Памяти шефа и друга

А. Гриф

Теперь трудно назвать даже год, когда я познакомился с Анатолием Гороховским. Сначала мы лишь раскланивались, потом обменивались впечатлениями, встречаясь на радиовыставках, пресс-конференциях, Дне радио в Колонном зале Дома Союза. Анатолий работал главным редактором издательства «Связь», а я в журнале «Радио» был исполняющим обязанности заместителя главного редактора. Шапочное знакомство переросло в деловые отношения, а затем и в дружбу.

В издательство «Связь» от одного руководящего товарища поступила рукопись о новом телевизионном комплексе в Останкино, которую нужно было «довести до ума». Гороховский предложил мне в качестве внештатного редактора поработать над ней. Я взялся. Потребовалось немало усилий, чтобы рукопись превратить в удобочитаемую, популярную брошюру. Моя работа, очевидно, понравилась в издательстве, и Гороховский попросил меня написать, по заказу Министерства связи СССР, материал о радиотелевизионной башне в Останкино. Вначале издательство предполагало выпустить лишь небольшой, хорошо иллюстрированный подарочный проспект для экскурсантов, отправляющихся на телевизионную башню. Чтобы собрать материал, я, по рекомендации Анатолия, встречался с авторами проекта, строителями, связистами и… увлекся темой. В голове вырисовывалась научно-популярная книга о новаторстве, дерзании и мастерстве при проектировании, возведении, в то время самого высокого, телевизионного объекта. Когда я положил Анатолию на стол рукопись первой главы и план-проспект книги, он тут же стал читать, а прочитав, сказал: «Можно и так…».

Я часто наведывался в издательство, которое занимало помещение во дворе Главпочтамта на улице Кирова — Мясницкой. Больше полутора лет шла работа над книгой. Ее решили выпустить в подарочном исполнении, с фотографиями, рисунками. Допоздна мы засиживались с художником, редактором, техредом у Анатолия в кабинете, обсуждая варианты оформления различных глав. Рукопись книги издательство сдало в набор в 1973 г., а вышла она в 1975-м. Так долго шло тогда производство литературы.

И вот сейчас, когда я пишу эти строки, экземпляр книги лежит на моем столе. Листаю ее страницы и вспоминаю споры, обсуждения. И слышу всегда спокойный голос Гороховского, в каждом замечании которого живая заинтересованность в успехе дела, сопровождаемая мягкой улыбкой. Таков был стиль его работы с авторами и сотрудниками. Поэтому народ его любил и уважал. А его улыбка покоряла не только женщин!

Но однажды она чуть его не подвела. Однако это другой период наших отношений, и о нем рассказ впереди.

А сейчас в памяти проплывают разные эпизоды нашей многолетней дружбы.

Мы, как говорят, дружили семьями. Речь не идет лишь о праздничных застольях. Я, конечно, был рад принимать Гороховских у себя. Толя радовался, когда я возглавлял стол в его доме в качестве тамады, и искренне огорчался, если из-за болезни детей, супруги, стариков- родителей я не мог принять приглашение на семейное торжество.

Анатолий стоял первым в списке спортивных болельщиков моего сына, который на татами боролся за чемпионские титулы на международных соревнованиях по дзюдо. Как он вместе со мной радовался, когда Миша возвращался домой с медалями!

Но в жизни печаль не раз сменяет солнечные дни. Помню, как мы увозили в связистскую медсанчасть Галину Ивановну — маму Толи. Он разделил мою боль, когда мы провожали в последний путь моих стариков. Мне не нужно было напоминать дважды, что Гороховский в больнице или что в автоаварию попала Инна. Я тотчас приходил им на помощь. А нескончаемые болезни моей супруги? Тогда Гороховский помогал первым. Он вооружал меня адресами, телефонами знакомых медиков, сам звонил нужному профессору.

Я поражался, насколько мужественно Анатолий боролся со своими тяжкими болезнями. Помнится, после второй сложнейшей полостной операции он встретил меня в садике у больничного корпуса, с неизменной своей радостной улыбкой. Я подумал: «Для врачей Гороховский легкий больной!» Да и беседа о только что им пережитом не пошла, а быстро превратилась в обычный редакционный «треп».

Он был по-настоящему сильным, волевым человеком. В этом я много раз убеждался за годы нашей многолетней дружбы.

Сигнальный экземпляр моей книги вышел, когда Гороховский уже не работал в издательстве «Связь», и я его отсутствие сразу почувствовал на своей шкуре. Новый директор быстро «прославился» иным отношением к сотрудникам и авторам. Корректность, доброжелательность, интеллигентность, любовь к выпускаемым книгам ушли в прошлое. Такой стиль был не приемлем для Анатолия, и он решил хлопнуть дверью.

Я узнав об этом, стал настойчиво советовать переходить к нам, в редакцию журнала «Радио», тем более что многие наши сотрудники хорошо его знали. В то время главным редактором журнала был полковник в отставке, из политработников, Феодосий Сергеевич Вишневецкий. Человек он был неплохой, но слишком «правильный», любил воспитывать, «просвещать» народ. В редакционные дела он глубоко не вникал, доверял нам, старым кадрам. Его рабочий день начинался и заканчивался чтением с дюжины газет, прежде всего партийных, которые получала редакция. Журнал являлся органом ЦК ДОСААФ, которым руководили многочисленные генералы. «Дынька», как мы беззлобно называли Феодосия Сергеевича, трепетал перед генеральскими лампасами. Меня он уважал и регулярно брал с собой на доклады начальству, чтобы помочь «согласовать и апробировать вопрос». Это длилось до тех пор, пока кто-то из его друзей- полковников не «подколол» его, спросив: «Что, Гриф — твой заместитель или «подменитель?». И наши совместные походы в ЦК ДОСААФ прекратились.

Но советоваться со мной он не перестал. Я воспользовался своим «влиянием» и стал нахваливать Гороховского, рекомендовав Вишневецкому взять его в замы. Меня поддержал ответственный секретарь редакции Алексей Леонтьевич Мстиславский. Мы были убеждены, что Анатолий подходит по всем параметрам: радиолюбитель в юности, инженер-связист, опытный редактор и журналист, автор книг по радиотехнике, умный руководитель, а главное!.. У него был в полном порядке «пятый пункт». Такие были времена. Мое «и. о.-замство» (в течение почти года) из-за пятого пункта кончилось ничем: в замы генералами ЦК ДОСААФ был назначен бездарный отставник- полковник, от которого Вишневецкий с трудом отделался. вернулся на свою должность заведующего отделом и члена редколлегии и больше «не высовывался». Таким же образом была искорежена судьба многих, многих тысяч людей, искренне стремящихся делать дело и приносить пользу стране.

Предложение пригласить А. В. Гороховского на должность заместителя главного всех устраивало. Состоялась встреча в редакции. Однако перед тем, как отправиться в ЦК ДОСААФ «согласовать и апробировать вопрос», Вишневецкий вдруг засомневался: «А не кажется вам, что Анатолий Владимирович уж слишком улыбчивый?». Мы все заулыбались, и улыбка пробежала даже по лицу Феодосия. Он уехал в Тушино с твердым намерением «пробить вопрос».

Улыбчивость Гороховского не помешала ему быстро завоевать уважение ДОСААФовских генералов. А когда внезапно тяжело заболел и скончался наш Вишневецкий, то уже на поминках генерал, начальник Отдела пропаганды ЦК ДОСААФ заговорил о выдвижении Анатолия в Главные. Вскоре его вызвали в Тушино, потом в Министерство связи СССР (журнал в то время был уже и органом Министерства), где он был своим человеком, и, наконец, на Новую площадь, в ЦК КПСС. Через какое-то время пришел приказ за подписью министра связи СССР и председателя ЦК ДОСААФ о назначении Гороховского А. В. (в порядке перевода из издательства) главным редактором журнала «Радио».

Так началась эпоха Гороховского. Более четверти века редакция почти в неизменном составе работала под его руководством: мы «служили» журналу «Радио», а он был Главным с большой буквы.

Для нас Гороховский был и просто Анатолий, и Толя, а на редакционном жаргоне — «шеф». Но в официальной обстановке, конечно,  — уважительное Анатолий Владимирович. Он был высшим авторитетом. Характерно, что к нему больше тянулась журналистская часть редакции, чем редакторы-радиотехники. Журналисты отличались большей активностью, от них исходили многие идеи и новшества, поэтому они и были ближе Главному по духу. Постоянной практикой журнала в эпоху Гороховского стала реализация тезиса известного классика: газета (читай — журнал) должна быть не только коллективным агитатором, но и организатором! Таким журнал «Радио» и являлся. Его хорошо знали и уважали в министерствах связи, радиопромышленности, электронной техники, Академии наук, военные специалисты.

При Гороховском в редколлегию входили весьма авторитетные люди: академики Аксель Иванович Берг, Владимир Васильевич Мигулин, заместитель министра радиопромышленности СССР А. Н. Коротоношко, председатель Федерации радиоспорта СССР, легендарный радист-полярник Эрнест Теодорович Кренкель, начальник Главного управления радио- и космической связи Минсвязи СССР Александр Михайлович Варбанский, заместитель председателя «Гостелерадио» страны Владимир Григорьевич Макавеев и др. Видные специалисты по радиотехнике, электронике, организаторы радиолюбительства и радиоспорта считали почетным делом быть членами редколлегии журнала «Радио» и помогали редакции всем, чем только могли. Без всякого преувеличения можно сказать, что реноме журнала в промышленности, на предприятиях связи, в радиолюбительских коллективах создавалось не только благодаря публикациям, тиражам, но во многом благодаря личному авторитету Главного.

Тираж журнала усилиями редакции, когда главным был Гороховский, удалось довести до полутора миллионов экземпляров! Это не только почетно и престижно. Это накладывало большую ответственность. Партийные бонзы не спускали глаз со страниц каждого номера. Нам нужно было найти форму подачи «агитационных» материалов, не забывая, что «Радио» — радиотехнический и радиолюбительский журнал, обязательно отмечать все советские праздники, знаменательные даты, съезды и т. д., и т. д.

Анатолия частенько вызывали в Агитпроп. И не каждый поход на Новую площадь кончался приятной беседой. Одно приглашение запомнилось надолго, ибо вердикт был полной неожиданностью. Уже был подписан в свет сигнальный экземпляр номера, в котором была очередная статья, посвященная годовщине Октября. Был полностью отпечатан наш огромный тираж! Без объяснения причин выпуск ноябрьского номера Агитпроп запретил. Гороховский, побелевший, вернулся в редакцию. Быстро собрал в кабинете руководящий состав; и вслух, чуть ли не по слогам мы перечитывали передовую праздничного номера. Криминала не нашли. Все главные формулировки напоминали абзацы из передовиц «Правды». Запросили красочную обложку: в политической безукоризненности мы были уверены. Обычные силуэты вождей. Вот ее-то и пришлось пустить под нож. Оказывается, поменялся политический курс — ему обязаны были следовать все издания. Пришлось снять один профиль.

Но такие ЧП случались сравнительно редко. Чаще вмешивалась в редакционные дела военная цензура, которая придирчиво читала весь текст каждого номера. Ей было поручено следить, чтобы на страницы журнала не просочилось что-нибудь из имевшегося у них длинного перечня запретов. Красный карандаш военного цензора нередко гулял по рукописям, корректурам и военно-патриотических, и научно-популярных статей и даже репортажей о радиоклубах ДОСААФ. Особенно зорко следили за сведениями о радиозаводах, военных связистах, да и всем прочим. Хотя цензор часто сочувствовал редакции, понимая полную абсурдность многих запретов, но неуклонно следовал «логике» любой цензуры и, убеждая нас, произносил любимую фразу: «Лучше перебдеть, чем недобдеть».

В таких непростых условиях редакции все-таки удавалось доносить до читателя много новых интересных сведений. Конечно, главную функцию «коллективного пропагандиста» Гороховский видел в распространении практических радиотехнических знаний. Он мягко, но твердо ставил задачи увеличения числа статей с описанием любительских конструкций, по ремонту бытовой аппаратуры. В каждом номере публиковалась добрая дюжина описаний различных усилителей, приемников, КВ и УКВ радиостанций, телевизоров. Журнал первым из массовых популярных изданий начал регулярную пропаганду широкого использования транзисторов. Помнится, как по приглашению Главного на заседание редколлегии приходили мастера- радиолюбители для демонстрации созданных ими первых карманных транзисторных приемников. Они произвели фурор. Ведь подобные миниатюрные изделия еще не выпускались отечественной промышленностью. А на устные выпуски журнала «Радио», которые проходили в знаменитом зале Политехнического музея, со сцены которого читал свои стихи В. В. Маяковский, народ ломился; пригласительные билеты раздавались чуть ли не по блату. Забегая вперед, скажу, что там же многие москвичи увидели наши первые промышленные цветные телевизоры. Их по первому звонку Анатолия Владимировича привозили с завода Козицкого из Ленинграда, минского и львовского телевизионных предприятий. Не отставали и телевизионщики Москвы, подмосковного г. Александрова.

Кроме обычной рутинной редакционной работы, Гороховский стимулировал поиски более активных форм связи с авторами, читателями. Особенно успешно проходили «Круглые столы» журнала «Радио». В редакцию приглашали ученых, разработчиков новинок бытовой техники, радистов экзотических экспедиций. «Круглые столы » проводились и на предприятиях. Так, в Ригу на заводы ВЭФ и «Радиотехника» выезжала целая бригада во главе с Главным. Именно такие встречи помогали редакции определять нужды читателей, уточнять техническую политику. Журнал своими публикациями перенаправил радиолюбительское творчество с радиоламп на транзисторы, затем на микросхемы. Многие тысячи любителей благодаря публикациям «Радио» освоили азбуку цифровой техники, а потом по описаниям, печатавшимся из номера в номер, строили свой первый компьютер.

В эпоху Гороховского «Радио» стало организатором массового радиолюбительского движения и радиоспорта. Редакция часто напоминала главный радиолюбительский клуб страны. В отделы, в кабинет Главного приходили «ходоки» из Сибири, Прибалтики, Украины, Урала. В разговорах, спорах рождались смелые идеи, предложения по организации новых видов радиосоревнований.

Главный поддержал идею коротковолновиков из Подмосковья о проведении всесоюзных очных соревнований по КВ связям на призы журнала «Радио». Их решили проводить в районе города Александрова. Там на Радиозаводе и заводе электронной промышленности работала группа энтузиастов радиоспорта. Они были готовы помочь в организации соревнований. Но мероприятие всесоюзного масштаба проводить без санкции хозяина района и города — горкома КПСС не полагалось, и мы предстали пред секретарями. План редакции одобрили и к его осуществлению подключили нужных людей. В горком вызвали председателя исполкома, директоров заводов и директора совхоза, на чьем поле было решено разместить радиостанции участников соревнований. Для спортсменов выделили заводской пионерский лагерь. Открытие с участием «отцов города» состоялось на центральной площади Александрова и вылилось в настоящий спортивный праздник. В заключение его по городу прошла манифестация. Хотя это был первый «блин» в области организации подобных очных первенств по КВ связям, он получился на славу. Поэтому на прощальном банкете подняли бокалы не только за победителей соревнований, но и за организаторов. С лица Анатолия не сходила довольная улыбка.

Этот опыт редакция неоднократно повторяла в разных республиках СССР, ведь журнал «Радио» имел всесоюзный статус и его с теплотой встречали — как ни странно теперь такое констатировать — всюду, особенно в Прибалтике. У редакции были во всех регионах друзья-читатели, готовые поддержать ее во всех начинаниях.

Уверен, что у многих жителей прекрасной Клайпеды остались в памяти яркие впечатления от очных соревнований коротковолновиков и первых соревнований по связям через ИСЗ «Радио», запущенных с северного космического полигона. Здесь в их успешном проведении важную роль сыграли секретари Клайпедского горкома КП Литвы и группа литовских радиолюбителей, прежде всего чрезвычайно энергичный и влиятельный полковник Эмиль Зигель — большой друг Анатолия. Гороховский в этом уникальном радиосоревновании, на которое съехались команды коротковолновиков почти всех республик, был и главным судьей, и главным вдохновителем, и главной представительной фигурой. Все шло очень здорово, но спутники входили в зону радиовидимости в Клайпеде лишь к вечеру, и Анатолий выдохся, так как с рассвета был уже на ногах. Поэтому он переложил на меня и других помощников завершение соревнований по радиосвязям через ИСЗ. Я даже растерялся. Как же так! Ведь создание спутников, получивших имя «Радио» — имя журнала, все считали основной заслугой редакции на общественном поприще?! Но А. В. сдал полномочия, так как уже был уверен в успехе, а физические силы иссякли.

Создание энтузиастами радиосвязи, прежде всего коротковолновиками, любительских ИСЗ «Радио» и их запуск в космос занимает в истории радиолюбительства особое место. Это был пик массового радиолюбительства, его творческих возможностей, время рождения смелых проектов и идей. Многие из них часто вязли в бюрократических болотах. Журнал именно благодаря миллионному тиражу, авторитету редакции и авторов проекта, энергии организационного комитета, который возглавил А. В. Гороховский, сумел преодолеть все запреты. Остановлюсь на нескольких ярких эпизодах этого замечательного события.

Сегодня задаешься вопросом, чего было больше в этом космическом успехе радиолюбителей — организационного и технического таланта создателей или авантюризма организаторов, сумевших преодолеть «земное притяжение» и многочисленные этажи инстанций? И все-таки главную роль сыграл авторитет редакции, возглавляемой А. Гороховским.

Журнал «Радио» регулярно печатал статьи, связанные с космической тематикой, побуждая читателей к техническому творчеству в этом направлении. Эта традиция родилась не случайно. В начале 1957 г. Академия наук СССР обратилась к редакции с просьбой срочно опубликовать статью о создаваемом в Советском Союзе спутнике Земли и призыв АН СССР к радиолюбителям организовать прием радиосигналов с борта ИСЗ. В этом же номере появились переданный Академией подробный материал и схема с описанием самодельного приемника для приема сигналов из космоса. Наши читатели ознакомились с этими материалами за несколько месяцев до за пуска на околоземную орбиту первого советского ИСЗ. Миллионный тираж сделал свое дело. Радиолюбители успели подготовиться к открытию космической эры. Буквально через считанные минуты после исторического сообщения о запуске спутника пошла лавина сообщений в адрес «Москва-Спутник» от советских и зарубежных радиолюбителей. Только тогда у ученых полностью исчезло сомнение в том, что радиоволны пробьются из космоса на Землю!

Прием радиосигналов от первого, затем от второго ИСЗ энтузиасты восприняли лишь как пассивное участие в завоевании космоса для связи. А настоящий радиолюбитель всегда в поиске, он опережает события. И журналу «Радио» оставалось поддержать и приумножить это стремление.

Часто приходил в редакцию постоянный автор Владимир Леонидович Доброжанский. Анатолий с ним и с его семьей был в дружеских отношениях. Теплые отношения сложились с ним и в работе. Готовилась к публикации его статья о том, как рассчитать время вхождения очередного советского спутника Земли в зону радиовидимости. Незаметно разговор перешел на тему о любительских спутниках, выведенных на орбиту боевой ракетой НАСА, что позволило даже школьникам США принимать сигналы двух маяков, обмениваться сообщениями через ретранслятор.

— Американцы почти каждый год запускают свои «Оскары», — сказал Доброжанский. А мы? Многие наши коротковолновики работают через «Оскары», но за это им грозит закрытие радиостанции… — И он впервые высказал идею запуска любительского спутника на попутных средствах.

Регулярно для испытания аппаратуры и различных систем бортового оборудования в космос на околоземную орбиту запускаются так называемые «болванки». На них вместо будущей аппаратуры ставят весо-габаритные макеты. А почему бы «хозяевам» испытываемых космических аппаратов вместо болванки не забросить на орбиту, на высоту примерно полторы тысячи километров, любительский ИСЗ?

Идея понравилась. Анатолий советовался с членами редколлегии, представлявшими радиопромышленность, электронную индустрию, связь, науку, армию. Вели переговоры со знатными авторами – академиками, генералами, директорами НИИ. Все охотно давали советы, но за дело никто не брался.

В Общественный координационный комитет по созданию и запуску радиолюбительских спутников связи, во главе с главным редактором журнала «Радио» Анатолием Гороховским, вошло много представителей коллективов, которые могли и готовы были бескорыстно помочь в создании любительских ИСЗ. Тогда и появилась основная формулировка идеи, которая затем гуляла по письмам, подготавливаемым Комитетом в «высокие» инстанции: создавать спутники будет студенческая, радиолюбительская и инженерно-техническая общественность.

Гороховскому и мне, как заместителю председателя Общественного координационного совета, почти три года пришлось писать справки, собирать визы заинтересованных НИИ, участвовать во встречах радиолюбителей, проводить совещания, прорываться на прием в высокие инстанции и т. д.

Запомнился мне первый и, пожалуй, решающий поход в ВПК, в Кремль, где находились руководство и аппарат Военно-промышленной комиссии. Как всегда, сделать шаг в правильном направлении помог случай.

Кто-то в МЭИ посоветовал узнать телефон Олега Александровича Луппова — помощника Смирнова, который был заместителем председателя Совета Министров и председателем Военно-промышленной комиссии.

— Он же выпускник Энергетического! Кандидатскую защищал в МЭИ! И это еще не все — он отлично паял приемники, радиолюбительствовал,  — подсказал советчик. Тянуть не стали. Из кабинета Гороховского набрали номер телефона.

Луппов не забыл родные «пенаты». Даже обрадовался звонку. Когда узнал об идее студентов и журнала «Радио», сказал:

— Думаю, что это не телефонный разговор. Приходите, потолкуем…  — Тут же назначил время и заказал пропуска.

Анатолий Гороховский, Константин Победоносцев — сотрудник ОКБ МЭИ и автор этих строк получили пропуска и через вход в Спасской башне вошли в Кремль. Каждый из нас бывал в Кремле по журналистским делам или по пригласительным пропускам на съездах, слетах. На этот раз в волнении мы поднимались по лестнице правительственного корпуса, идя мимо вежливых офицеров, проверявших на каждом повороте наши документы.

Напряжение спало, как только О. А. Луппов добродушно, заинтересованно повел с нами разговор. Мы ввели его в круг наших технических проблем, организационных дел. Все это было сжато изложено в проекте письма в Правительство. Нам было важно посоветоваться с ним, как со «своим человеком», узнать мнение о содержании документа, стиле изложения. Это был проект письма за подписью председателя ЦК ДОСААФ СССР трижды Героя Советского Союза маршала А. И. Покрышкина, на бланке ЦК ДОСААФ. Друзья-полковники доверили письмо Анатолию. Луппов внимательно прочитал и улыбнулся:

— Все понятно! Рука журналистов чувствуется, написано по делу! — Он по привычке прикрепил к уголку письма небольшой фирменный листок со словом «Поручение», написал «Изучить» и адресовал письмо ответственному сотруднику аппарата Виктору Ивановичу Черкасу, глубокому знатоку спутниковых систем и дел в космической отрасли. Именно он сыграл главную роль в запуске радиолюбительских спутников. Он помогал решать труднейшие задачи, используя свой авторитет и авторитет ВПК. А на первом этапе он стал невольной причиной маршальского гнева, который обрушился на голову Гороховского.

Виктор Иванович, получив «Поручение» из канцелярии заместителя председателя Совета Министров, как исполнительный чиновник, внимательно прочитал письмо маршала, похвалил инициативу журнала, которую поддержал председатель ЦК ДОСААФ СССР, и тут же заметил «непорядок»:

— Трижды Герой забыл подписать письмо! (А это был лишь проект письма) И позвонил ему по вертушке… Покрышкин страшно удивился, он был не в курсе дел, извинился за ошибку аппарата и обещал срочно разобраться.

Дальнейший «разбор» проходил в традициях тех времен. Гороховского тут же вызвали «на ковер» и маршал грозно спросил:

— Что это вы за моей спиной творите?! — Но, услышав доклад о проекте запуска спутников, смягчился и, подумав, сказал:

— Дело интересное, но это авантюра. Спутник не удастся пробить через Совмин. Не решаются более важные дела! Документ подпишу, а выходить на руководителей государства не стану!

Разговор с Александром Ивановичем Покрышкиным был не из приятных, но, вспоминал А. В., развязал редакции руки.

Виктор Иванович Черкас подыскал экспериментальный объект, на котором можно было бы вместо весо-габаритных болванок запустить любительские спутники. Выбор пал на спутник «Метеор», создаваемый в Красноярске, во Всесоюзном НИИ электромеханики, под руководством академика А. Иосифьяна.

Когда появился проект, пошло согласование с заинтересованными организациями и компетентными органами. Копия проекта, гулявшая по инстанциям, была испещрена десятками подписей руководителей космических предприятий и НИИ. Главное — они не возражали. Помогающих оказалось куда больше, чем равнодушных. И начать нужно с высокопоставленных сотрудников ВПК. Помогали чем могли.

Все-таки человеческие контакты — великая вещь. Помнится, один из специалистов ВПК вызвался убедить начальство на Лубянке в полезности затеи журнала — и убедил. В июне 1977 г. наступил решающий момент. Стало известно, что наш проект — в повестке дня Президиума Совмина. Вдруг звонок от Черкаса:
— Где Гороховский? —
— В отъезде…
— Значит, Вы. Берите две «раскладушки» и быстро ко мне. Пропуск заказан («раскладушками» в аппарате ВПК называли удобные для просмотра начальством склеенные в ленту и сложенные гармошкой документы, схемы, чертежи, понятное описание изделия).

Беру документы и бегу к Спасским воротам, благо от Петровки до Кремля минут десять ходу. Виктор Иванович просматривает редакционные поправки, что-то критикует, но в общем одобряет. Куда-то звонит.

— Идите в Правительственный корпус! Вас примет Александр Александрович Назаров. Документ в повестке дня.

Генерал Назаров, старший референт аппарата Совмина, оказался человеком простым и приятным. Все внимательно прочитал, посмотрел схемы, задал вопросы о спутнике, коллективе, о журнале.

— Помогу журналу! Когда-то был читателем… —   И сдержал слово.

Конструкторы не раз выезжали в Красноярск. Им нужно было получить размеры, определить, какой массы должны быть любительские ИСЗ. Главный конструктор Леонид Лабутин с большой теплотой вспоминал о совместной работе со специалистами по стыковке наших спутников на предприятии. Постоянную помощь оказывал главный конструктор «Метеора» академик А. Иосифьян, с которым Анатолий Владимирович установил прочные деловые контакты.

Важную роль в создании любительских ИСЗ сыграл еще один академик — директор ВНИИ источников питания Николай Степанович Лидоренко, который прислушался к аргументам главного редактора о возможности испытать в открытом космосе новые разработки источников питания и по чертежам Л. Лабутина приказал изготовить несколько небольших солнечных батарей, которые отлично показали себя на орбите.

Нельзя не назвать и имя академика Алексея Федоровича Богомолова, научного руководителя объединенного коллектива энтузиастов создания любительских ИСЗ. Но он не был «свадебным генералом ». По его указанию родился первый официальный документ — объемный фолиант «Эскизный проект радиолюбительского ИСЗ, запускаемого на попутных средствах».

За несколько месяцев до запуска все три спутника практически были готовы. Ждали вызова в Плесецк. Тщательно готовились к работе на космодроме. Предстояла стыковка радиолюбительских изделий с ракетой и болванкой «Метеора». Решили взять с собой измерительную аппаратуру. И вот наступил самый ответственный период. Большая группа, в которую вошли главный редактор журнала «Радио » А. В. Гороховский, от Общественной лаборатории космической техники ДОСААФ Л. Лабутин и В. Рыбкин, от студенческого КБ МАИ С. Мостинский и А. Тарасов, от СКБ МЭИ А. Одинцов, — вылетела на Северный космодром. Начались стыковка, проверка, настройка. Работали все с космической перегрузкой. День «X» неумолимо приближался.

Напряженно готовилась к запуску и московская группа. Ее главная задача — закончить развертывание Центрального приемно-командного пункта ДОСААФ.

В канун запуска — звонок из Кремля, от Черкаса: — Пора готовить сообщение ТАСС… По традиции готовит головная организация, т. е. редакция журнала «Радио». Приезжайте, покажу образцы.

С проектом сообщения ТАСС о запуске в Советском Союзе спутника «Космос-1045» и совместно с ним трех ИСЗ «Радио», созданных радиолюбителями, срочно еду в г. Королев, в организацию «N». Из проходной звоню по телефону, известному Черкасу, а теперь и мне. Появляется представитель. Берет напечатанные листки и через полчаса возвращает копию со штампом:

— В случае успеха текст передадим в прессу!

«И вот наступил день пуска, — писал Л. Лабутин. Это произошло 26 октября 1978 г., около 10 утра по московскому времени. В небе засветился огненный шар с расходящимися лучами, который быстро уменьшался в размере и вскоре совсем исчез. Томительное ожидание сигналов со спутника взорвалось нашим восторгом, когда мы услышали знакомую дробь «морзянки» — телеметрия! От волнения я не мог записать и даже разобрать знаки. Мы только смогли по скорости определить, что это был РС-2. А на следующей орбите услышали и РС-1. К нашему большому огорчению, спутник РС-3 (МЭИ) молчал — у него по какой-то причине не раскрылись антенны.»

Все это видел и переживал Анатолий. Радовался успеху — радиолюбителей, своих помощников и друзей, своему. Мне, как человеку, прошагавшему с ним по редакционным дорогам более четверти века, представляется, что космическая эпопея журнала «Радио» вошла в историю и журнала, и радиолюбительства и стала еще одной яркой страницей в биографии Анатолия Владимировича Гороховского.

Считал за честь работать с ним

Из книги «На связи — главный редактор». 2007 г.
Перепечатываются с разрешения автора.
Об авторе: журналист. С 1954 по 1998 г. заведующий отделом, член редколлегии журнала «Радио». Заслуженный работник культуры. Москва, июнь 2006