Пересечение

И. Свердлова

И Анатолий Владимирович, и я поступали в вуз в 1946 году. Он — в Институт связи, я — в Полиграфический. Год как кончилась война. Скудость во всех домах. Продовольственные карточки. Очереди. На первом курсе мальчики — почти все фронтовики.

Но уныния не было. Наоборот. Молодость брала свое. Ездили «на картошку», в область — создавать в деревнях комсомольские организации, устраивали вечера, пели, танцевали. Подавляющее большинство студентов прилежно, с интересом учились.

Толя был членом Научного общества студентов, увлекся зарождающимся тогда в нашей стране телевидением. В членском билете Общества есть записи о сделанных им докладах на тему «Новые методы приема звукового сопровождения в телевидении». Работал в редколлегии факультетской газеты — писал корреспонденции, рисовал.

Выпускники радиофакультета МЭИС 1951 года. Анатолий слева во втором ряду.

В 1951 г., окончив вуз с отличием, новоиспеченный специалист — выпускник факультета МЭИС «Радиосвязь и радиовещание» получил распределение по запросу в «ВНИИГеофизика» и одновременно в НИИРадио (в те годы он назывался НИИ-100).

У отца Толи Владимира Александровича был приятель, моложе его, журналист, видно веселый парень, Юрий Давыдов. Он работал на Чистопрудном бульваре, сначала в «Связьиздате», затем в комбинате «Московская правда», то ли в одноименной газете, то ли в «Вечерней Москве».

Однажды Толя встретил его где-то в центре, и Юрий стал убеждать его итти работать в печать. Какие он употребил обольстительные доводы — неизвестно, но Гороховский внял его рассуждениям. И, несмотря на подлинную любовь к технике, солидные теоретические и практические знания в области полученной в вузе специальности, увлечение телевидением, акустикой, звание «Активист-радиолюбитель 1-й степени», полученное еще в начале 1940 г. за «активное участие в деле радиофикации и радиовещания, радиолюбительство и сдачу установленных программой радиотехнических норм», он взял да и переступил порог «Связьгосиздата» (издательство за время своего существования — с 1918 г. много раз меняло название).

Изменить «распределение» не представляло сложностей, и Анатолия тут же взяли на должность старшего редактора производственно-технического журнала «Вестник связи» — органа Министерства связи СССР и ЦК профсоюза работников связи, рабочих автомобильного транспорта и шоссейных дорог (тогда существовал такой). Журнал был подразделением издательства.

Анатолий быстро вошел в круг обсуждаемых тем, начал заниматься не только редакционными делами, но и журналистикой.

Получив свой первый гонорар, он спросил у Юры Давыдова, что полагается с этим гонораром делать. «Мефистофель» местного масштаба безапелляционно сказал:

— Пропить этот и все последующие! — Думаю, что первую часть совета они вместе и реализовали.

С 1949 г. Анатолий имел права на вождение автомобиля. К машинам у него всегда было любовное отношение. Учась в институте, он ездил на вокзалы разгружать вагоны, с тем, чтобы положить начало сумме на приобретение машины. Все «последующие» гонорары тоже пошли на это дело. И вот наступил вожделенный момент: в начале 1953 г. он купил «Победу». Потом были «Волга», разные «Жигули », «Лады». Иностранной машиной порулить так и не удалось. Только за рубежом, кажется в 1967 г., со своим соавтором (книжка «Азбука радиолюбителя») и приятелем Владимиром Трушем на его «Опеле » они поехали из Варшавы в Лейпциг на Международную весеннюю ярмарку, и Анатолий сидел за рулем, о чем потом с удовольствием много раз рассказывал. Казалось бы, прошло совсем немного времени, как не стало Толи, а ситуация на дорогах в нашей стране резко изменилась. Сплошные «иностранки»!

Теперь мне придется сделать небольшое отступление и рассказать о том, как я попала в «Связьиздат».

В этом тоже доля случайности, но и воля обстоятельств. Распределили меня по заявке редакции в газету «Советское искусство», что соответствовало моему горячему желанию и знаниям: я росла в театрально-музыкальной среде, дневала в Большом театре, где 25 лет работала концертмейстером оперы моя мама. Плюс к тому я кончила два вечерних курса ГИТИСа (параллельно с Полиграфическим), откуда ушла, не имея возможности совмещать второй вуз с очной учебой и активной общественной работой.

В «Советском искусстве» я много писала, опубликовала две статьи, потребовавшие кропотливой работы по собиранию материала, вела всю кухню отдела информации. У меня были прекрасные начальники — Эммануил Яковлевич Левин, а затем Ростислав Июльский, много мне давшие в плане журналистики. Я проработала около двух лет, когда в разгаре борьбы с «космополитами » 15 работников газеты с нехорошим пятым пунктом, по одному вызвали к начальству и предложили написать заявление об уходе «по собственному желанию». Среди этих пятнадцати были классные профессионалы и молодые, как я, которым вообще полагалось при самом плохом раскладе отработать три года. Но выхода не было. Мой Ростислав пошел сам в начальственный кабинет и вскоре с красным лицом вышел оттуда, сказав мне: «Видит Бог, ничего нельзя сделать. Я был с Вами как за каменной стеной…».

Мои радужные надежды на работу и жизнь «в искусстве» лопнули. Я оказалась на улице. Мама болела, у нее на иждивении две бабушки. Отец, арестованный в 1930 г. (весь этот ужас начался в стране не в 1937 г., как принято считать, а гораздо раньше) и скитавшийся по лагерям, тюрьмам, ссылкам и поселениям, был на Урале (хотя и на руководящей должности). Его реабилитировали в 1958 г.

Я судорожно искала работу, но в конце 1952 г. — в начале 1953 г. все двери печатных органов были для меня закрыты. Писала статьи в «Красное Знамя» (Сочи), «Советскую Литву» и страдала от этой второй репрессии, павшей на нашу семью.

Но свет не без добрых и смелых людей. У родителей моего мужа, Александра Григорьевича Свердлова, был приятель, главный инженер Центрального телеграфа СССР Борис Вульфович Броннер. Он решился позвонить директору «Связьиздата» Виталию Васильевичу Шипову и попросил за меня. И тот согласился! Меня взяли на должность корректора. Это было здорово. А так как я, получив в школе золотую медаль, обладала (без ложной скромности) способностями к точным наукам, то и решила, что освою свалившуюся на меня совершенно новую область знаний.

В ноябре 1953 года мы с Анатолием, идя от противоположных точек (он — от связи в печать, я — из печати в связь) очутились в одном месте. Пути наши пересеклись и пошли параллельно.

Поначалу мы мало общались. сидела, как пришитая, в корректорской, Толя — брал интервью, налаживал контакты в Министерстве связи, посещал строящиеся объекты связи. Вскоре А. В. стал заведующим радиоотделом.

С идела я нос к носу с Ириной Дик, ставшей моей близкой подругой. В 1956 г. она, разведясь с мужем, вторично вышла замуж за моего приятеля Евгения Левина; у них на кольцах написана не дата женитьбы, а день моего рождения, ставший днем их знакомства. Женя на всех дружеских встречах обязательно отмечал сей факт. Толя всегда с хитроватой улыбкой ждал этого выступления.

Теперь представим, какова была в стране электросвязь в эти годы. Ограничимся несколькими примерами. Воздушные столбовые, стоечные линии связи — во многих городах, в районном звене и на магистралях. Только Ленинград, Минск, Харьков были соединены с Москвой кабелями, импортными, а Куйбышев — отечественным. Телефоны в подавляющем большинстве квартир отсутствуют. В более или менее обеспеченных семьях появляются первые телевизоры — КВН с лупой, устанавливаемой перед экраном. Передачи — это чудо — по вечерам усаживаются смотреть все обитатели коммунальной квартиры. ТВ сигнал формирует одна Шуховская башня. В отдельных западных регионах еще работают восстановительные бригады, приводя в порядок разрушенное войной нехитрое хозяйство связи. Частоту измеряют в неперах. Радиоприемники отобраны у населения еще в начале войны, и радио звучит из репродукторов, да и они — редкость. В учебных пособиях описываются телефонные станции ручного обслуживания, издаются инструкции по скрещиванию воздушных цепей, эксплуатации ламповой аппаратуры.

В результате инициативной деятельности Анатолия Владимировича журнал «Вестник связи» стал более живым и интересным. А. В. привлек многих новых авторов, усилив пропаганду прогрессивных идей в технике и эксплуатации оборудования проводной и радиосвязи.

В это время он уже подписывал материалы как своей фамилией, так и псевдонимом — Кияшко (девичья фамилия его мамы).

В январе 1960 г. Анатолий Владимирович был переведен на должность заместителя главного редактора «Связьиздата». К этому времени главный редактор Борис Степанович Григорьев в значительной мере утратил дееспособность. Целый день, переходя из комнаты в комнату, он вызывал хихикавших в кулак сотрудников на пустые разговоры, вроде того, что у китайских кур желтые яйца или каков принцип присвоения имен лошадям.

Вскоре Б. Григорьева отправили на «выселки» — в редакцию хиреющего журнала «Электросвязь», помещавшегося в здании Центрального телеграфа СССР, в маленькой комнате с кафельным полом и мышами. Для ничегонеделания здесь перед ним открылся простор: все приходящие статьи он, не глядя, кидал под стол. Только благодаря усердию умницы Марианны Яковлевны Шебалдиной, которая, войдя в штат редакции и увидев эту свалку, все разобрала, и дала ход статьям. Так началось возрождение журнала.

С переводом Б. Григорьева в «Электросвязь» на Анатолия фактически легли решения всех основных вопросов издания книг (примерно то же произошло и в 1973 г., когда он перешел на должность заместителя главного редактора в журнал «Радио», а редактор Ф. С. Вишневецкий вскоре тяжело заболел).

В сентябре 1962 г. А. В. Гороховский становится официально главным редактором. За годы его работы на этой должности издательство (с 1964 г. оно называлось «Связь») стало весьма заметной и уважаемой структурой в системе Министерства связи, других ведомств, Комитета по печати, Научно-технического общества радиотехники, электроники и связи им. А. С. Попова. Анатолия Владимировича, завоевавшего высокий авторитет, приглашали на все заседания Научно-технического совета, Коллегии Министерств, на Научные советы НИИ отрасли связи, смежных отраслей, сессии Академии наук, НТОРЭС. Он был в курсе новейших разработок, знал широкий круг ученых и педагогов, проектировщиков, производственников. Был сформирован новый Редсовет издательства, в который вошли ведущие специалисты. Все это позволяло составлять тематические планы издательства, содержащие наиболее актуальные предложения.

Однако работа главного редактора в то время шла по пути, усеянному не розами, а шипами. Издавать книги, журналы в условиях действовавшей тогда системы было? тяжелым делом. Каждый раз приходилось преодолевать не одну, а несколько серьезных преград.

Обязательными были упоминания съездов партии, «задач, поставленных перед отраслью», проявления квасного патриотизма. Общеизвестны слоганы типа «Прошла весна, настало лето — спасибо партии за это», «Россия — родина слонов», «Советские слоны — самые счастливые на свете». В умах редакторов эти непременные постулаты сидели крепко. В нашей отрасли они отражались, в частности, в не имеющих конца дискуссиях о приоритете в изобретении радио (впрочем, они шли и в послеперестроечное время).

Это были времена самоиздата. Острые, высокохудожественные произведения литературы мы читали по ночам, отпечатанными на папиросной бумаге, третьи, четвертые экземпляры, числясь в строгой очереди. Но это тайное чтение было прекрасно — во время жесткого зажима оно давало добротную пищу уму, подогревало интерес к жизни. Страха не было. Хотя кого-то вызывали на допросы, кто-то их не выдерживал, случались инфаркты.

Но вот и мы краем крыла ощутили идущую «охоту на ведьм». Для нас с Толей было потрясением узнать об убийстве Кости Богатырева — близкого приятеля моей сестры, переводчика Бёля, Рильке, талантливого, оригинального человека, с которым мы много раз делили застолье, слушали его увлекательные рассказы. Он не был даже диссидентом. Его убили у двери квартиры в писательском доме на Красноармейской улице. Внизу в подъезде сидела консьержка. Убили так, на всякий случай. Кто это сделал — осталось неизвестным.

В стране действовала тысячная армия душителей отечественной культуры. Руководствуясь принципом «как бы чего не вышло», они снимали с печатного станка готовые книги, изымали из портфелей журналов лучшие статьи, на долгие годы укладывали на полку прекрасные кинофильмы, объявляли результатом «растленного» западного влияния авангардные музыкальные произведения, запрещали спектакли или «по моему хотению» изымали из них реплики и целые сцены, меняли памятники — талантливый на плохой (вспомним Гоголя), отменяли выступления бардов. Чего стоит только судьба Владимира Высоцкого, запрещенные песни которого растаскали навеки на поговорки, а его хриплый голос слушали кремлевские начальники и роняли слезки в созвучных душевному настрою местах.

Мы с Анатолием не раз обсуждали эту больную тему, приходя к выводу, что нанесенный всей этой камарильей вред культуре страны еще до конца не оценен и не заклеймен историей.

Нельзя, работая в СМИ, не сказать, не вспомнить об этом. Конечно, в технической литературе положение было несколько легче. Но от главного редактора в этой ситуации требовалось многое — смелость, такт, дипломатия, умение убедить, а где-то и пойти на уступки.

Так вот. Преград было несколько. Первая — это получение от Госкомиздата разрешения на публикацию книги, после отсылки план-проспекта с целью определения «дублирования». И кто только придумал эту чушь? Что это? Способ ловли жуликов? За каждым издательством была закреплена своя тематика. Пусть даже два автора пишут примерно на одну тему. Соревновательность — и не более. Но ведь «экономили бумагу»! Везде и всюду говорили, что ее в стране очень мало. Оказалось — бумаги навалом. А очень мало хороших руководителей в печати. Иногда «анализ на дублирование» занимал месяц и более.

Следующая преграда — это необходимость во многих случаях получить на рукопись «добро» от управлений и отделов Министерства cвязи. Здесь нередко превалировали субъективизм, личное отношение к автору (авторам) книги. От Анатолия Владимировича требовалось много терпения, знаний предмета, чтобы «уговорить», убедить «непускальщика».

Далее — цензура. Мы, редакторы с партбилетом (без этого в печати нельзя было), уныло подчинялись глупым вычеркам цензора, зачастую не только трусливого, но еще и малограмотного. Так, однажды цензор потребовал более крупными точками обозначить на маленькой условной карте страны, у Камчатки, «Канарские острова ». И это не было оговоркой.

Готовая книга шла в ЦК партии, и оттуда тоже мог раздаться окрик и придти «ценное указание», вплоть до приказа о выдирке. А бывали случаи, что и весь тираж шел под нож.

Таковы были правила игры, и этим правилам подчинялся главный редактор.

Тем? не менее, время работы Анатолия в издательстве было пиком его расцвета. Он привлек к написанию книг корифеев отрасли. По мере развития научно-технических исследований значительно увеличилось число изданий, посвященных теоретическим вопросам электросвязи и радиотехники, проектированию и разработке новых систем и оборудования радио-, проводной, почтовой связи. Публиковались хорошо иллюстрированные книги по истории и перспективам развития электросвязи, по филателии, переводные книги.

В числе авторов были С. И. Евтянов, В. А. Котельников, М. П. Долуханов, И. С. Гоноровский,  С. В. Новаковский, В. И. Сифоров, П. В. Шмаков, А. Ф. Белецкий, Б. Р. Левин, О. Н. Иванова,  И. И. Гроднев, М. А. Сапожков, А. А. Пистолькорс, Г. З. Айзенберг, В. О. Шварцман, М. И. Кривошеев, Л. Е. Варакин, В. В. Шахгильдян, А. М. Прохоров, В. М. Глушков, А. А. Харкевич, Н. Д. Девятков, В. Н. Рогинский, А. Д. Фортушенко, С. А. Аджемов, Л. М. Финк, А. М. Заездный, Л. М. Гольденберг, И. Е. Ефимов, Б. С. Лившиц, Г. П. Самойлов,  И. А. Росселевич, В. Г. Маковеев, А. А. Пирогов,  С. В. Бородич, Г. Б. Давыдов, Л. Я. Кантор, Э. Л. Блох, Н. И. Чистяков и мн. др. Это вольное перечисление имен, среди которых академики, доктора наук, лауреаты госпремий, Герои Социалистического Труда, убеждает в том, что «Связьиздат» превратился в солидное, уважаемое учреждение. Люди красили место, а место — людей.

Благодаря настойчивости Анатолия Владимировича в работе издательства участвовали руководители Министерства связи. По вопросам истории и о перспективах развития отрасли вышли книги И. Т. Пересыпкина, Н. Д. Псурцева, В. Н. Лебедева, К. Я. Сергейчука, фундаментальный труд «Развитие связи в СССР» под редакцией Н. Псурцева. Издательством по инициативе А. В. был впервые выпущен ряд книг, посвященных важным новым научно-техническим проблемам. Их перечисление заняло бы слишком много места. Отметим лишь, что он уделял таким изданиям пристальное внимание и всеми способами старался ускорять их выпуск.

В годы редакторства А. В. резко возрос выпуск учебной литературы для вузов, техникумов, связистов массовых профессий, справочников, книг серии «Новое в технике связи», появились серии «Экономическая реформа в хозяйстве связи», «Библиотека сельского связиста». Значительный объем занимала радиолюбительская литература — это и книги, и библиотека «Телевизионный прием», которая, расширившись, стала называться «Телевизионный и радиоприем. Звукотехника». Был создан в недрах издательства и с 1963 г. выходил ряд лет ежегодник «Советский коллекционер», впервые в отечественной литературе охватывавший все вопросы собирательства. Эти сборники неоднократно были отмечены дипломами и медалями всесоюзных и международных филателистических выставок. Издательство выпускало большое количество названий ведомственной — инструктивно- нормативной литературы, в том числе многотомные издания — «Алфавитные списки предприятий связи СССР», «Списки газетных узлов», «Телеграфные правила», «Междугородные телефонные правила», «Регламент радиосвязи» и т. п.

Расскажу о судьбе только двух книг, к редактированию которых я имела непосредственное отношение.

Однажды в издательстве появились два красавца в морской форме (все женское население высыпало в коридор, чтобы посмотреть на них). Они прошли в кабинет главного редактора. Вскоре туда вызвали и меня. Оказалось, что это капитаны дальнего плавания, Л. Силантьев и А. Будников, которые предлагают для издания перевод книги знаменитого фантаста и популяризатора науки Артура Кларка «Voice Across the Sea», изданной в Лондоне в 1960 году. Анатолий Владимирович сразу прекрасно понял, насколько престижно и выгодно выпустить в нашем издательстве эту книгу. В ней в увлекательной форме рассказывается о всем комплексе технических и исторических предпосылок, позволивших реализовать грандиозный проект прокладки кабеля по дну Антантики, соединившего электрической связью Европу и Америку. Этой вехе в развитии мировой культуры и техники Стефан Цвейг посвятил одну из своих новелл цикла «Звездные часы человечества». Он оценил установление связи через океан как поворотный момент в ходе истории, определивший будущее целых народов.

Меня Гороховский назначил редактором книги, а титульным редактором — глубокого знатока истории отрасли, «кабельщика» Давида Леонидовича Шарле, написавшего к ней замечательные примечания, комментарии к каждой главе, предисловие и послесловие — о дальнейшем, после издания книги Кларка, развитии электросвязи.

С помощью переводчика и полиглота Исидора Михайловича Шрайбера перевод был уточнен и приобрел великолепную литературную форму. Всем этим делом на каждом этапе руководил главный редактор. Мы переписывались с А. Кларком, в то время жившим на полюбившемся ему Цейлоне (теперь Шри Ланка), где он возглавлял Астрономическую ассоциацию. А. В. по телефону согласовывал с Кларком все добавления. Между ними установился теплый контакт.

Выпуск в 1964 г. книги «Голос через океан» для издательства тоже был «звездным часом». Разошлась она в торговой сети мгновенно. Тиража в 20 000 экз. нехватило.

При всем либерализме нашего Министерства связи и отличных отношениях Гороховского со всем его руководством случались и очень обидные обломы, когда «рубили» ценнейшие книги, уже полностью подготовленные к печати.

Так произошло с фундаментальным трудом «Развитие связи на Украине», подготовленным вслед за книгой «Развитие связи в СССР». Занималась подготовкой к изданию начальник Технического отдела Минсвязи Украины мудрая, обаятельная Ольга Михайловна Гапличук. В книгу был включен уникальный исторический и фактический материал, полученный в результате изучения архивов, сотни фотографий. Ольга Михайловна без устали циркулировала между Киевом и Москвой, стараясь выполнить все указания и просьбы издательства.

И вот книга готова. Анатолий Владимирович повез ее на согласование в Министерство. Мурыжили ее там около месяца. Вызвали Гороховского на ковер и сообщили, что принято решение «не издавать». Он приехал в издательство убитый. Пропал труд полугода, кануло в Лету, навсегда все, что касалось истории украинской проводной и радиосвязи, почты. Аргумент был простой, как мычание: «А как же другие республики?». Но они и не думали об издании подобной книги — обид бы не было. Ольга Михайловна и я как редактор книги тяжело все это пережили.

Но всякий случай, как известно, имеет положительную сторону: Ольга стала на всю жизнь нашим ближайшим другом, а дом ее — главным киевским теплым приютом.

Эта дружба перешла и на следующее поколение — дочь Ольги Ирену, частую московскую гостью, блестящую, лучезарную женщину, доктора биологических наук, любимицу Анатолия.

Толя получал большое удовольствие от дружеских встреч у Ольги и ее мужа Иосифа Моисеевича Розмана (главного инженера Киевской дирекции радиосвязи и радиовещания) на Цитадельной улице. Муж Ирены Саша читал симпатичные юмористические стихи, пел под гитару. Ольга танцевала «Чардаш» Монти. В семье царила атмосфера глубокой взаимной преданности.

Можно привести несколько цифр, характеризующих деятельность издательства в годы, когда Анатолий Владимирович был главным редактором.

Если в 1957 г. общее число названий книг было 420, то в 1970 г. — 550; объем изданий увеличился более чем в два раза, а тиражи — с 4900 до 7400 тыс. экз. Выпуск учебной литературы возрос с шести названий до 22, объем — в четыре раза, тиражи со 120 до 450 тыс.

Издательство активно участвовало во внутрисоюзных и международных книжных выставках, работе Клуба любителей технической книги. Анатолий Владимирович вел большую пропагандистскую работу — выступал с рассказами о выпускаемых книгах на семинарах связистов, на мероприятиях Комитета по печати, много раз его голос звучал по радио и телевидению.

За свою плодотворную деятельность по выпуску литературы для отрасли издательство «Связь» было награждено Дипломом первой степени Главного комитета ВДНХ, Почетными грамотами Комитета по печати и ЦК профсоюза работников культуры. Многие работники получили звания «Отличник печати», были награждены медалями и дипломами. Наиболее отличившимся редакторам Министерство связи СССР присвоило звания «Мастер связи» и «Почетный радист». В этом сказалась и забота главного редактора о членах коллектива.

С 1963 г. я уже работала заведующей проводной редакцией. Так что вся кипучая деятельность Анатолия Владимировича проходила у меня на глазах и, конечно, при постоянной моей поддержке его, всегда полезных, инициатив. Впрочем, так же вели себя и другие заведующие редакциями — Елена Новикова, Раиса Казьмина.

Как руководитель Редакционного совета он любил, когда происходили дискуссии вокруг намечаемых к изданию книг, споры воспринимал как естественный контрапункт мнений. Но в то же время, убедительно аргументируя, твердо отстаивал свою точку зрения, особенно если это касалось содержания книги, необходимости той или иной главы, раздела.

Сам Анатолий редактировал быстро, иногда кардинально меняя текст. Была у него одна особенность: он не употреблял иностранных и любых новомодных слов. Не из «идеологических» соображений, потому, что они были ему органически чужды, а может, считал, что используя такие слова, люди «выпендриваются». Никогда не слышала, чтобы он произнес, например, «толерантность» — только «терпимость».

Но когда пошла кампания по замене устоявшихся (в основном технических) терминов на русские словосочетания, он ужасно возмущался. «Напряжометры» были ему противны. Слава Богу, этот «гениальный» проект не был узаконен.

Никогда в речи Анатолия не проскакивал даже намек на сленг, ненормативную лексику. Не потому, что был такой «белый и пушистый» — ему претила она. По-моему, он даже не умел такими словами пользоваться. Может быть, в мужской компании? В сердцах? За всю жизнь так и не узнала об этом.

Работа главного редактора сродни работе режиссера. На нем лежит координация деятельности коллектива, все основные внешние связи, формирование портфеля, переговоры с авторами, четкое представление о возможностях каждого редактора, корректировка план-проспектов книг, предлагаемых к изданию, внеочередное продвижение особенно актуальных из них. И А. В. осуществлял все в полной мере, не только с охотой, но и с глубоким знанием дела, пониманием общей ситуации в технике и политике, с уважением и даже нежностью к авторам и редакторам. Нам было комфортно с ним. Он всегда принимал — мы были в этом уверены — правильные, разумные решения, они согласовывались с нашим мнением. Атмосфера в коллективе была неизменно доброжелательной, никогда мы не слышали крика, грубого слова, и от этого хотелось сделать порученное скорее и лучше. Работалось в издательстве легко (в смысле — не чувствовалось давления) и даже весело.

Благодаря его налаженным контактам в Министерстве связи и к нам, подчиненным А. В., относились предельно внимательно и старались во всем оказывать содействие.

Разнообразие тематики издательства заставляло его часто бывать и в смежных ведомствах —Министерстве радиопромышленности, Министерстве электронной техники. Там тоже он встречал понимание и поддержку, имел приятелей, знал многих сотрудников. Но часто отмечал, что, в отличие от других, в «нашем» Министерстве связи нет духа казенщины, бюрократизма, что оно самое демократичное.

Помню, А. В. рассказывал: как-то шел он по коридору второго этажа Минсвязи, где помещались кабинеты руководства, и неожиданно услышал оклик в спину вышедшего в это время в коридор министра связи Николая Владимировича Талызина:

— Толя, подожди! Расскажи, как там наши? Имелись в виду, конечно, МЭИСовцы.

Толя оказался изумительным отцом: дела Леночки — это было святое. Он ходил с ней в ателье заказывать пальтишко, бегал на родительские собрания, к врачам, помогал учителям в школе.

Не помню уже, как мы с ним сблизились. Кажется, делая стенгазету «Красная строка». Он без всякой фанаберии, с большой охотой приходил в комнату, где были разложены листы ватмана, клеил заметки, рисовал карикатуры и очень здорово писал заголовки: без всякой разметки, сходу, абсолютно ровно, буква к букве, сразу красками.

Постепенно наши отношения перешли в дружбу домами, мы с мужем бывали у Гороховских в Чуксином тупике, а они у нас на Ломоносовском. Образовалась общая компания, в которую входили и наши родители (моей мамы уже не было с 1956 года).

…Шли годы. Совершенно независимо друг от друга наметились разлады в семьях. Анатолий практически стал вести жизнь холостяка, бывал у нас один, у него появились свои симпатии и дела.

И вдруг (это буквально!), в 1970 г., наши с ним отношения перешли в иную фазу. Чтобы объединиться, мне надо было уходить из подчинения А. В. — таково было веление времени. Лев Гольденберг — любимый друг А. В.  — дал совет: «Переводи Инку в журнал «Электросвязь»! Оттуда как раз тихо ушел Б. С. Григорьев. Так в ноябре 1970 г. я стала заместителем главного редактора журнала, а главным редактором был заместитель министра связи СССР Василий Александрович Шамшин, с которым я в общей сложности проработала тридцать ничем не омраченных лет.

Если не считать появления в должности директора издательства «Связь» (в составе которого была и «Электросвязь»), после перехода на другую работу Бориса Алексеевича Воронова, некого «товарища Р.», у которого в крови был ген травли людей и полное равнодушие к делу. Начались массовые уходы и увольнения. Работать в издательстве стало невозможно. Я-то, слава Богу, была в некотором отдалении от нового начальства, но нервов он успел попортить немало. А в ответ на мои жалостные рассказы о нелепых решениях директора и всяческих притеснениях Василий Александрович меланхолически отвечал:

— Что написано на кольце царя Соломона? — «это пройдет!»

И был прав; вместе с царем Соломоном. Все-таки мощный авторитет заместителя министра приостанавливал злобные движения щупальцев «товарища Р.».

У Анатолия все складывалось драматичнее. Его неуемная энергия, инициативы наталкивались на непробиваемую стену неприятия деловых предложений и личной неприязни. Атмосфера товарищества, дружелюбия в коллективе испарилась. Выхода из образовавшегося тупика он не видел.

В 1973 г. Анатолий Владимирович Гороховский ушел из издательства, в процветание которого он вложил столько энергии, знаний, любви к делу. Его пригласили работать в журнал «Радио».

А. В. — Мой приятель и начальник

Из книги «На связи — главный редактор». 2007 г.
Перепечатываются с разрешения автора.
Об авторе: академик Международной академии связи, Мастер связи, член Союза журналистов. С 1970 по 1988 г. заместитель главного редактора, затем редактор журнала «Электросвязь». Москва, июнь—ноябрь 2006