У связи – женское лицо

Евгения Кондрашова

Однажды, после встречи с нашим коллективом, поэт Евгений Евтушенко написал в Книге отзывов: "У нас с вами одинаковая профессия – мы соединяем сердца, а вы нас – с другими городами". В эти юбилейные для связистов дни, оглядываясь на пройденный путь, я вспоминаю многих и многих замечательных людей, которые своими руками творили историю. Низкий поклон телефонисткам, пришедшим на коммутатор в 1898 году и пережившим впоследствии все испытания века – три революции, мировую войну, братоубийственную гражданскую, Великую Отечественную, непростой период восстановления народного хозяйства. Низкий поклон и тем женщинам, которые работают на междугородных линиях сегодня. Почему только женщинам? Да потому, что из 100 юбилейных – 70 лет телефония в прямом смысле находилась в женских руках – ведь телефонистки соединяли абонентов со всеми городами и населенными пунктами нашей страны и других стран мира вручную. Никакому мужчине не выдержать такой изнурительный труд! Даже постепенно автоматизирующийся.

Я очень хорошо помню 1951 год, когда между Москвой и Ленинградом была установлена немедленная связь (это называлось "система В-200 Москва–Ленинград"). Система такая: на линейных коммутаторах, которые заполняли большой зал наполовину, телефонистки принимали заказы на Ленинград, после чего сразу же происходило соединение (я тогда была на этом направлении бригадиром). В ту пору это был настоящий прогресс, и Министерство связи очень внимательно следило за нашей работой. Первое время кто-нибудь из министерства обязательно в течение дня находился в зале.

Несколько позже появились три полуавтоматических канала на Ленинград. Работа на таком коммутаторе считалась очень почетной – ведь это уже почти автоматика, еще один шаг вперед в нашем деле! Между тем условия, в которых мы работали, были тяжелейшими. Судите сами. Постоянно возрастающая нагрузка не соответствовала нашим возможностям – не хватало каналов. Соединиться с райцентрами (особенно с деревнями и селами) было очень тяжело. А уж о слышимости и говорить нечего! Здесь еще нужно учитывать одну особенность нашей профессии – выходя прямо на абонента, телефонистка становится полпредом связи. Поэтому тогдашний министр связи Н. Д. Псурцев (фронтовой генерал, пришедший в отрасль в самом начале ее развития и успешно руководивший ею в течение 30 лет), самое пристальное внимание уделял нашей работе. Ведь, к примеру, на самой протяженной в стране магистрали Москва-Владивосток, где одних только усилительных пунктов было триста, работала целая армия связистов. И стоило хотя бы одной телефонистке проштрафиться – допустим, грубо ответить абоненту – и работа всей этой армии перечеркивалась.

ЦМТС на территории СССР была руководящей станцией, отсюда и особая ответственность, которая на нас налагалась. Что касается прямых связей между другими городами, то их почти не было: все звонки шли в основном через Москву. Соединительных линий с АТС также не хватало, и Совет Министров СССР и Министерство связи установили на разговоры категории и тарифы. К примеру, были введены пять правительственных категорий, постоянные и временные пароли, так называемые условные разговоры (когда, скажем, одно предприятие уславливается со станцией о дне и часе разговора с другим предприятием), А в числе особых услуг значились такие: уведомление (когда абонента, у которого не было телефона, телеграммой вызывали на переговорный пункт); предупреждение (когда абонента предупреждали по телефону о времени и даже теме (!) разговора); справка о номере телефона вызываемого абонента; и даже, представьте себе, разговор за абонента (когда абонент, по какой-либо причине не имеющий возможности лично участвовать в разговоре, оставляет на переговорном пункте текст за своей подписью, а телефонистка переговорного пункта за него разговаривает с адресатом). Иногда при плохой слышимости телефонистка, идя навстречу абоненту, нарушала правила и дублировала разговор, то есть сама передавала информацию разговаривающим. На разговоры существовало три тарифа – "молния", срочный и обыкновенный. Так как за "молнию" приходилось платить впятеро дороже, в начале 60-х годов этот тариф был упразднен. Как нам ни было тяжело, мы жили очень дружно, а значит, недостаточно было того, что ты сам хорошо работаешь. Надо было научить хорошо работать других. Самые опытные телефонистки нашей станции вели школы передовых методов труда (позднее это переросло в движение, которое называлось "наставничество"). А это тоже непростое дело. Ведь на работу поступали в основном те девушки, кто не хотел учиться дальше ПТУ. Требовалось колоссальное терпение, чтобы их чему-то научить. Конечно, при огромной нагрузке, обязательных ночных сменах, низкой по сравнению с другими отраслями зарплате невозможно было избежать текучести кадров. Очень многие не выдерживали и уходили. Оставались только энтузиасты – те, кто понимал романтику и важность этой профессии.

1968 г. Открытие коммутаторного цеха станции бесшнурового типа

О том, как самоотверженно относились к своей работе наши женщины, говорит такой пример. В 70-е годы один калининский радиолюбитель ночью поймал сигнал бедствия – разумеется, на английском. На телефонной станции г. Калинина, куда он обратился, английского языка тоже не знали. Позвонили в Москву. Оказалось, что где-то на юге Бразилии умирал человек и ему срочно требовалось лекарство, которое было только в Советском Союзе, Московские телефонистки обзвонили все аптеки, собрали деньги, купили лекарство и отвезли его в аэропорт к ближайшему рейсу в Бразилию. Утром посылка была на месте.

Про петербургских телефонных барышень начала века пишут, что они, говоря с абонентом, даже голову не могли повернуть в сторону. А что же тогда говорить про бедную телефонистку 50-70-х годов, которая должна была, отвечая абоненту, одновременно отыскивать в многократном поле соединительную линию! Да еще, представьте, в этот момент к ней зачастую обращалась за справкой телефонистка справочной службы. Естественно, чтобы соединить как можно больше разговоров, нужно было умение все эти операции совмещать (скрещивать), т. е. все делать одновременно. Помню, мы принимали профсоюзную делегацию связистов из Японии. Узнав о том, что наши телефонистки могут скрещивать операции, японцы страшно удивились. Они совершенно не могли представить, как это, например, телефонистка может набирать номера на диске всеми пальцами, а не только указательным. Пришлось вести их в коммутаторный зал, где они, даже увидев это своими глазами, все никак не могли поверить, что такое возможно.

В 1968 году в Советском Союзе открылась первая телефонная станция бесшнурового типа – первая автоматическая станция большой емкости с новым коммутаторным цехом бесшнурового типа. Это было огромное событие для нас. Подумать только – новейшая аппаратура, никаких тебе шнуров, никаких связанных с ними утомительнейших и монотонных операций! А главное – автоматика. Огромный шаг вперед (побывавшие в новом цехе японцы опять очень удивились. Ведь у них в то время такую станцию еще не построили).

Все дальше уходят от меня те годы, все современнее выглядят рабочие места связистов. И то, что было, кажется, только вчера, стремительно становится прошлым. Остается только добавить, что в 1993 году в Москве "было прорублено окно в Европу" – первой ласточкой среди проектов, предусматривающих интеграцию России во всемирное цифровое телекоммуникационное кольцо, стал сеанс видеосвязи между Москвой и Копенгагеном. Да, прогресс не остановить! Только вот я все думаю, а что если вдруг эта автоматика забарахлит и что-то с чем-то не законтачит? И, вспомнив замечательную песню Владимира Высоцкого "07", ставшую нашим негласным гимном, сама себе отвечаю – телефонистки будут нужны всегда, невзирая ни на какие научно-технические прогрессы. Уж вы мне поверьте!

Статья опубликована в газете "Алло!" №11, 1998 г., стр. 6.
Перепечатывается с разрешения редакции.