских телеграфах были подготовлены многие тысячи специалистов. Лучшей оценкой этого гигантского труда может служить тот факт, что в 1880 г. (в последний год эпохи великих реформ) во всех телеграфных учреждениях империи было обменено более 33 млн. телеграмм, что в 220 раз превышает число телеграмм, обмененных в России в первый год царствования императора Александра II [13, 19]. Это был еще один шаг российского общества на пути к свободе.

Литература и источники

1. Бывший директор телеграфного департамента тайный советник Карл Карлович Людерс // Почтово-телеграфный журнал. – 1911. – №4.
2. Виргинский B. C. Павел Петрович Мельников // Люди русской науки: Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. – М.: Техника, 1965.
3. Витте С. Ю. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, читанных Его Императорскому высочеству великому князю Михаилу Александровичу в 1900- - 1902 гг. СПб., 1912.
4. Высоков М. С. Электросвязь в Российской империи от зарождения до начала XX века. Южно-Сахалинск, 2003.
5. Высоков М. С. История почты, телеграфа и радио на Дальнем Востоке России (40-е гг. XVII - начало XX в.) Южно-Сахалинск, 2004.
6. Долгоруков П. В. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. 1860-1867. – М., 1992.
7. Чевкин К. В. Сборник распоряжений по телеграфному ведомству. – 1875. – № 22.
8. Крылова И. В. Пишущий автоматический аппарат аббата Казелли // www.rustelecom-museum.ru
9. Лесовик Н. Толстой Иван Матвеевич // Русский биографический словарь. – М., 1999.
10. Мельников Павел Петрович // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. T . XIX . – СПб., 1896.
11. Мещерский В. П. Воспоминания. – М., 2001.
12. Почта и телеграф в XIX столетии. – СПб., 1902.
13. Почтово-телеграфная статистика за 1888 год. - СПб., 1890.
14. Сименс В. Мои воспоминания. – СПб., 1893.
15. Телеграфные аппараты: Из собрания Политехнического музея. – М., 1997.
16. Тютчева А. Ф. Воспоминания. – М., 2000.
17. Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи: главы высших и центральных учреждений. 1802--1917. Биографический справочник. – СПб., 2002.
18. Щеголев В. Н. Женщина-телеграфист в России и за границею. – СПб., 1894.
19. Электромагнитные линии в России // Вестник промышленности. – 1858. – № 1.
20. Яроцкий А. В. Основные этапы развития телеграфии. – М.; Л., 1963.

Статья опубликована в журнале "Электросвязь: история и современность" № 3-4 2006 г.
Перепечатывается с разрешения редакции.
Статья помещена в музей 8.08.2007