Выдающийся учёный в области цифровой вычислительной техники, лауреат Государственной премии СССР, профессор, доктор технических наук, основатель и первый директор Научно-исследовательского института вычислительных комплексов Михаил Александрович Карцев вошёл в вычислительную технику в самом начале её зарождения и оставил яркий след в её развитии. Как главный конструктор электронных вычислительных машин, он принял участие в создании крупнейших проектов комплексной системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), обеспечившей руководство страны достоверной информацией об обстановке в космическом пространстве.

Фундаментальные научные труды, реализованные Михаилом Александровичем в конкретных ЭВМ чётырех поколений, были опубликованы в пяти монографиях и вошли в сокровищницу мировой науки и техники.

Ю.В.Рогачев — председатель совета директоров ОАО “НИИ вычислительных комплексов им. М.А.Карцева”.

Компьютерный гений

Отрывки из книги В.Ф. Дорфмана “Воспоминания об Атлантиде”

Талант — это дар, способный подняться выше
ограниченности своего окружения.
Гений — это дар, взрывающий
ограниченность своего времени.

Его имя мало кому известно, но по глубине проникновения проектов в будущее он не уступит Циолковскому, а по практической реализации этих проектов Королёву или Туполеву. Он опережал своё время на полвека в той области, которая развивается во много раз быстрее любой другой, сейчас или когда-либо за всю историю цивилизации. Лишь немногие были способны осознать многопроцессорную идею, но зато многие воспринимали её как абсурд, как если бы кто-то предложил создать 512-ногого человека. Однако Карцев реализовал её и создал свой сверхкомпьютер примерно за 7-8 лет (Многопроцессорная векторно-параллельная ЭВМ М-10, 1970- 1976 г . — Прим. Ю.Р. ). Его машина играла центральную роль при решении стратегических задач, прежде всего, — “глобальной обороны”, то есть одновременного нападения и защиты в условиях, когда множество ракет несут ядерные заряды во встречных направлениях (воистину, глобальная разрядка). Кроме того, это были и мирные задачи прогнозирования, например, погоды. По своему системному решению его машина, вероятно, была самым блистательным достижением того времени. И это в стране, которая технологически уже сильно отставала от лидеров по ту сторону “железного занавеса”.

История компьютеров повторена на разные голоса бесчисленными статьями и книгами. В книжных историях главное место, не без оснований, занимает технология. Но если технология это мать компьютерной популяции, её праотец это реальный человек. По мере того, как дети этого смешанного брака взрослели, их праотец понемногу таял в тумане прошлого, а мать, непрерывно омолаживаясь, лишь набирала силу. Теперь уж это могучее потомство плодится почти без оплодотворения, от одной технологии. Но сначала здесь царил нераздельный патриархат. Отцы были в расцвете сил, и у каждого из них были свои компьютерные дети.

Карцев впервые появился в бруковском оазисе, когда И.С. Брук создавал один из первых компьютеров Атлантиды [1] М-1. Непосредственным руководителем работ был Николай Яковлевич Матюхин, любимый ученик Брука, вскоре после того возглавивший свой собственный коллектив, размерами далеко превосходивший бруковский. Машины строились медленно, лучшие ученики Брука росли быстро. Следующую машину Брука — ЭВМ М-2 создавал уже Михаил Александрович Карцев. М-2 был замечательным компьютером, который служил ещё долгие годы, и мне довелось его оценить, когда я стал развивать свой математический аппарат теории роста. Параллельные цепи из сотен нелинейных кинетических уравнений требовали от машины максимум её ресурсов, и она работала ночи напролёт без сбоя. Ночи, потому что дневное время нам было недоступно. (Собственно, я получал уже готовые таблицы и графики; машину программировала и ночами сидела у пульта Рита Галина, талантливая и необыкновенно скромная дочь секретаря Союза писателей Атлантиды.)

Первая транзисторная машина Брука М-4 и серия этих машин М4-М, М-4-2М и М4-3М создавались главным конструктором М.А. Карцевым по заказам Министерства обороны.

Следующая транзисторная машина, созданная под общим руководством Брука, М-5, концентрировала идеи наиболее ярких разработчиков Института, прежде всего, самого Брука и Карцева. Опираясь ещё на элементную базу второго поколения, М-5 предвосхищала своим общим замыслом многие принципы построения компьютеров не только 3-го, но и 4-го поколений. Но технологической опоры в серийном производстве этот замечательный компьютер не нашёл. Идея может совершить скачок через одно поколение элементной базы, но обрекает себя на чисто экспериментальную реализацию. Скачок через два поколения элементов вообще невозможен. И если машина М-5 была всё-таки создана, пусть в единственном экземпляре, то в этом заслуга гения Карцева, предложенной им новой архитектуры машины. Все машины до М-5 требовали детальных измерений каждой лампы или транзистора и их последовательного согласования. Сборка каждой машины была равносильна большому исследовательскому проекту. Карцев спроектировал машину из модулей, не требующих взаимного согласования. Фактически, он подошёл к дизайну так, как если бы новый компьютер монтировался из интегральных схем, тогда ещё фактически не существовавших.

Карцев был Моцартом компьютерного проектирования; он находил путь решения проблемы в тот момент, когда эта проблема впервые ясно обозначалась, будь то отдельный вентиль или полная структура гигантской машины.

При своём техническом “монотеизме”, при почти невероятной концентрации на главной, всегда единственной, проблеме, он вовсе не был “узким”. Он видел многое в Институте, не исключая и меня, хотя я был тогда ещё очень молод и был полностью поглощён своим делом. Виду он не показывал, а узнал я об этом лишь многие годы спустя. Оказалось даже, что это его невидимая для меня поддержка оказалась когда-то решающей в победе моей работы на конкурсе молодых специалистов.

Но я никогда не работал под его началом, да и не смог бы, потому как, легко подчиняясь формальным требованиям, никогда не умел подчиняться в существе. В действительности, многие не могли работать с Карцевым, хоть и по разным причинам. И. Л., один из лучших выпускников знаменитого Физтеха, признался однажды, что Карцев невольно подавляет его инициативу: когда И.Л., не находя подхода к стоявшей проблеме, обращался к нему за советом, тот немедленно предлагал два-три готовых решения.

М-5 была последней и заранее обречённой попыткой Брука направить ведущие оригинальные разработки компьютеров Атлантиды в мирное русло. После известной отрицательной оценки направления работ Брука одним из высших государственных сановников Карцев не мог ждать поддержки своих величественных замыслов от “гражданских”. Зато военные вполне оценили эти замыслы и поддержали их. Отделение Карцева стало строго секретным. Оно заняло целиком третий этаж, и у дверей этого этажа, на лестничных площадках прежде такого открытого Института, встала вооруженная охрана. По мере того, как работа продвигалась, отделению становилось тесно не только на своем этаже, но и в Институте. Шла подготовка нового большого здания для самостоятельного Института Карцева, но уход его отделения стал настоящей драмой в жизни Института Брука. Мало кто из тех, кому Карцев предложил работу, устоял. Институт лишился своих лучших специалистов.

Карцев не снижал темпов разработок даже во время переезда. По природе своей Главный конструктор, человек, рождённый создавать сложные технические системы, он ясно видел своё будущее детище уже с момента его зачатия. В отличие от большинства “главных”, он не только направлял движение множества людей к цели, но и сам прокладывал путь, владея техникой восхождения лучше любого из сотен своих сотрудников. В принципе, ему были нужны только математики и программисты, всё железо он мог бы разработать сам; но в масштабах его замыслов каждый проект при таком единоличном исполнении занял бы столетия. Хотя лишних людей он не держал и не терпел, его коллектив был велик пропорционально проектам. Если сравнивать научно-технический коллектив с оркестром, Карцев был жёстким дирижёром. Он не карал, но требовал, и если задание не выполнялось, он освобождал задание от исполнителя.

Сам он не отдыхал. Создание супермашин было единственным смыслом его жизни. Он доводил почти до совершенства каждый свой проект, в то время как новый замысел рождался уже в недрах предыдущего.

Карцев был, безусловно, самой одарённой и озарённой фигурой среди советских разработчиков компьютеров, и на мировом уровне он бы вошёл в тройку самых блистательных компьютерных дизайнеров 1960-х 70х годов. Почему же имя его так и осталось почти неизвестным? Конечно, его работы были строго засекречены: для воплощения его замыслов нужны были большие средства, а ими владели почти исключительно военные. Но главный ответ может показаться парадоксальным: имя Карцева осталось в глубокой тени потому, что его талант был слишком ярок и необычен. И не просто талант. Талант ярко воплощает своё время, а гений взрывает его. Если Брук видел сквозь время, Карцев прорубал в нём туннели. Его победы были целиком основаны на гениальных скачках через годы и десятилетия. Такие лидеры редки, и действительных преемников у них почти никогда не бывает.

Примечание

1. Атлантидой в книге автор именует Институт электронных управляющих машин (ИНЭУМ) — Прим. ред .

В. Ф. Дорфман — доктор технических наук, руководитель лаборатории микроэлектроники ИНЭУМ (1961-1991), автор нескольких монографий, более 200 научных статей, 30 авторских свидетельств на изобретения СССР, 10 патентов США.

Материал представлен Ю. В. Рогачевым с согласия автора.
Помещен в музей 8.05.2008