Из истории государственного управления электросвязью в России

М. С. Высоков

Славяне новгородские, кривичи, весь и чудь отправили посольство за море, к варягам — руси, сказать им: Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами.

Н. М. Карамзин.
История государства Российского.

Одной из вечных проблем Российского государства во все времена была острая нехватка способных и деятельных администраторов. Быть может, именно это обстоятельство стало главной причиной появления и широкого распространения легенды о призвании варягов на Русь [11]. Насколько точно данная легенда отражает реальные исторические события, я судить не берусь, но и в более поздние времена российским властям не раз приходилось тратить немало усилий на то, чтобы найти достойного кандидата на освободившийся государственный пост. Еще и сегодня довольно злободневно звучат сказанные полтора века тому назад слова, принадлежащие весьма лояльному по отношению к современным ему властям российскому журналисту Н. И. Гречу: "из 60 миллионов населения трудно было выбрать 8 умных министров и 50 честных губернаторов" [2].

В николаевскую эпоху эта, в общем-то, привычная для нашей страны проблема усугублялась тем недоверием, которое император Николай I испытывал к русской аристократии, выходцы из которой на протяжении большей части русской истории традиционно занимали высшие государственные посты. Это недоверие было вызвано, во-первых, трагическими событиями 14 декабря 1825 г., когда на Сенатскую площадь вышли представители целого ряда самых знатных фамилий Российской империи. Во-вторых, Николай I прекрасно помнил, что именно от рук дворянских заговорщиков приняли смерть и его дед Петр III, и его отец Павел I. В-третьих, Николай I имел все основания быть не самого высокого мнения как о деловых качествах, так о и честности верхушки российского дворянства.

Больше всего император ценил в своих подданных личную преданность и дисциплинированность. Именно эти качества он нашел в немцах (как прибалтийских, так и приехавших в Россию из многочисленных германских государств). И в XIX столетии, и в более позднее время историки и писатели неоднократно обращались к образу российского немца. Однако, как мне кажется, до настоящего времени никто не раскрыл его лучше двух замечательных русских писателей А. И. Герцена и И. А. Гончарова. Однако первый основное внимание уделил темной, а второй - светлой стороне этого образа [4, 5].

Характеристики А. И. Герцена и И. А. Гончарова, на первый взгляд, кажутся трудно совместимыми. Однако и та, и другая важны для того, чтобы понять феномен Петра Андреевича Клейнмихеля, которому было суждено стать лучшим менеджером николаевской эпохи.

Мой интерес к П. А. Клейнмихелю вызван, прежде всего, тем, что на протяжении практически всего царствования императора Николая I с его именем были связаны работы по реализации всех более или мене значимых телеграфных проектов в нашей стране. В российской историографии сложилась достаточно устойчивая традиция в освещении образа этого деятеля николаевской эпохи. Пожалуй, ярче всего это проявилось в книге замечательного российского историка П. А. Зайончковского "Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в." В данной работе П. А. Клейнмихель предстает перед читателем как воплощение худших черт бюрократического аппарата Российской империи. Каждый раз, когда нужно было проиллюстрировать ту или иную отрицательную черту высшего российского чиновничества (казнокрадство, ложь, жестокость, невежество, полное отсутствие моральных устоев), возникает имя Клейнмихеля [8]. И, видя этот карикатурный образ, крайне трудно понять, почему этому действительно необразованному человеку российский император поручил реализацию самых наукоемких проектов 30-х - первой половины 50-х годов XIX в. и, что самое главное, почему он, несмотря ни на какие препятствия, успешно справился со всеми поставленными перед ним задачами. В связи с этим нам все-таки придется отойти от заданной еще в середине XIX в. схемы и попытаться восстановить образ реального человека со всеми его недостатками и достоинствами.

П. А. Клейнмихель родился 30 ноября 1793 г. в Санкт-Петербурге. Его отец, А. А. Клейнмихель по своему происхождению не был дворянином (родился в 1757 г. в семье рижского пастора). В 18-летнем возрасте он поступил на службу в русскую армию, где, не отличившись на поле брани, сумел сделать неплохую карьеру. С 1784 г. А. А. Клейнмихель служил в Артиллерийском и Инженерном шляхетском кадетском корпусе (в дальнейшем - 2-й кадетский корпус). В самом начале своей службы в кадетском корпусе он подружился с обучавшимся здесь Алексеем Аракчеевым. Именно эта дружба А. А. Клейнмихеля с будущим любимцем Павла I и влиятельнейшим фаворитом Александра I впоследствии сыграет чрезвычайно большую роль как в его собственной карьере, так и в карьере его сына.

П. А. Клейнмихель начал свою военную службу при отце, который дал ему чисто военное образование, в котором основательность познаний и ученость не играли никакой роли, а главное место занимали послушание, пунктуальность и деятельность. В 1808 г. (в 15-летнем возрасте) он был произведен в подпоручики, в 1810 г. - в поручики. Вскоре после этого генерал А. А. Клейнмихель обратился с просьбой к А. А. Аракчееву, чтобы тот взял его сына к себе. И 23 марта 1812 г. П. А. Клейнмихель был назначен адъютантом к влиятельнейшему императорскому фавориту [1, 3, 6].

В самом конце войны с Наполеоном состоялось знакомство П. А. Клейнмихеля с будущим императором Николаем I. В начале марта 1814 г. великие князья Николай и Михаил Павловичи направлялись в ставку возглавлявшего русскую армию Александра I. В это время Наполеон делал отчаянные попытки разбить вторгшиеся на французскую землю армии союзников. И Александр I, стремясь не допустить гибели или пленения своих братьев, приказывает гвардейскому капитану П. А. Клейнмихелю немедленно отправиться навстречу великим князьям и передать им повеление немедленно возвратиться в Базель, где они должны будут ждать дальнейших указаний. Поручение было выполнено. Клейнмихель встретил братьев императора в Везуле и передал им приказ. Как отметил Н. К. Шильдер, "будущий преемник графа Аракчеева был найден! Встреча же с Клейнмихелем ... не изгладилась из памяти великого князя и не была забыта преемником Александра" [20].

С окончанием войны начинается стремительная карьера П. А. Клейнмихеля. В мае 1814 г. он становится императорским флигель-адъютантом, в августе того же года - санкт-петербургским плац-майором, в начале 1816 г. производится в полковники, в марте 1819 г. назначается начальником штаба военных поселений. Как писал А. И. Дельвиг, "в этой должности он производил свирепые неистовства, описание которых принадлежит истории горестного учреждения военных поселений. Если в защиту Клейнмихеля скажут, что он, как подчиненный, исполнял только поручения Аракчеева, то на это можно возразить, что не всякий способен на приведение в исполнение зверских приказаний, а что Клейнмихель был к тому способен, служит доказательством, что когда Аракчеев хотел сильно наказать какую-либо часть военных поселений, то говаривал: "Я вам пришлю Клейнмихеля" [6]. В июле 1820 г. двадцатишестилетний П. А. Клейнмихель производится в генерал-майоры.

Вскоре после смерти Александра I и воцарения Николая I всесильный покровитель нашего героя А. А. Аракчеев был уволен со всех должностей. Однако для карьерного роста П. А. Клейнмихеля это уже не имело каких-либо негативных последствий, скорее, наоборот. В 1826 г. П. А. Клейнмихель возглавляет Департамент военных поселений, а в день коронации Николая I становится генерал-адъютантом. В 1829 г. он производится в генерал-лейтенанты, в 1832 г. назначается дежурным генералом Главного штаба при сохранении за ним всех ранее данных поручений [3].

Н. Н. Муравьев-Карский вспоминал, что "дежурный генерал Клейнмихель, коего голова устроена лучше всех других..., постепенно прибирает более и более частей управления Военного министерства в свои руки, и влияние его в дела... уже такого рода, что военный министр ездит к нему для принятия доклада" [12].

Именно как директор департамента военных поселений П. А. Клейнмихель и был назначен 4 марта 1834 г. председателем комитета, учрежденного для устройства линии оптического телеграфа между С.-Петербургом и Варшавой. Дело было в том, что первые российские телеграфы возводились военным ведомством. И это было не случайно. Ведь в глазах Николая I телеграф имел, прежде всего, большое военно-стратегическое значение. В Военном же министерстве телеграфы были переданы Департаменту военных поселений. Это было связано с тем, что самая большая в мире линия оптического телеграфа, соединившая в 1839 г. С.-Петербург и Варшаву, проходила через районы, где были сконцентрированы военные поселения. Военные поселения обеспечивали и быструю доставку необходимого оборудования и материалов, и рабочую силу, и охрану линии, и ремонтные работы. Из числа военных поселенцев набирались сигналисты, обеспечивавшие работу оптического телеграфа. Для управления телеграфными линиями Военного министерства в канцелярии Департамента военных поселений был создан особый "стол по телеграфическому управлению". В 1839 г. телеграфное сообщение по самой протяженной в мире линии оптического телеграфа было установлено [3].

К этому моменту П. А. Клейнмихель успел отличиться и при восстановлении пострадавшего во время пожара Зимнего дворца. Только он мог взяться за организацию этой огромной работы и восстановить императорскую резиденцию менее чем за год. За это ему был пожалован графский титул [3].

В 1836 г. П. А. Клейнмихель был включен в созданный по императорскому указу специальный комитет для рассмотрения электромагнитного телеграфа (председателем комитета был управляющий морским министерством адмирал А. С. Меншиков). Члены комитета самым тщательным образом изучили единственный в то время в России телеграфный аппарат П. Л. Шиллинга. Для проведения испытаний изобретателю было предложено построить небольшую телеграфную линию в здании Главного адмиралтейства. Длина линии составила пять верст. При этом часть провода была пропущена через внутренний канал адмиралтейства.

Испытания первой линии электромагнитного телеграфа в России прошли успешно. Особенно отмечалась бесперебойная работа той части линии, которая в течение пяти месяцев находилась под водой. Этот успех позволил комитету поставить вопрос об устройстве телеграфной линии, которая соединила бы С.-Петербург с Кронштадтом. Данная рекомендация была одобрена императором, и в мае 1837 г. он принимает решение о строительстве "для опыта" телеграфной линии между Петергофом и Кронштадтом. Однако в связи со смертью П. Л. Шиллинга, последовавшей 25 июля 1837 г., эта работа так и не была начата [3].

Начало крупномасштабных работ по сооружению линий электромагнитного телеграфа в России было связано со строительством железной дороги С.-Петербург-Москва. Указ о сооружении этой чрезвычайно важной для дальнейшего развития страны железнодорожной магистрали был подписан императором 1 февраля 1842 г. В этот же день в состав комитета и строительной комиссии для устройства железной дороги С.-Петербург-Москва был введен П. А. Клейнмихель. 10 февраля 1842 г. на него было возложено заведывание канцелярией комитета и комиссии [19]. А 11 августа 1842 г. П. А. Клейнмихель был назначен главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями. Назначая П. А. Клейнмихеля на новый пост, император направил ему личное письмо:

"Граф Петр Андреевич! Признав за благо призвать вас на новое поприще служения, я с особенным удовольствием взираю на пламенное усердие и совершенный успех, с которым вы в течение всей вашей службы постоянно исполняли как все разные должности, так и те поручения, которые я на вас особо возлагал. Вручая вам важную часть государственного управления, с которой столь тесно связаны пользы государственной промышленности и внутреннего благоустройства империи, я вполне уверен, что вы, постигнув желания мои, вам лично совершенно известные, усугубите рвение оправдать доверие мое и тем дадите мне новый случай к особому к вам монаршему благоволению" [3].

У Николая I не было нужды лукавить. Он действительно считал Клейнмихеля лучшим исполнителем своей воли.

4 сентября 1842 г. Николай I подписал указ о присоединении всей телеграфической части к Главному управлению путей сообщения и публичных зданий [3]. То есть то дело, которым П. А. Клейнмихель руководил в военном министерстве, ушло вместе с ним в ведомство путей сообщения. Таким образом, реализация самым наукоемких проектов, какие только могли появиться в России в 40-е - первой половине 50-х годов, была поручена П. А. Клейнмихелю.

Почему же выбор императора пал именно на него?

Одной из самых больших проблем для Николая I было то, что в его окружении не хватало людей, способных, несмотря ни на какие препятствия, выполнить его волю. Были преданные, были энергичные, были умные. Но когда доходило до дела, то чаще всего все тонуло в череде согласований, совещаний и море бумаг. Ведь, пытаясь приступить к реализации проектов, связанных с крупными финансовыми затратами, Николай I каждый раз сталкивался с возражениями своих министров. Особенно активно против этих проектов выступал министр финансов Е.Ф. Канкрин, всячески стремившийся ограничить государственные расходы [10].

Что же касается П. А. Клейнмихеля, то его не нужно было в чем-то убеждать. Воля императора изначально была для него законом, подлежащим безусловному выполнению. Как отмечал К. И. Фишер, "слава Клейнмихеля заключалась единственно в точном и строгом исполнении" [18]. П. А. Клейнмихель при каждой встрече умел не только выказать Николаю I "свою неограниченную преданность, полное усердие к службе и энергию" [6], но и так организовать дело, что любое приказание государя обязательно исполнялось. А исключительное благорасположение императора помогало ему без волокиты решать все дела в других, не подчиненных ему ведомствах.

Баварский посол при русском дворе О. де Брэ так писал о П. А. Клейнмихеле в своих воспоминаниях о России: "Деятельный, беспощадный и неумолимый в выборе средств, он не признавал трудностей и как будто хотел доказать, что на свете нет ничего невозможного. Он относился к людям, как к орудиям и машинам, не зная сострадания. Имея в своем распоряжении огромные суммы и неограниченную власть, Клейнмихель возвел, во исполнение императорских приказаний, большие и полезные здания. Его ненавидят и презирают. Не подлежит сомнению, что можно было бы достигнуть тех же результатов, действуя с большею кротостью и меньшей поспешностью, не истощая средств казны, не разоряя подрядчиков и не жертвуя множеством человеческих жизней" [1].

Здесь О. де Брэ отражает мнение так называемого высшего общества, которое и завидовало П. А. Клейнмихелю, и боялось, и ненавидело, и презирало его. Все в нем вызывало раздражение: и незнатное происхождение, и близость с Аракчеевым, и тот факт, что именно ему поручались самые сложные дела. Но что было особенно досадно, так это то, что все дела, за которые брался П. А. Клейнмихель, обычно завершались успехом.

Более справедливо к П. А. Клейнмихелю относились те, кто был связан с ним по службе. При этом чем дальше находились они от Главного управления путей сообщения и публичных зданий, тем лучше было это отношение. Так, известный железнодорожный инженер В. А. Панаев, работавший на строительстве железной дороги С.-Петербург-Москва, вспоминал: "Клейнмихель был до крайности горяч, нетерпелив, необыкновенно энергичен, быстр в решениях и обладал характером твердым и, в особенности, независимым. Он не терпел ни малейшего вмешательства, кого бы то ни было, в дела до него относящиеся... Клейнмихель не был государственным мужем в широком значении этого слова, но он был очень умен, талантлив и обладал особенною опытностью в вопросах административного свойства, и потому был всегда на месте, что бы ни попадало в круг его деятельности, а следовательно, превосходным министром врученной ему отрасли... Он решительно не обращал внимания ни на кого, смело вступал в борьбу со всеми и твердо шел, помимо всех возможных препятствий и посторонних интриг, к цели, которую назначил себе... Клейнмихель представлял из себя олицетворение врага бюрократического порядка" [15].

И, наконец, о корыстолюбии П. А. Клейнмихеля. Ни один из авторов воспоминаний (я имею в виду только тех, кто знал его лично и соприкасался с ним по работе) не подтверждает слухов о том, что он присваивал казенные деньги или брал взятки. Скорее, наоборот. "Клейнмихель был бич и наводил ужас на всякого, кто стремился к злоупотреблениям", - отмечает В.А. Панаев [15]. Несколько иными словами, но о том же самом пишет К. И. Фишер: "Граф Клейнмихель стоил много денег государству азиатскими аллюрами в службе и лишними угодами государю, но он не воровал" [18]. Конечно, в Главном управлении путей сообщения и публичных зданий при П. А. Клейнмихеле были злоупотребления. Однако он сам вряд ли был в них замешан. По крайней мере, никто никогда не смог этого доказать.

В Российском государственном историческом архиве сохранилось немало документов, показывающих существовавший при П. А. Клейнмихеле механизм принятия решений о закупке телеграфного оборудования для российских линий. Так, вопрос о выборе "самой лучшей системы" для использования на телеграфной линии С.Петербург-Москва рассматривался членами специально по этому поводу созданного комитета об электромагнитных телеграфах. Для изучения и испытания были выбраны телеграфы уже хорошо известных в научных и технических кругах как Европы, так и Америки изобретателей: Л. Бреге (Франция), Б. С. Якоби (Россия), В. Кука (Великобритания), С. Морзе (США), В. Сименса (Пруссия).

Карта тарифных поясов пограничной точки соединения телеграфов Российской империи с австрийским телеграфом

23 сентября 1850 г. состоялось заседание комитета об электромагнитных телеграфах, на котором были рассмотрены итоги испытаний телеграфных аппаратов различных систем. После обсуждения телеграфные специалисты Главного управления путей сообщения (российские инженеры, прошедшие школу Б. С. Якоби) пришли к следующему заключению:

"1. Что телеграфы г-на Брегета (Л. Бреге - М.В.) и академика Якоби несравненно хуже всех рассмотренных комитетом, потому что если при передаче ими известия случится ошибка, хотя бы в одной букве, то и все последующие буквы передаются неверно.

2. Телеграфы английские (Кука) не имеют подобного недостатка, но они требуют между станциями двух проводников, и потому устройство их вдвое дороже, нежели прочих телеграфов.

3. Телеграфы Морса (С. Морзе - М.В.) - введенный в Америке и Австрии и Сименса, употребляемый в Германии, отличаются от предыдущих не только верною передачею депеш, но и дешевизною устройства потому, что оба требуют одного только проводника.

Оба последние телеграфа разнятся между собою в следующем:

Телеграф Морса передает депеши чрезвычайно быстро (от 100 до 200 букв и более в минуту); но требует большого навыка от телеграфистов: ибо буквы означаются в нем черточками и точками.

Телеграф же Сименса передает депеши гораздо медленнее (от 20 до 40 букв в минуту), но передача им депеш гораздо проще, и они передаются не знаками, но прямо буквами.

Заключение комитета о телеграфе В. Сименса подтверждают опыты на пробном участке железной дороги, где телеграф более двух месяцев передает депеши безошибочно, а также и одобрение этого телеграфа французской академией наук... Для железной дороги от С.-Петербурга до Москвы телеграф Сименса должен быть предпочтен другим, рассмотренным комитетом телеграфам" [3].

Решения о государственных заказах на сооружение телеграфных линий также принимались на конкурсной основе. Ярким примером этого является история строительства телеграфной линии С.-Петербург-Кронштадт. В конце 1851 г. в Министерство финансов и Главное управление путей сообщения пришло донесение от агента российского Министерства финансов по мануфактурной части в Лондоне. В нем сообщалось о предложении английского подданного Я. Бретта построить не позднее 1 июня 1853 г. телеграфную линию между Кронштадтом и С.-Петербургом. Свою работу Я. Бретт оценивал в 25 тысяч фунтов стерлингов, или 140 тысяч рублей серебром. Как только о данном предложении узнал В. Сименс, он тут же заявил, что готов построить данную линию значительно дешевле. В течение нескольких последующих месяцев руководство Главного управления путей сообщения вело торг как с Я. Бреттом, так и с В. Сименсом. В ходе этого торга английский предприниматель снизил цену до 105 тысяч рублей серебром. Однако В. Сименс запросил меньше. По его расчетам, все работы по сооружению телеграфной линии, которая должна была соединить Зимний дворец в С.-Петербурге, Александрийский дворец в Царском Селе и Кронштадт, стоили 92 тысячи рублей серебром [3].

Только после этого предпочтение было отдано В. Сименсу. Летом 1853 г. состоялась первая встреча П. А. Клейнмихеля с прусским предпринимателем. Много лет спустя В. Сименс вспоминал: "Это было в царствование императора Николая и самым могущественным после него лицом в империи был граф Клейнмихель, министр путей сообщения. Мне до сих пор не приходилось иметь дела с этим сановником, внушавшим страх всем и каждому во всей России... Но весной 1853 г. ... я получил приглашение от... графа Клейнмихеля приехать в Петербург для переговоров о дальнейших заказах... Власть графа Клейнмихеля во все время царствования императора Николая I была так велика, что никто не осмеливался противостоять ей. Граф же почтил меня полным своим доверием... Только благодаря могущественной поддержке графа Клейнмихеля мы могли довести до благополучного конца обширные и важные работы нам порученные" [16].

Во время переговоров в С.-Петербурге П. А. Клейнмихель оказал на В. Сименса чрезвычайно сильное давление, и в результате упорного торга цена заказа была снижена до 80 тысяч рублей. Правда, одновременно было принято решение об освобождении всех ввозимых фирмой "Сименс и Гальске" для Кронштадтской телеграфной линии инструментов и материалов от таможенных сборов. Кроме того, представители фирмы были освобождены от обязанности при обращении в государственные органы использовать только гербовую бумагу. Вышеназванные льготы компенсировали потери от значительного уменьшения стоимости заказанной линии, и В. Сименс согласился. В соответствии с контрактом, подписанным 8 июля 1853 г., В. Сименс взял на себя обязательство завершить все работы к концу мая 1854 г. В. Сименс поручил строительство Кронштадтской линии своему брату Карлу, который с тех пор стал заниматься всеми русскими проектами фирмы "Сименс и Гальске". К. Сименс хорошо организовал дело, и уже 8 декабря 1853 г. (на полгода раньше установленного в контракте срока) П. А. Клейнмихель доложил императору об учреждении электромагнитного телеграфного сообщения между Санкт-Петербургом и Кронштадтом [3, 16].

П. А. Клейнмихель с самого начала придавал чрезвычайно большое значение изучению в его ведомстве опыта наиболее развитых в техническом отношений стран. Для этого он, пользуясь своим огромным влиянием при дворе, получал необходимую ему научно-техническую информацию, а также образцы самой современной телеграфной техники и опубликованную в западных странах литературу (в том числе сигнальные книги и телеграфные словари) с помощью российских посольств и консульств в европейских странах [3].

Последнее было тем более важно, что сама атмосфера николаевского царствования мало способствовала свободному продвижению изданных за границей книг в Россию. Отношение к этому вопросу официальных властей прекрасно отражено в не предназначенных для печати дневниковых записях начальника штаба корпуса жандармов и управляющего III отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии Л. В. Дубельта: "В Россию ввезено в 1855 г. книг из-за границы 1191145 томов. Ужас! - А как большая часть сочинений этих заключает в себе безбожие, безнравственность, социализм, злобу против правительств и властей, то дал бы Бог, чтобы люди, хотя на годик, забыли читать и писать" [7].

Кроме того, российские дипломаты снабжали Главное управление путей сообщения и публичных зданий информацией об изготовителях телеграфных материалов и о ценах на их продукцию. Вот одно из многих писем, полученных П. А. Клейнмихелем в период подготовки строительства телеграфной линии, которая должна была соединить С.-Петербург с Москвой:

"Медный проводник, покрытый гуттаперчею, по прилагаемому образчику с фабрики Фонроберта и Прюкнера, стоит в Берлине на германскую милю, в 24000 фунтов, 1000 талеров. Тоньше этих предлагали мне по 700 талеров с мили на фабрике Еллиота... Каждый электрический аппарат построенный в Берлине, стоит 250 талеров... Принесли мне образчики телеграфических проводников с фабрики Еллиота и я долгом считаю представить их вашему сиятельству для того, чтобы вы могли сравнить из двух существующих в России фабрик" [3].

Кроме того, в длительные заграничные командировки регулярно направлялись ведущие инженеры, работавшие в Главном управлении путей сообщения. Перед ними стояла задача изучения иностранного опыта в области телеграфии. Они также привозили в Россию информацию, образцы приборов и кабелей. При этом временами было довольно трудно заметить грань между дозволенным изучением передового опыта зарубежных стран и экономическим шпионажем.

Вся полученная из-за границы информация немедленно становилась достоянием главного российского специалиста в области телеграфии Б. С. Якоби. Ему же направлялись и все полученные образцы техники и материалов. Кстати, в июне 1851 г. и сам академик Б. С. Якоби был направлен в командировку во Францию и Германию "для собрания сведений о новейших открытиях по части галванизма и электричества". По возвращении из заграничной командировки им был подготовлен подробный отчет "с описанием всех замечательных усовершенствований и открытий, сделанных в последнее время в науке". Подробная выписка из данного отчета со сведениями о европейских достижениях в деле развития электромагнитного телеграфа была направлена П. А. Клейнмихелю [3].

Можно по-разному оценивать те стиль и методы, с помощью которых организовывал работу П. А. Клейнмихель. Однако, как бы то ни было, в значительной степени благодаря этому стилю и этим методам в России в самые короткие сроки были созданы наиболее современные для того времени средства связи.

Прежде всего, необходимо сказать о сооружении телеграфной линии вдоль строившейся железной дороги С.-Петербург-Москва. С самого начала непосредственное руководство работами по проектированию и сооружению данной телеграфной линии было возложено на академика Б. С. Якоби. Однако при реализации этого проекта выдающийся российский физик и электротехник столкнулся с трудноразрешимой проблемой изоляции подземных проводников. В 1845-1848 гг. Б. С. Якоби и его сотрудники беспрерывно проводили эксперименты по созданию надежно изолированного подземного кабеля. Однако добиться успеха они так и не смогли. В 1847 г. П. А. Клейнмихель по своим каналам получил информацию из Берлина о появлении там нового изолирующего материала гуттаперчи. О перспективной новинке тут же сообщили Б. С. Якоби. Но ему так и не удалось разработать надежную технологию для изоляции проводника гуттаперчей. Потеряв всякую надежду успешно завершить порученное ему дело, Б. С. Якоби в 1848 г. отказался от руководства работами по сооружению линии электрического телеграфа С.-Петербург-Москва [3].

Уход Б. С. Якоби поставил П. А. Клейнмихеля в чрезвычайно сложное положение. Ведь Николай I никогда не прощал тех, кто не мог исполнить его волю. Четыре года бесконечных опытов не принесли успеха. За бесполезно затраченные время, силы и средства кому-то пришлось бы отвечать. Потому-то руководство Главного управления путей сообщения и устремило свой взор на Пруссию, где как будто бы успешно стали решать подобные проблемы. В результате внимание специалистов Главного управления путей сообщения привлек прусский инженер и предприниматель В. Сименс, которому во второй половине 40-х годов XIX в. удалось разработать эффективную методику и создать машину для изолирования проводников с помощью гуттаперчи [3].

С 1849 г. начинается сотрудничество Главного управления путей сообщения с фирмой "Сименс и Гальске". Сначала у нее было приобретено четыре телеграфных аппарата и 30 верст изолированного гуттаперчей телеграфного проводника. Только после того, как и телеграфные аппараты, и изолированный проводник фирмы "Сименс и Гальске" успешно прошли испытания в России, был решен вопрос об их приобретении для телеграфа Московской железной дороги. При этом были учтены как качественные характеристики, так и цены наиболее известных конкурентов В. Сименса. В итоге фирма "Сименс и Гальске" получила заказ на изготовление и поставку 80 телеграфных аппаратов, измерительных приборов, а также телеграфного кабеля, которые в 1851-1852 гг. были доставлены в Россию. Осенью 1852 г. телеграфная линия Московской железной дороги была сдана в эксплуатацию [3].

Начавшаяся в 1853 г. Крымская война значительно ускорила процесс создания общеимперской телеграфной сети. Ведь к моменту вступления России в войну она располагала только одной важной в стратегическом отношении телеграфной линией (С.-Петербург-Москва). Что же касается ее противников, то сразу же после высадки десанта в Крыму они соорудили телеграфные линии, соединившие район боевых действий с Лондоном, Парижем и Константинополем. Русское же командование в Крыму в течение первых полутора лет войны имело возможность поддерживать связь с внешним миром исключительно с помощью фельдъегерей, курьеров или обычной почты. В этих условиях российское руководство получало информацию о ходе боевых действий сначала из публикаций французской и английской прессы, поступавшие через нейтральный Берлин, а потом уже из донесений собственных военачальников. Все это подтолкнуло Николая I к приказу П. А. Клейнмихелю безотлагательно приступить к строительству разветвленной сети линий электрического телеграфа, которая бы соединила С.Петербург со всеми наиболее важными в стратегическом отношении местностями европейской России [3].

В годы войны главным исполнителем заказов Главного управления путей сообщения в области телеграфии стала фирма "Сименс и Гальске". В 1853-1855 гг. ею были построены и введены в эксплуатацию линии электрического телеграфа С.-Петербург-Варшава, Москва-Киев-Одесса, Николаев-Симферополь, С.-Петербург-Выборг-Гельсингфорс-Або, С.-Петербург-Нарва-Ревель, Дина-бург-Рига. Таким образом, российское правительство в самом конце войны получило возможность практически мгновенно получать информацию о событиях на наиболее важных театрах военных действий и своевременно на них реагировать [3].

П. А. Клейнмихель сыграл исключительно важную роль в деле становления самых современных для XIX столетия средств связи в России. Именно под его руководством были построены железная дорога С.-Петербург- Москва и первые линии электрического телеграфа, соединившие столицу империи с Москвой и основными портами Черного и Балтийского морей. Там, где нужно было выполнить самые сложные работы в очень короткие (практически нереальные) сроки, там, где у подавляющего большинства работников отсутствовали материальные стимулы для успешного завершения работ, П. А. Клейнмихель был незаменим.

Большую часть своей жизни П. А. Клейнмихель верно служил российским императорам и России. Несмотря на свою близость к императору, он так и не стал придворным, просто делал свое дело. И ради этого дела он не жалел ни себя, ни других. Каждая его награда (а их у него было немало) была получена за успех в конкретном деле. Именно это обстоятельство постоянно множило число его врагов в петербургском свете. Не имея возможности отрицать огромное значение деятельности этого чиновника, они говорили о слишком высокой цене успехов П. А. Клейнмихеля.

Администраторы типа П. А. Клейнмихеля и в последующие эпохи будут востребованы в нашей стране при реализации крупных наукоемких проектов. В значительной степени именно этот стиль и эти методы руководства были свойственны тем крупным чиновникам, которые создавали советскую индустрию, возглавляли атомный и ракетный проекты.

Но в середине XIX в. пришло время других деятелей. Вскоре после смерти Николая I новый император отправил П. А. Клейнмихеля в почетную отставку, которая была с невероятным ликованием встречена либеральной общественностью.

Литература

1. Брэ О. Император Николай I и его сподвижники // Русская старина. - 1902. 1.
2. Выскочков Л. В. Император Николай I: Человек и государь. СПб., 2001.
3. Высоков М. С. Электросвязь в Российской империи от зарождения до начала XX века. Южно-Сахалинск, 2003.
4. Герцен А. И. О развитии революционных идей в России // Собрание сочинений в 30 томах. Т.7. М., 1956.
5. Гончаров И. А. Обломов Л. , 1987.
6. Дельвиг А. И. Мои воспоминания. Т.2. М., 1913.
7. Дубельт Л. В. Заметки и дневники Л. В. Дубельта // Российский архив. Вып. 6. М., 1995.
8. Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978.
9. Здекауер Н. Ф. Императорская С.-П.-Б. медико-хирургическая академия в 1833-1863 гг. // Русская старина. Т.70. 1891. 4.
10. Канкрин Е. Ф. Граф Канкрин и его очерки политической экономии и финансии. СПб., 1894.
11. Карамзин Н. М. История государства Российского. Т.1. СПб., 1892.
12. Муравьев-Карский Н. Н. Из записок // Русский архив. 1894. 11.
13. Никитенко А. В. Записки и дневники (1826-1877). Т.1. СПб., 1893.
14. Панаев В. А. Четыре министра путей сообщения. 1833-1869 гг. Граф Толь, граф Клейнмихель, генерал-адъютант Чевкин и инженер-генерал Мельников. СПб., 1889.
15. Панаев В. А. Воспоминания // Русская старина. 1901. 7.
16. Сименс В. Мои воспоминания. СПб., 1893.
17. Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 гг. // Русский архив. Вып.7. М., 1996.
18. Фишер К. И. Записки сенатора К. И. Фишера // Исторический вестник. Т. 112. 1908. 5.
19. Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. 1802-1917: Библиографический справочник. СПб., 2002.
20. Шильдер Н. К. Император Николай Первый: его жизнь и царствование. СПб., 1903. T . I .

Статья опубликована в журнале "Электросвязь"
Перепечатывается с разрешения редакции.
Статья помещена в музей 21.12.2006 года